Страница 67 из 67
— Ваше императорское величество! Будут ли каким-то образом отмечены те из героев войны, которые не только участвовали в боях, но и получили увечья на войне? Их судьба волнует военную общественность.
Ну, в том, что Суворин первое слово дал главному редактору официальной газеты военного ведомства, удивительного ничего нет. Тем более что генерал Звонников ко всему прочему еще и начальник Военно-юридической академии. Что ж, глава РОСТА хлеб свой кушает не зря. Тема действительно важная. Каждый на фронте хочет знать, что будет, если, не дай бог, что случится с ним.
— Алексей Иванович, я благодарю вас за вопрос. Это действительно очень важный вопрос, ведь в любом случае нужно помочь и отблагодарить военных инвалидов за их героизм и за то, что, защищая Отчизну, они лишились здоровья. Тем более что зачастую инвалиды являются единственными кормильцами в семье. Поэтому справедливым будет, если те общины и те артели, на попечении которых оказались или окажутся инвалиды войны и их семьи, будут получать льготы по уплате налогов. Ну, а сами инвалиды, помимо государственной пенсии, будут в первоочередных списках на получение необходимого для хозяйства из выплачиваемой врагами России контрибуции. Это будет справедливо.
Суворин делает знак следующему вопрошающему. Встал мощный дядька с усами и степенно представился:
— Гиляровский, «Журнал спорта», вопрос его императорскому величеству.
Суворин кивнул, и тот продолжил не менее степенно:
— Ваше императорское величество! Если мне будет позволено, я хотел бы спросить вот что: в своей речи вы много времени уделили крестьянству и земельному вопросу. Но Петроград — рабочий город, да и в России рабочих великое множество. Простите мою дерзость, но неужели про них забыли? Или рабочим нечего ждать от новой власти?
Я усмехнулся. Вот же ж жук. Надо его брать в оборот, а то нагородит не пойми чего. Революции-то не случилось, куда он свою неуемную энергию и свою вредность девать будет? Но вопрос задан, и отвечать на него нужно.
— Владимир Алексеевич, я рад, что вы не забываете о рабочих — читателях вашего журнала. — В зале удивленно зашептались, мол, откуда император знает Гиляровского? Я же продолжал: — Это прекрасно, когда рабочие уделяют внимание спорту и чтению. Но вы ведь спросили не об этом, верно?
Гиляровский кивнул. Нет, выбить его с колеи не удастся даже императору. РОСТА прямо плачет по нем. Нужно обратить внимание Суворина.
— Правительство господина Нечволодова уже готовит «Кодекс законов о труде», где будут описаны права и обязанности рабочих. Отмечу лишь некоторые права, указанные в этом своде законов, которые будут приняты в течение ближайшего времени. Среди прав рабочих будет их право на оплачиваемый ежегодный отпуск, право на восьмичасовой рабочий день, право на медицинскую страховку и прочее. Кодекс планируется ввести в действие с 1 января 1919 года, но еще до наступления этого дня отдельные положения будут вводиться постепенно. Так, несмотря на войну, планируется поэтапное сокращение продолжительности рабочего дня с тем, чтобы к 1 января 1919 года он составлял не более восьми часов в день без снижения суммы заработной платы.
Новый вопрошающий.
— Михаил Меньшиков, газета «Новое время». Вопрос, если позволит его императорское величество, к великому князю Николаю Александровичу.
Суворин глянул на меня вопросительно. Я кивнул. Ай да Суворин, ай да сукин сын. А Николай за моей спиной явно напрягся.
— Ваше императорское высочество! — обратился к нему Меньшиков. — Всю сегодняшнюю ночь и почти весь сегодняшний день по столице гуляли слухи о том, что вы, ваше императорское высочество, заявили о том, что были вынуждены подписать отречение за себя и за цесаревича Алексея под давлением и вы уступили силе. Также была информация, что сегодняшний мятеж имел целью вернуть престол великому князю Алексею Николаевичу. Теперь же мы видим вас рядом с вашим царственным братом. Как вы прокомментируете имевшие место слухи? Спасибо.
Николай несколько мгновений просидел в каком-то оцепенении, но затем, словно очнувшись, заговорил.
— Я хочу сделать официальное заявление. Я отрекся от престола Всероссийского за себя и за своего сына Алексея в пользу моего брата Михаила совершенно добровольно, ясно осознавая свои действия и не подвергаясь никакому давлению. Царствование моего брата, вне всякого сомнения, законно и не может быть оспорено никем. Я принес его императорскому величеству Михаилу Александровичу присягу как моему государю и клятву, как главе императорского дома. Считаю вопрос исчерпанным, а возвращение к нему в любом виде провокационным и изменническим.
Ведущий пресс-конференции уже передал слово дальше.
— Сергей Есенин, «Биржевые ведомости». Вопрос к его императорскому величеству. В Петрограде ходят слухи о том, что попытка переворота была организована английской разведкой. Так ли это? И правда ли, что за участие в заговоре арестован великий князь Кирилл Владимирович?
Вот пронырливый наглец. Задал-таки два вопроса вместо одного. И что он тут делает? Как его служба в санитарном поезде имени Александры Федоровны, дай ей бог здоровья всяческого? Стихов, поди, ей уже не читает?
— Боюсь, что ответить на ваш вопрос, Сергей Александрович, я не смогу. Некоторые аресты действительно произведены, и сейчас идет следствие. До его окончания я бы не хотел комментировать слухи, которые могут бросить тень на наших дорогих союзников. Это же касается слухов об аресте великого князя Кирилла Владимировича.
И вспышка магния от фотоаппарата осветила лицо вопрошавшего.
Щенок, весело лая и утопая в сугробах, пытался укусить мальчика за валенок. Георгий, смеясь, уворачивался, загребая руками снег, швырял его в сторону собаки. Да, идея мама́ с подарком щенка явно пришлась мальчику по душе.
Я усмехнулся. Поймал себя на неосознанном обращении, с каким говорил с матерью мой прадед. Вот так, уже не Мария Федоровна, не вдовствующая императрица, а мама́. Врастаю я в эту эпоху, в эту жизнь и в этот образ. И уже порой даже я сам не могу определить, кто же я такой? Пришелец из будущего или обитатель этого времени, которому открыто будущее? Кто я? Обыкновенный гражданин Российской Федерации или император Российской империи? Очевидно, все же второе. Я — император, это моя империя, моя Россия, моя эпоха и сын.
Мой сын.
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.