Страница 2 из 4
Мы едем, едем едем в далёкие края
Хорошие соседи, счастливые друзья.
Нам весело живётся. Мы песенку поём,
А в песенке поётся, о том как мы живём»
Она думала, что все подхватят припев, и даже руками стала дирижировать. Но только совсем маленькая девочка, у которой одна косичка расплелась, а другая с бантом торчала, как половинка сушки, тоненьким голоском затянула:
«Крласота! Крласота» Мы везём с собой кота…»
Тогда Маша направилась к последнему купе и стала упрекать старших в том, что они не продолжают традиции пионеров-героев и не проявляют стойкости.. Девочки посовещались и стали петь о героях-молодогвардейцах, которые сражались с фашистами:
«Это было в Краснодоне
В грозном зареве войны,
Комсомольское подполье
Поднялось за честь страны.
Кто там улицей крадётся,
кто в такую ночь не спит.
На ветру листовка вьётся
Биржа чёрная горит»
О том, кто там крался и не спал, мы так и не узнали, потому что на боковой полке проснулась одна девочка и громко сказала:
«Что вы орёте ?! Когда на подводной лодке остаётся мало кислорода, капитан приказывает всем молчать, чтобы не задохнуться! А они орут!»
Тут поезд остановился, Маша пошла к проводнику спрашивать, когда мы поедем дальше, а девочки замолчали.
«И он увидел его бе-е-елые, бесцветные глаза…!
После ужина небо затянулось тучами, в вагоне стало темно. А это значило, что пришло время рассказывать страшные истории.
Каждый год в любой смене находятся искусные рассказчики жутких историй о привидениях, вампирах, отрезанных чёрных руках и оживающих скелетах. Но сейчас в вагоне таких не нашлось, и я поняла, что пришел мой звёздный час. Я была признанным мастером устного жанра, но рассказывала исключительно о приключениях отважных детей.
Так и случилось. За неимением сказителей о вампирах, дали слово мне.
В тот раз я вела рассказ от имени героя, который разоблачил фашистского шпиона. История эта была наполовину моя, а наполовину услышанная от любимой воспитательницы Евгении Михайловны, у которой, собственно, я и научилась говорить так, чтобы меня слушали. От первого лица, глядя в глаза слушателям (это, как она) и размахивая руками, как ветряная мельница крыльями (это собственный стиль).
Итак! Краткое содержание.
Детский туберкулёзный санаторий не успели эвакуировать. Несколько ребят и спрятались в горах, а остальные дети погибли от рук фашистов. Командовал немцами штандартенфюрер Шранке. Это был страшный человек с бе-е-елыми бесцветными глазами, которые навсегда остались в памяти одного спасшегося мальчика Вадика.
Крым освободили, но война еще продолжается. Мальчик живёт в Севастополе, а его отец командует самым большим кораблём – линкором «Отважный». Из разговоров отца с друзьями Вадик узнаёт, что за этим линкором охотится фашистская подводная лодка. И в городе есть шпион, который даёт ей знать, когда корабль в порту.
Слушателей в наше и соседнее купе набирается так много, что полки вот-вот рухнут. Некстати объявляется дежурная воспитательница и заставляет всех занять свои места.
Отбой.
На какое-то время все затихают. Тускло горят лампочки в коридоре. Вожатая несколько раз проходит по вагону и, успокоенная, уходит к подруге, которая сопровождает мальчиков. Пожилая воспитательница укладывается спать.
Ещё минут пять ожидания, и все, кроме малышей, опять у последних купе. Три десятка фигур, закутанных в простыни. С двух сторон стоят на атасе проверенные девчонки.
Я продолжаю:
«Вадику очень нравится витрина нового магазина, в котором продают фрукты. Заведует магазином высокий грузин Сулико с чё-ё-ёрными, как уголь, глазами.
Мальчику он кого-то напоминает. Только кого, он никак не может вспомнить. Витрина в магазине необычная – это календарь из яблок, груш, винограда и всякого такого. Цифры в нём каждый день меняются.
