Страница 13 из 27
— И это еще не все. Для успешного продолжения войны и победоносного ее завершения нам необходима пауза в наступательных действиях, вызванная необходимостью перегруппировки сил, устранения с линии фронта неустойчивых частей и подтягивания резервов. Посему представляется невозможным участие русских войск в любых наступательных операциях на всех фронтах мировой войны в ближайшие два-три месяца, включая части Русского экспедиционного корпуса во Франции и на Салоникском фронте. Правительство Российской империи надеется на понимание со стороны союзных держав необходимости подобных действий и деклараций со стороны России. Российская держава остается верной союзническим обязательствам и полна решимости довести войну до победного конца. Однако последствия февральских событий и мартовского заговора не оставляют нам других вариантов, кроме действий, означенных выше. — Я на несколько мгновений замолчал, формируя мысль, а затем продолжил надиктовывать Свербееву тезисы: — Итак, пятое. Для скорейшего преодоления кризиса и восстановления боеспособности правительство России поднимает перед союзниками вопрос о расширении поставок вооружений и боеприпасов для русской армии, а также об оказании нашей империи всемерной технической помощи. Правительство Российской империи рассчитывает на понимание со стороны союзников и на положительную реакцию на данные инициативы. Просим правительства союзных держав оперативно отреагировать на наши предложения и дать ответ не позднее чем через пять дней.
— По существу это ультиматум. — Нечволодов переглянулся со Свербеевым. Тот кивнул.
— По существу это так и есть, — согласился я. — Если нет вопросов, то все свободны, господа. Александр Дмитриевич, я жду вас вечером.
Они поклонились и направились к выходу. Уже в дверях Свербеев повернулся и, кашлянув, спросил:
— Прошу простить мою дерзость, ваше императорское величество, можно задать вопрос?
— Задавайте ваш вопрос, Сергей Николаевич.
Тот помялся пару мгновений, но все же спросил:
— Мой предшественник на этом посту… Простите, правда, что господин Милюков арестован?
Я смерил его долгим взглядом и, наконец, ответил:
— Да, это так. Господин Милюков арестован по обвинению в государственной измене и участии в заговоре против императора. Его вина подтверждена показаниями участников заговора, в том числе и англичанами.
Свербеев поклонился.
— Благодарю за ответ, ваше императорское величество!
— И вот еще что, Сергей Николаевич. Даже если бы господин Милюков в заговоре не участвовал, то я бы все равно отправил его в отставку. Хотите знать почему?
Министр вновь поклонился.
— Да, ваше императорское величество.
— Все очень просто. Мне не нужен на этом посту человек с явными англофильскими взглядами. — Я сделал паузу и с нажимом уточнил: — Вы меня понимаете?
Тот вновь поклонился и, получив мое дозволение, покинул кабинет. А я еще несколько минут размышлял, глядя на дверь, которая закрылась за министром иностранных дел Российской империи тайным советником Свербеевым Сергеем Николаевичем, последним послом России в Германии…
— Господин полковник!
Идущий по набережной военный резко обернулся на знакомый голос и удивленно воскликнул:
— Саша! Как ты здесь?
Двое тепло обнялись. Затем старший отнял от себя младшего и всмотрелся в его лицо.
— Все в порядке? Ты не по ранению здесь? Почему писем не пишешь, паршивец ты эдакий?
Младший покачал головой:
— Нет, по служебной надобности здесь. А ты-то как? Что дома? Все ли здоровы?
— Дома был вот, ездил в отпуск по случаю ранения. — Заметив готовый сорваться вопрос, полковник поспешил добавить: — Да нет, не волнуйся, так, ерунда, царапина. А потом вот, в Питер заехал, наших из полка в госпиталях проведать.
Затем старший обратил внимание на одежду брата и присвистнул:
— А почему ты в штатском, Александр? Тебя разжаловали? Или что случилось?
— Имею честь быть прикомандированным в распоряжение министра иностранных дел. Так что нам, дипломатам, фрак более к лицу, — попытался отшутиться Мостовский-младший.
— Ты сейчас откуда и куда?
Александр Петрович посерьезнел.
— На самом деле, Николай, я уезжаю сегодня. За границу. Куда и зачем, не имею права сказать.
— Так, хранитель секретов, ты мне одно скажи — это опасно?
— Нет, что ты, это просто рядовая поездка. На воды, так сказать.
— Понятно, — помрачнел старший Мостовский. — Значит, опасно.
— Можно подумать, — пожал плечами младший, — что в окопах безопасно было.
— Кстати об окопах, — спохватился Николай, — а как так получилось, что фронтовой штабс-капитан оказался в роли дипломата, да еще и идет со стороны Зимнего? Только не говори, что ты просто шел мимо!
— Так вот, не поверишь, — рассмеялся Александр, — но действительно шел мимо. Точнее — прогуливался. Просто я жду одного человека. Так что я просто шел на мост, посмотреть виды столицы, а заодно видеть набережную, чтобы не пропустить его ненароком.
Николай Петрович покачал головой.
— Его? Эх, а я уж думал, что у тебя свидание с дамой.
— Увы, брат, увы. Это просто служебная встреча.
Они дошли до середины моста и оперлись на парапет. Зима уходила из Петрограда. Снег почернел, а Нева явно начинала набухать, готовясь к ледоходу.
— Да, Господь явно на стороне нашего государя, — покачал головой Александр Петрович. — Видишь, брат, реку? Вот по этому льду, третьего дня, наш государь во время мятежа, ночью перешел вместе с генералами Кутеповым и Климовичем с того берега вон туда, к казармам Преображенского полка. Если бы шли сегодня, могли бы и не дойти. Впрочем, ночью вообще нельзя ходить здесь по льду, то трещина, то полынья, то еще какое-нибудь невидимое в темноте непотребство. И как они не провалились? Нет, точно император наш родился под счастливой звездой!
— М-да… — протянул полковник, заглядывая вниз с моста. — Тут и днем ходить страшно уже. А чем мост знаменит?
— А на мосту этом, вот как раз, где мы с тобой стоим сейчас, стоял в ночь мятежа наш государь Михаил Александрович. Стоял, не прячась и не хоронясь ни от кого. А мятежники, искавшие его, прошли колонной в нескольких шагах от него, и никто, никто, брат, не заметил его! Две полновесные роты прошли, и никто не увидел!