Страница 66 из 93
— А возьму и прям здесь и сейчас шлёпну как врага народа, — чекист вынул из кобуры «вальтер», практически близнец того, из которого я укокошил Мехлиса, но трясти стволом картинно да показушно не стал, положил рядом с пустым стаканом, — хуль мне терять. Ты то московский, понимаешь всё и про меня и про Николай Иваныча.
— Поэтому один за столиком? Боятся вчерашние дружки, что их постреляешь, а себе последнюю пулю? Дабы в весёлой компании в ад шествовать?
— Смельчак! Ну-ка — бахни сотку за мою удачу!
— Да и двести не вопрос!
— Ого, солидно! Закуси, закуси, где так наловчился?
— Так у военного корреспондента командировки сам понимаешь куда. А там спирт в основном. После водка пьётся как водичка. Ты б, капитан, сопли прибрал. Ещё не факт что заметут. А если даже и прихватят — дела заранее все порешай, семье оставь денег как можно больше, им то тяжко придётся после ареста кормильца.
— Нет больше семьи, — чекист продемонстрировал ломаный, искривлённый палец с массивным обручальным кольцом, — ушла как с месяц жёнушка, три года прожили всего, а детишками не обзавелись.
— Продуманная стерва оказалась? Выходила то за героя-ежовца, наверняка с дальним прицелом — высокая зарплата мужа, путёвки, санатории, положение в обществе. А как Берия подвинул Николая Ивановича, манатки в чемоданы и сбежала, — понимающе закивал, дабы разговор поддержать, уважить собеседника, которого надо «распотрошить».
Каюсь, вальтер капитана я уже считал своим, очень уж хорошая машинка, сейчас поем, заберу ствол, уложу Сергея Васильевича мордой в пепельницу и прощевайте капитан Торопов Сергей Васильевич, замначальника следственного отдела НКВД по городу Минску. Пистолет и удостоверение мне нужнее.
— Не, Тонька не такая, всё выложила на стол, всё что ей покупал…
Далее капитан забубнил, совершенно в духе Антон Семёныча Шпака, про три колье с камешками, трое часов золотых, пять пар серёжек дорогущих, с камушками же, восемь цепочек золотых, три цепи серебряных (но больших, тяжеленных) двадцать два кольца с камешками и без. Всё это гордячка Антонина выложила на кухонный стол, а сверху припечатала кольцо обручальное! Эх!!!
— И квартиру на тебя оставила?
— Да что квартира, она служебная, — отмахнулся капитан и накатил ещё полста водочки, задымил беломориной на закуску, — знаешь что обидно, всё золото вернула, денег тыщ двадцать рублей, может и больше, не считал, так и валяются на столе. Валюту — триста марок финских и семьсот шведских крон не взяла. А вот бельишко красивое заныкала. Лифчики там, трусишки, рубашки ночные заграничные, всё модное, чтоб лейтёху своего ублажать. Сссукаа!!!
— Стоп, Серёга! Не барагозь! Люди вон смотрят, пошли.
— Люди? Х…й на блюде! Да я сейчас!
— Всё! Пошли, пошли, Серж. Товарищи, не обращайте внимания, у капитана друг погиб на секретном задании, переживает.
То, как отреагировала минская номенклатура на «переживания» незадачливого капитана, служило лучшим подтверждением, что товарищ Торопов сбитый лётчик, хоть и щеголяет пока при форме, при нагане. Пардон, при вальтере, конечно. На выходе расторопный «буфетчик» вручил небольшую но увесистую холщовую сумку «с провизией», а на попытку рассчитаться, руками замахал, дескать после зайдёте, товарищ корреспондент, и покушаете и долг заодно отдадите, а пока товарища чекиста не уроните на крылечке, уведите куда подальше…
Проживал Сергей Васильевич недалече, всего метров пятьсот и протащил в хлам упившегося ежовца. Квартира на третьем этаже «элитного» дома, не замкнута. Насторожился, вдруг засаду на капитана устроили «коллеги», а тут я, польстившийся на ювелирку и валюту, мог же ствол забрать и исчезнуть. А сейчас — объясняйся с группой захвата…
Обошлось, видимо Торопов дверь просто захлопнул утром и пошёл на службу в расстроенных чувствах, не обращая внимания на бытовые мелочи.
Удивительное дело, но все «побрякушки» упомянутые НКВД-эшником, так и лежали на огромном столе просторной кухни, судя по всему минимум как с пару недель домработница или кто там положен по рангу, в жильё холостяцкое не заглядывала. Посуда и немытая и битая по всей кухне, банки консервные вскрытые, вонь страшная, десятки мух на потолке и стенах. И валюта. Она самая — кроны, марки. Пачки советских дензнаков. Однако…
Уложил капитана на диванчик в прихожей и приступил к очищению злата-серебра от остатков пищи, похоже гражданин Торопов специально банки открывал над ювелирными изделиями, эдакий плевок в спину коварной изменщице, да-с. Часы дамские отчистил, завёл, как хозяин и говорил — трое часиков, все золотые, без обмана: «тик-так», «тик-так»…
Прошёлся по шкафам-комодам, женских шмоток и правда нет, зато всякое постельное бельё, вилки мельхиоровые и даже ситечко серебряное наличествуют в квартире. Взломав ящики массивного письменного стола в кабинете, обогатился ещё на пару тысяч рублей — две пачки червонцев, брошенные и позабытые, такое впечатление. Но зато ухоженный наган и патроны к оному, а также к вальтеру в коробках и россыпью, весьма порадовали.
Уже заканчивал грабить квартиру капитана НКВД, как наткнулся в шкапчике в прихожей на два замечательных мешка, так и назывались «Мешок туристический». Эдакие типа большие сумки или рюкзаки, по желанию можно и на спину присобачить типа рюкзака и в руках нести, как большую сумку, лямки и там и там, очень удобно и функционально. Даже бирки фабричные не оторваны, наверняка покупка из «прежней жизни» чекиста, когда не думали они с супругой о расставании, когда Ежов владычил в НКВД. На Кавказ поди собирались, турЫстами. Да и чёртс ними, биография и дальнейшая судьба Антонины Тороповой, довольно таки симпатичной девахи, фотография лежала на столе кухонном, как раз между ювелиркой и банкой шпрот, меня абсолютно не интересовала.