Исчисление ангелов

Бен то и дело кивал в течение всей ньютоновской тирады, и, когда тот закончил, он прямо посмотрел в его умудренные долгой жизнью глаза.

– Я был в Старе Месте, – произнес он совершенно отчетливо.

– Ну конечно, вы там были, неразумный вы глупец. И вот именно от этого я смертельно устал. Я думаю, мне пора найти себе нового ученика.

Бен выдавил жалкое подобие улыбки:

– Я вам очень признателен, сэр, что вы так печетесь обо мне.

Мгновение Ньютон недоверчиво смотрел на него, а затем опустил голову, подперев лоб основанием ладони.

– Бенджамин, что же мне делать с тобой? Как мне уберечь тебя от вездесущих рук дьявола?

– Сэр… – Бен на секунду замолчал, потом решительно продолжил: – Сэр, в тот день, когда вы сделали меня своим учеником, я был так счастлив и горд. И я до сих пор горд этим. Но в последнее время вы не привлекаете меня к работе. И я почти перестал чувствовать себя им.

– Ты думаешь, это извиняет твое поведение? Ты думаешь, именно так должен объясняться перед императором, когда до него дойдут слухи о твоих геройствах?

– Я согласен, это меня не извиняет. Но я и не предлагаю это в качестве извинений.

– А мне кажется, что именно это ты и делаешь, – сказал Ньютон, и голос его как-то враз сделался усталым. – По всей видимости, я где-то допустил недочеты в твоем воспитании. Но я делал все, что мог, а ты в таком возрасте, когда уже сам в состоянии себя вразумлять.

– Но, сэр, я даже не допущен в вашу новую лабораторию…

– Те исследования, что я веду сейчас, весьма деликатного свойства и требуют минимального постороннего внимания. Уверяю, я держу тебя в стороне от моих нынешних исследований ради твоего же блага. А ты мог бы работать в старой лаборатории, вместо того чтобы слоняться в поисках сомнительных приключений.

– Но я горю желанием помогать вам!

– Ты и так мне помогаешь.

– Тем, что делаю игрушки для императора? Тешу научными безделицами принцессу? Простите меня, сэр, но я надеялся заниматься более серьезными делами. Я думал, быть вашим учеником значит нечто большее.

– Возможно! Но мы должны соизмерять наши действия со временем и обстоятельствами. Не будь я так обременен обязанностями, я бы все свое свободное время посвятил обучению тебя. Но мир стоит на краю ужасающей пропасти, и я не могу пренебречь этим ради твоего обучения и воспитания.

– Я не понимаю, – сказал Бен, начиная злиться. – Если ваша работа имеет такое огромное значение, разве моя помощь здесь не может пригодиться и послужить всеобщему благу?

Глаза Ньютона вспыхнули:

– Я уже сказал, что не могу открыть тайну своих исследований сейчас, Бенджамин. Но придет время, и ты все узнаешь. А пока с тебя достаточно.

Бен кивнул, будто понял главное:

– Вы не доверяете мне.

Ньютон, глядя в пол, нервно барабанил пальцами по ручке кресла.

– Однажды меня уже предал человек, которому я так доверял, – сказал он тихо, – единственный, кому я так безгранично доверял. – Ты смышленый, и сердце у тебя доброе, но и ты так же безрассуден, как и он. Я не могу рисковать и получить еще одного Фацио де Дюйе.

Бен прикусил язык, чтобы не выплеснуть свою обиду потоком резких слов. «Возможно, из-за того, что вы неправильно обращались с де Дюйе, он и предал вас», – подумал он. Но он не сказал этого вслух, это только бы усугубило положение дел. Он выбрал иную тактику.

– Все это время я экспериментировал с разными видами сродства, – сказал он. – Я нашел способ отталкиваться от воды.

– И сделал на основе этого какую-нибудь занятную игрушку для императора?

– Да. Думаю, что да. Но, работая над отталкиванием, я надеялся со временем разрешить проблему с кометой.

Ньютон снисходительно улыбнулся:

– Не беспокойся, я уже решил эту задачу в ходе работы над моей новой системой. А сейчас иди умойся и приведи себя в порядок. Через час у нас аудиенция у императора, и твой нынешний вид, смею заметить, весьма опечалит его.

