Страница 79 из 93
— Не бойся, просто почитаю свой роман, который никак не могу опубликовать в Советском Союзе, поэтому и сбежал. Я ещё и писатель, девочка моя, так-то.
Ирина пропустив мимо ушей фамильярное и даже оскорбительно в это время обращение к почтенной даме — «девочка», широко-прешироко распахнула зеркало души, утонуть захотелось в её глазыньках. Но! Держим марку — раз обещал, надо «тиснуть роман».
— И о чём таком страшном ты пишешь, — перешла на «ты», закутавшаяся в плед (хоть от камина жарило ого как, постарался Жаров с чурбачками) прекрасная Ирэн, добрый знак, герр попаданец, — что нельзя напечататься в Советском Союзе.
— «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворцы Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат»…
Пятнадцати минут (читал только иудейскую часть, без московских хулиганств команды Воланда) хватило — Ирина словно под гипнозом всматривалась, всматривалась, всматривалась в рассказчика… Хорошо думать о себе в третьем лице, но надо притормозить, оставить «громкую читку» на следующий раз, по принципу Шахерезады!
— Всё, дальше помню не совсем чётко, надо рукопись достать, освежить, да и с листов читать удобнее.
— Что это, Саша? Это твоё?
— Моё, — пока девушка в трансе, нежно прикоснулся к губам прелестницы, всё честно — «Слияние и Контроль» не задействованы, исключительно на гении Михал Афанасьича и на собственной смекалке вывез, — для тебя. Продолжение хочешь услышать?
— Да, — нежный ответный поцелуй, — Саша, ты гений!
— Я такой, солнышко.
— Ой, куда понёс?
— Куда надо, Ирочка, не переживай! Глазки закрой, а губки, наоборот — приоткрой. Вот так, моя хорошая, да, вот так…