Вадику особенно нравится, когда в узоре появляются разрезанные в виде цветка гранаты с рубиновыми зернами. Он всегда ими любуется, и неожиданно замечает совпадение: гранаты всегда выкладывают на витрине, когда в порт приходит «Отважный». Один раз…
––Атас! – шипит девочка у двери в туалет. И приведения с писком бросаются к своим полкам.
Выжидаем, когда вожатая уляжется спать, и собираемся опять,но уже в меньшем количестве.
Самое главное для меня до конца держать всех в напряжении. И я заставляю Вадика почаще вспоминать «бе-е-елые бесцветные глаза Шранке». То они снятся ему в страшном сне, то он рассказывает о них своим друзьям Лешке и Сёмке.
Приближается развязка.
«Вадик с трудом устроился на самой вершине камня. Недаром его звали «Зуб». Казалось, едва видный с берега, из воды торчит острый клык какого-то морского зверя. Вадик поспорил с ребятами, что доплывёт до него. И доплыл! Теперь он грелся на теплом камне и ждал, когда приятели приедут за ним на лодке. Лежа-лежал и задремал. Проснулся от какого-то скрежета. Посмотрел вниз. К камню причалила лодка, в которой сидел человек в капитанке…»
––Капитанка – это что!? – спросил кто-то.
––Кепка!
––Шапка!
––Фуражка, как у моряков! – зашипели вокруг. – Потом спросишь!
« К камню причалила лодка, в которой сидел человек в капитанке», – продолжаю я.
«Если спасатель с причала, то может уши надрать. Сюда плавать не разрешают» – подумал Вадик и прилип к камню.
Человек в это время разделся, и мальчик узнал в нём Сулико. Вадик хотел было окликнуть его, но тот вдруг занялся каким-то стра-а-нным делом. Стал прикреплять к скале что-то металлическое и блестящее, как зеркало. Потом, полюбовавшись на свою работу, разделся и стал купаться. Ну просто плавать туда-сюда, туда-сюда и даже нырнул пару раз.
Потом о вышел из воды и стал натягивать на себя рубашку.
Голова его запрокинулась, и Ва-адик у-у-видел бе-е-елые бесцветные глаза Шранке!!!»
––Ой, – запищала самая маленькая девочка, неизвестно как затесавшаяся в нашу компанию. Та, которая пела «Крласота! Крласота!» – Кончится хорошо?! Да ?! Кончится хорошо?!
––Ш-ш-ш-ш-ш! – зашипели девочки, как много-много разозленных гусынь.
« Сердце у Вадика забилось сильно-сильно, и он даже испугался, что Шранке услышит его стук. Но шпион ни о чем не догадался. Он вынул из кармана брюк какой-то пузырёк, закапал глаза и они стали опять чёрными-чёрными».
Закончилось всё просто прекрасно. Шпиона поймали, Вадика пригласили на борт «Отважного», а мы улеглись спать каждый на своей полке. И только одна девочка спросила: « А как это краска закрасила только этот, ну… зрачок, а не весь глаз?» На неё зашикали со всех сторон: «Догадайся с трёх раз!» Но, похоже ни я, ни она так об этом и не догадались. А спросить у тех, кто шикал, было стыдно.
Любка Доренко и поросячья пижама
В день приезда нас всех повели в душ. После этого мы переоделись в одинаковую форму, а свои домашние вещи сложили в чемоданы и сдали их на склад. Каждый получил голубую «корейку» и что-то вроде шортиков из черного или темно синего сатина. Я не знаю, действительно ли корейские девочки носят рубашки с короткими рукавами и четырех угольным вырезом. Но мы знали, что в Корее идёт война с американцами, и то, что мы носили такую одежду, казалось мне знаком солидарности с беззащитными корейскими детьми.
Вечером или в непогоду в нашем старшем отряде полагалось надевать темные байковые шаровары и суконную курточку, скроенную, как морской бушлат. Такая же форма была и у мальчишек. Но этот народ жил в своих корпусах на противоположном конце территории. Мы встречались с ним только на пионерских линейках, спортивных состязаниях и в кино. Потому пусть сами рассказывают о себе. Я не собираюсь делать это за них