Летнее королевство

Я провел ревизию имущества. Итак, в нашем распоряжении имелись три бронзовых наручника, одно эмалированное колечко и одно золотое кольцо, которое господин подарил мне в Камланне. Еще мой плащ — сейчас тепло, и плащ можно продать. Пони обойдется веревочной уздечкой, а кожаную продадим, и седло тоже. Этак хватит на целую лошадь. Правда, на еду уже не останется. Я вздохнул.

— Можем добраться быстро, но без еды, а если с едой, то подольше.

— Может, лошадь украсть? — глаза Эйвлин разгорелись.

— Как это — «украсть»? Нет, не будем мы такого делать.

— Ох, Рис, ну нам же нужна лошадь. Можем взаймы взять. Потом заплатим хозяину. У нас так делают.

Мне совсем не нравилась идея красть у бедного фермера, но, в общем-то, Эйвлин права. Пришлось посоветоваться со своей совестью. Я подумал, что сказал бы по этому поводу отец. Наверное, он одобрил бы такой план…

— Допустим. Только потом надо будет обязательно вернуть лошадь. Но послушай, если на южной дороге так же пусто, как здесь, мы же услышим, если кто-то за нами едет. Сможем укрыться.

— Да, если за нами не отправится сам Медро, — голос Эйвлин звучал очень озабоченно и серьезно.

— Ага, стало быть, ты думаешь, он не сильно пострадал? — с надеждой спросил я.

— Даже если сильно, — Эйвлин задумчиво покачала головой, — моя госпожа быстро поставит его на ноги. А он ведь тоже колдун. Запросто найдет нас.

Пожалуй, она была права.

— Да, тогда и в самом деле придется красть лошадь. Или даже две лошади. Тогда нас точно не догонят.

— А может, вторая лошадь и не понадобится, — Эйвлин опустила голову и говорила очень тихо.

— Да не умрешь ты! — прикрикнул я на нее. — Идем, посмотрим, что можно сделать до темноты.

Это был один из долгих весенних дней, намекающих на то, что лето уже не за горами. Горы покрылись зеленой и синей шерстью лесов — так казалось на расстоянии. От снега и следа не осталось. Справа, в просветах между холмами, иногда показывалось Ирландское море, спокойное и серо-голубое в закатном свете. Эйвлин задумчиво поглядывала на него. Похоже, мысль о лодке ее не отпускала.

Наверное, это странно: мы бежали, спасая свои жизни, бежали куда-то на чужбину, голодные, усталые, а некоторые еще вдобавок и не совсем здоровые, а некоторые и вовсе ждали скорой смерти, и все-таки мы были веселыми, как пара жаворонков. День прекрасный, ночь, казалось, не придет никогда. Двое молодых людей, влюбленных и свободных, так почему бы нам и не быть счастливыми? Море подвигло Эйвлин на рассказы об Оркадах, я вспоминал истории из жизни своей семьи; мы смеялись, как пара идиотов на ярмарке. А солнце-то постепенно склонялось к горизонту, тени удлинялись.

— Ну вот, — рассказывала Эйвлин, — Эоган подрался с Ронаном из-за того, что проиграл ему гонку на лодке. Избил его основательно. А Ронан, между прочим, в отряде короля Лота считался лучшим бойцом, ну, кроме Медро, конечно.

— Ага, значит, Медро — действительно хороший боец?

— Солнцем клянусь! Еще в Доме мальчишек он выглядел как борзая среди домашних псов, ну, воины так говорили. Но он, понимаешь, не такой грубый, как они. Он легко очаровывает тех, кого хочет использовать, и через них заставляет подчиняться остальных воинов. Его все боятся. Он одним словом может порушить репутацию человека и настроить кого угодно против кого угодно. Конечно, он колдовством действует! Однажды... — Эйвлин замолчала, вглядываясь в пустое пространство на дороге впереди.

— Так что «однажды»? — спросил я, еще ничего не понимая.

— Рис… — с ужасом прошептала она.

Я посмотрел вперед. Ничего там не было. Только пустая дорога, освещенная заходящим солнцем. Может, она забыла что-нибудь там, где мы спали?

— Что случилось?

— Случилось? Разве ты не видишь? — ее неподвижный взгляд был устремлен на дорогу. Голова запрокинута. Я видел, как подрагивает ее горло.

Я всмотрелся. Ничего там не было! Но рука Эйвлин дрожала, а пони, прижав уши, беспокойно танцевал на месте.

— Да нет там ничего! — рявкнул я. — Давай, едем!

