Летнее королевство

Дом у нашего хозяина выглядел не намного лучше его конюшни. Кроме жены и многочисленных детей тут еще и куры жили. У нас ни один хозяин не допустил бы такой помойки у себя, но, видно, в городах другие порядки. Да и горожан оставалось все меньше. Чтобы жить в городе, человек должен считаться хотя бы состоятельным или заниматься каким-нибудь ремеслом; иначе не прокормиться. Дом нашего хозяина наполняла керамическая посуда и залежи сырой глины. Стало быть, приют нам предоставил гончар. Я взял одну из тарелок и внимательно осмотрел. Не очень-то он был искусным гончаром. На меня тут же зарычали, чтобы я не смел трогать ценные вещи. Что ж, может, для кого эта корявая посуда и представляла ценность. Обычно гончары неплохо зарабатывают.

Жена гончара, наверное, сразу начала варить кашу, как только ее муж определился с предоставлением ночлега, и теперь поставила это варево перед нами. Каша была сплошь из комков, ни яиц, ни мяса я там не заметил. Миску я отставил после первой же ложки. Не по мне такая еда!

— Раз уж мы платим за постой, может, мяса дадите? — тихо спросил я у хозяйки. Она так удивилась, что к ней обращаются, что начала растерянно озираться по сторонам. Наверное, обратись к ней кто-нибудь из кур, это поразило бы ее не меньше. — Ну, хотя бы яиц дайте, — добавил я.

Лорд Гавейн оторвался от каши и с удивлением посмотрел на меня. Похоже, он не возражал против кулинарных опытов хозяйки. Но у меня что-то не было настроения молча сносить гнусный обман и принимать за еду то, что нам подсунули.

— Принесите хлеб, масло, и сыр не забудьте! — распорядился я и для убедительности стукнул миской по столу. — Если есть ветчина, и ее тоже. И эль, конечно. Только подогрейте. Милорд и я весь день в седлах, и если вы думаете отделаться тем, что вы зовете кашей, вы сильно ошибаетесь.

Женщина растерянно взглянула на мужа. Один из детей засмеялся. Лорд Гавейн кашлянул, не глядя на меня, а лицо гончара пошло красными пятнами.

— Я не обязан принимать вас, как королей! — прорычал он. — Любой проходимец-воин с оружием думает, что правит всей землей. А ты и не воин вовсе, ты — слуга! Чтобы я еще со слугами разговаривал…

Я уже собрался объяснить грубияну, что мой господин отнюдь не проходимец, а лорд Гавейн, племянник Пендрагона, сын короля Оркад и так далее, но тут заметил встревоженный взгляд воина и вспомнил, что он вообще не называл никаких имен гончару. Наверное, он лучше знал, как обращаться с горожанами, а ляпни я все то, что собирался, не иначе попал бы впросак. И что? Поэтому я должен оставаться без эля и ветчины? Я подумал немного.

— Мой господин — прославленный воин, — сдержанно сказал я. — Надеюсь, ему не придется доказывать это в вашем доме.

Хозяин прекрасно расслышал угрозу, прозвучавшую в моем обманчиво спокойном голосе. — У нас здесь город! — неуверенно повторил он, изрядно побледнев. — У нас управители есть…

— Конечно. Мы заметили, что здесь живут цивилизованные люди. А любой цивилизованный человек посчитает за честь накормить воина цивилизованной едой.

Женщина не выдержала первой. Она резко повернулась, куда-то сбегала и вернулась с хорошим пшеничным хлебом, маслом, сыром и ветчиной. А потом поставила подогревать эль. Ее муж какое-то время вяло доказывал, что у них тут город, а не какие-нибудь дебри, но потом замолчал. Лорд Гавейн странно посмотрел на меня. Я не понял, с иронией, с раздражением или с одобрением? Но мы все-таки поели нормальной еды, она того стоила, и мне было наплевать, не обиделся ли кто-нибудь на мою грубость. Да и грубости-то никакой не было.

Покончив с трапезой, лорд Гавейн начал расспрашивать, давно ли гончар и его семья живут в Каэр-Глоу. Хозяин угрюмо кивнул: давно, дескать.

— И восемь лет назад тоже здесь жили? — продолжил расспросы рыцарь.

— Да я всю жизнь здесь живу! — воскликнул хозяин. — И что с того?

— Я ищу кое-кого, — объяснил лорд Гавейн. — Восемь лет назад, примерно в середине осени, через город могла проследовать женщина, худощавая, светловолосая, скорее всего, в синем плаще, скорее всего, на гнедой кобыле. При ней двое слуг, один из них старик с половиной уха.