Раздевшись и вытершись мокрым полотенцем, Бен почувствовал себя цивилизованным человеком, но на душе от того легче не стало. Небрежное отношение Ньютона к его работам сильно обижало, а то, что тот не доверял ему, было еще тяжелее. Казалось, за два года, что он был учеником Ньютона, они сделали круг и вернулись на исходную точку – к тому дню, когда впервые познакомились.

Но кое-что изменилось в отношении Бена к Ньютону. Если тогда, при первой встрече, он почитал его за Бога, то теперь в этом сомневался. Ему никак не удавалось из обрывочных сведений сложить определенное мнение о новой системе Ньютона, поскольку мэтр все время ссылался на какие-то странные, мистические тексты. И все это казалось Бену слишком далеким от настоящей науки. Если бы он только мог хоть краем глаза взглянуть на то, чем занимается его учитель! Ему хотелось удостовериться, что эликсир, который вернул Ньютону молодость, вместе с тем не ввергнул его в бездну какого-то утонченного безумия. Вся жизнь Ньютона состояла из периодических приступов сумасшествия, и последний совпал как раз с тем временем, когда на Лондон упала комета.

Бен точно знал, где находится новая лаборатория Ньютона: все в той же Математической башне, как раз под старой лабораторией. Он также ведал, что ключ от хитрого замка лаборатории Ньютон прячет где-то у себя в комнатах. Если бы он только мог проникнуть в эти комнаты, найти ключ, а затем в лаборатории и записи Ньютона, касающиеся этой его новой системы!

Размышляя таким образом, Бен из вороха своих рубашек выбрал белую льняную и надел ее. Ткань, прикасаясь к коже, вызывала значительно более приятные ощущения, чем грубые полушерстяные рубашки его детства, и он вспомнил, что роскошествует так только благодаря Ньютону.

В тот момент, когда он выбирал, какой костюм ему надеть, кто-то легонько постучался в дверь.

– Кто там? – спросил Бен.

– Служанка, сэр.

– Неужели? – слегка оживился Бен. – Тогда входи.

Дверь скрипнула и открылась. Показалась девушка лет пятнадцати. Глаза ее округлились при виде полуодетого молодого человека.

– Ах, простите, сэр, – сказала она, – я зайду попозже.

У нее было остренькое, какое-то птичье личико, не уродливое, но и красавицей ее трудно было назвать. Она держалась скромно, не в пример легкомысленным служанкам-хохотушкам, и Бен понял, что эта девушка серьезная. Он, может быть, и занялся бы ею, не будь так расстроен и окажись она немного посимпатичнее. К тому же ее лицо чудилось ему странно знакомым.

– А где Людмила? – спросил он ее.

– Она заболела. И я буду вам прислуживать, пока она не поправится.

– Надеюсь, болезнь не опасная.

– Нет, сэр.

И словно ветерок пронесся, ветерок, предвещавший бурю. Он вспомнил свой недавний разговор с Робертом о Ньютоне и о слухах, которые слуги между собой о нем распускают. И он также вспомнил, где он видел эту девушку прежде, – она постоянно убиралась в комнатах Ньютона.

– Отлично! – воскликнул он. – В таком случае не могла бы ты оказать мне услугу?

– Да разве могу я? – ответила девушка с легкой ноткой сарказма в голосе.

Бен притворился, что озадачен.

– Ну конечно же, – ответил он.

– Некоторые услуги я не оказываю, – сказала девушка, входя в комнату и закрывая за собой дверь.

– Уверен, что не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, – сказал Бен.

Она одарила его кривой усмешкой, которая неожиданно сделала ее несколько более привлекательной:

– Они много чего о вас рассказывают, сэр.

– Кто? Кто обо мне рассказывает?

– Людмила и другие девочки.

– А, понятно. Я должен сказать, что в замке все упражняются в клевете и почитают ее за величайшее искусство, так что я думаю, ты не веришь всему тому, что они говорят.

– Я не верю тому, что говорят, я вообще мало чему верю. А вы не хотите одеться?

Бен улыбнулся:

– Именно в этом мне и нужна помощь. Я хотел попросить помочь мне выбрать костюм, в котором можно отправиться к императору.