Эйвлин тихо заплакала и вместе с пони попятилась по дороге.

— Тень, — прошептала она. — Там тень на дороге.

— Ничего там нет! Солнце садится. Вот и тени!

— Нет! Там тень. Зеленой землей клянусь! — Она развернула пони. Животное фыркнуло и попробовало было встать на дыбы, но я перехватил поводья. — Рис! Смотри! И сзади тоже!

— Там ничего нет, — пытался я уговорить ее, но она не слушала. — Это демон! Моя хозяйка послала его! Он уже близко! Рис, помоги мне!

— Это же просто тень! — Я схватил ее за плечи. — Она тебя пугает?

Эйвлин внезапно обняла меня за шею и прижалась лицом к плечу.

— Не подпускай их ко мне! Ай! — Она так стиснула руки, что у меня перехватило дыхание. А потом вдруг застыла на секунду и принялась кричать. Я схватил ее за руки. Она пыталась вырваться. Глаза ее жутко смотрели в никуда, а по лицу можно было сказать, что это женщина в последней стадии лихорадки. Пони громко заржал, встал на дыбы и выпучил глаза. Я отпустил Эйвлин и одной рукой попытался схватить поводья, но промахнулся, и животное помчалось вниз по дороге. Эйвлин так и осталась у меня на руках. Она продолжала вопить. В углах рта выступила пена.

О Боже! Я тоже заорал.

— Эйвлин, Эйвлин, послушай меня! — Куда там! Она отпихивала меня изо всех сил, потом ударила свободной рукой. Мне казалось, что мы барахтаемся в каком-то черном облаке. Опять закружилась голова, как тогда, когда я смотрел в глаза леди Моргаузы. Эйвлин пиналась и царапалась, то и дело издавая короткие совершенно нечеловеческие вопли. Они пугал меня еще больше.

— Эйвлин! — Нет. До нее уже ничего не доходило. И тогда меня охватил гнев. Никакая Моргауза не имела права делать такое с моей женщиной! И вообще никто ни на земле, ни на Небесах не имел на это прав. Это мое дело. Я ухватил Эйвлин за руку и потащил ее к ближайшей канаве на обочине. Там оставалась небольшая лужа после весенних дождей. Эйвлин упиралась. Я сделал подсечку и уронил ее на землю. И сам рухнул рядом. Зачерпнул воды и вылил ее на голову девушки.

— Эйвлин! — крикнул я, — крещаю тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа. А твоя Моргауза пусть отправляется в ад!

Эйвлин вскрикнула каким-то странным высоким голосом, задела меня рукой по голове и мир вокруг сразу окрасился в багровые тона. Пришлось ее отпустить. Она тут же поползла от меня, но, похоже, совершенно не соображала куда. Над краем канавы она приподнялась, еще раз вскрикнула, рухнула лицом в воду, да так и осталась лежать.

Я перекатился к ней поближе, перевернул ее на правый бок, чтобы не захлебнулась. Глаза ее закатились и остекленели. Меня тошнило от ужаса. По-моему, я рыдал.

И все же я нашел в себе силы приподнять ее, устроить у себя на коленях и взять лицо обеими руками. А потом беззвучно взмолился что было мочи.

— Господи, не дай ей умереть! — и так много-много раз. Я осторожно прижал пальцы к горлу под челюстью. Кожа Эйвлин на ощупь была холодной и влажной. Целую вечность не происходило ничего, а потом… потом я ощутил слабый толчок крови! Один, еще один! Я закрыл глаза, чувствуя, как ее жизнь медленно пульсирует, то замирая, то пробуждаясь вновь. Хвала Господу! Она жива. Пока жива.

Э-э, так не пойдет. Она ведь может и умереть в любую минуту. Надо найти сухое место, и чтобы тепло, и чтобы люди, и еда хоть какая-нибудь. Так. Пони, стало быть, умчался на запад. Это хорошо. На восток — это обратно к Деганнви, к родному стойлу. Только вряд ли он ускакал далеко. Пони — звери общительные, они тянутся к хозяевам.

Я кое-как взвалил безвольное тело Эйвлин на плечо, словно мешок с мукой. Вот ведь, вроде не толстая, а тяжелая. А еще она была мокрой и скользкой от грязи. Да и я тоже. Лишь бы пони не усвистал далеко. Выбрался на дорогу.

Я не сделал и сотни шагов, а ноги уже стали подламываться. В голове опять принялся долбить молот. Нет, далеко я не уйду. Проклятый Медро, или кто там был за дверью! Но я все равно шел и молился, чтобы Господь дал мне сил.