Гончар внимательно выслушал, затем покачал головой.

— Никогда не видел такой женщины. Она что, шлюха, что путешествует одна по дорогам?

— Нет, она не шлюха, — голос рыцаря по-прежнему был тихим, но даже мне стало не по себе. Гончар взглянул на своего гостя и вдруг перекрестился. Темноволосый воин напротив него неожиданно показался ему смертельно опасным, хотя тихо сидел за столом, поставив на колено пустую тарелку. — Я говорю о даме из знатной семьи.

— Не, не, никогда такой не видел. — Торопливо замотал головой гончар. — И не слышал никогда, чтобы кто-нибудь о такой говорил.

— Ни здесь, в городе, ни по дороге на север, ни по берегам Сеферна?

— Нет, нигде не слышал.

Лорд Гавейн какое-то время пристально смотрел на него, затем вздохнул. Только теперь до меня дошел смысл крюка, который мы дали. Каэр-Глоу расположен как раз между Поуисом, Думнонией и южными дебрями Эльмета. Любой, кто путешествовал по этим землям, скорее всего, остановился бы на ночь в Каэр-Глоу, и женщину, путешествующую в одиночку, с несколькими слугами, наверняка запомнили бы. Наш хозяин, похоже, не лгал, так что Элидан не заезжала в Каэр-Глоу, и поутру можно было спокойно возвращаться в Камланн. Я вздохнул с облегчением, а рыцарь — разочарованно. Он отхлебнул еще эля и поставил кружку на стол.

— Весьма признателен тебе, — лорд Гавейн слегка кивнул хозяину. Я вытаращил на него глаза. Горшечник, кажется, тоже был поражен. Он смотрел на нас, словно увидел призраков. А рыцарь меж тем продолжал: — Мы с моим слугой будем спать в конюшне, при наших лошадях. У тебя найдутся лишние одеяла?

— Ложитесь здесь, у очага, — предложил хозяин. — Здесь тепло, и одеял не нужно.

Воин взглянул на дымный очаг и повторил:

— Мы будем спать в конюшне.

Я хотел было возразить. Только мы начали отогреваться в тепле, и опять идти в эту развалюху?! Честное слово, я бы прибил этого горшечника! Но вместо этого мы занялись поиском одеял. В конце концов, я заставил его выдать нам теплый плед, хотя хозяин долго не соглашался.

Когда лорд Гавейн сказал, что мы будем спать при наших лошадях, он именно это и имел в виду. Так что на ночь мы поселились в том же стойле, что и наши лошади, рядом с яслями. И да, здесь оказалось не очень холодно. Лорд Гавейн снял и пристроил меч так, чтобы легко достать его при необходимости.

— Почему мы не остались в доме? — поинтересовался я.

— Я им не доверяю, — коротко ответил рыцарь. Он нахмурился, ослабляя застежки кольчуги, но снимать ее не стал. — А здесь мы сможем защитить и себя и лошадей.

Пожалуй, это имело смысл, особенно если представить, как под покровом ночи горшечник прокрадывается в собственную конюшню и вонзает нож в своих гостей ради пары лошадей и одного дорогого меча. Ну и что? Не не стал бы он этого делать? Или стал бы? Например, если побоится, что мы улизнем, не заплатив? И то сказать, мы ему очень не понравились. Да что это я? Откуда во мне столько недоверия к первому встречному? А все-таки горшечник может… Я вдруг понял, что последние слова сказал вслух, уже в полусне.

Рыцарь рассмеялся.

— Это тебе виднее, — ответил он, натягивая на себя плащ и укрываясь добытым пледом. — Но ты молодец! В такую ночь эль был очень кстати. Спокойной ночи. — Солома зашуршала, когда он придвинул меч к себе поближе. В темноте над нами лошадь пару раз мотнула головой. Я был уверен, что рыцарь мгновенно проснется, если кто-нибудь войдет в конюшню. Да, здесь безопасно. Хотя и неудобно: пол твердый и холодный даже через ворох соломы. Наверное, подумал я, не засну… и в тот же миг заснул и проспал всю ночь. Слишком долгий путь в плохую погоду еще и не на то способен.

Когда я проснулся поутру, тусклый солнечный свет проникал сквозь щель в крыше, оставляя пятно на соломе возле моей головы. Некоторое время я лежал, пытаясь определить, что я делаю в сарае, затем вспомнил, и сел прямо. Тут же стукнулся головой о ясли, и обе лошади повернулись и недоуменно посмотрели на меня, а затем снова принялись за овес.