Вальс на свободу

Довольное лицо мамы, разглядывающей серьги, ей понравилось, и она улыбнулась. Заметив это, Борис, который следил не за тёщей, а за женой, наконец, расслабился и удовлетворённо выдохнул.

***

Людмила Михайловна позвонила дочери через три дня. Нет, они с Наташей созванивались каждый день, но первой всегда набирала Таша, и то были обычные беседы. А этот разговор начался без какого-либо приветствия, с громкого жалобного вскрика.

— Я больше не могу, доченька!

У Наташи даже сердце ёкнуло и ухнуло куда-то вниз, в пятки, от испуга за маму.

— Приезжай скорее, забери их! Не знаю, как эти олигархи, бедненькие, выживают с кучей своих богатств, если я с парой бриллиантовых серёг с ума начинаю сходить.

Наташа непонимающе нахмурилась.

— Ну, что ты такое говоришь, мама! Что случилось? Объясни уже толком!

— Я, лапушка моя, подарки ваши, по глупости, соседке показала. Вот, дура я! Это только потому, что она меня обидными словами задела, мол, такой богатый у Вас, Михайловна, зять. А потом, ехидно так, добавила, что такой, конечно, нас с отцом не уважает и не ценит.

— И что в этом глупого? Кстати, а откуда она знает, что я замужем?

— Про то, что ты замужем, все соседи через подружку твою, Алёнку, узнали. Я так думаю, это она Русику сказала, что ты замуж вышла, чтобы он не надеялся и не ждал тебя. Не видишь разве, что эта девочка к нему давно неровно дышит, а Рус в тебя влюблён? Так вот… Он, наверное, матери своей проболтался, а та — бабуле его. А бабуля Русика — лучшая подруга бабы Вали. Дальше понятно? Ну это, конечно, только мои домыслы, но они вполне похожи на то, что так всё и было.

— Ладно. Это уже и не важно. Я просто так спросила. И что в этом такого, если ты похвасталась подарками?

— Так теперь, про бриллианты от богатого зятя не только весь двор знает, но и ещё неизвестно кто! Я уже вторую ночь нормально не сплю. Заставила отца поставить второй замок, но, сама знаешь, какая у нас хлипкая дверь! Говорят, сейчас есть такие, с железом внутри, чтобы не пробили. Но отец не хочет возиться! Родная моя, меня в эти дни каждый шорох, каждый посторонний звук в квартире, в холодный пот бросают. Раньше, я каждому гостю рада была, к двери торопилась, чтобы с улыбкой человеку дверь открыть и поприветствовать. А теперь? Сначала в глазок смотрю!

Наташа невольно прониклась искренними переживаниями мамы. Она, разговаривая по телефону, как раз, прогуливалась в парке возле дома, и, приняв спонтанное решение — съездить к родителям — бегом направилась в гараж.

А Людмила Михайловна продолжала жаловаться:

— Раньше, когда я к соседке на минутку забегала, нашу дверь даже на ключ не запирала. А вчера, когда так, по привычке, сделала и через полчаса, у Марины на кухне, вспомнила про свою открытую квартиру, и у меня, в тот же миг, сердце прихватило.

Наташа, от беспокойства за здоровье мамы, даже споткнулась на бегу из-за этих слов.

— Прости, Ташенька, знаю, твой муж старался тёще угодить, но я больше не могу день и ночь охранять эти дорогущие бриллианты, да и не нужны они мне. Доченька, ты можешь забрать их потихонечку, чтобы Борис Александрович не узнал, и не обиделся на меня, и где-нибудь у него в сейфах спрятать, от греха, а? Пожалуйста!

— Я скоро приеду, мама, и мы всё решим, — пообещала Наташа и наскоро завершила разговор.

Родиона Максимовича в гараже не оказалось. Галина Васильевна, которая всё про всех знала, сообщила Наташе, что он повёз машину на станцию технического обслуживания, само собой, с разрешения альфы. Наташа знала, что СТО находилась прямо на въезде в посёлок, в пределах закрытой территории оборотней.

Старшая экономка позвонила водителю, и тот сообщил, что планирует вернуться через полчаса.

— Галина Васильевна, я пойду туда, к Родиону Максимовичу. Хочу срочно в город съездить. Всё равно без дела гуляю, а так время хоть немного, но сэкономлю.

По дороге к СТО Наташа позвонила Борису. В разговоре она сознательно соврала ему: отпросилась съездить к Соне, хотя собиралась к маме. Еще было только начало дня и Таша рассчитывала успеть обернуться туда и обратно. Она и Родиону Максимовичу собиралась сказать неправду, что Борис разрешил ему немедленно отвезти её к родителям.

Но, к счастью или нет, обманывать водителя не пришлось. С тойотой или её механиком, была какая-то проблема и время готовности машины увеличилось до трёх часов. Ждать Наташа не хотела и не могла — дома мама нервничала. Попрощавшись с Родионом Максимовичем, она направилась было обратно к дому, но, едва водитель скрылся с глаз в помещении станции, развернулась и решительно направилась к трассе.

Ей не хотелось обманывать Бориса, но…

Вдруг он и вправду оскорбится, что мама не смогла принять его подарок?

Наташа поневоле замечала, что их с мужем отношения в последнее время неуловимо изменились, стали теплее. Невозможно без конца противиться заботе и нежности, которыми умело окружил жену Борис. А после того, как оборотень предпринял попытки подружиться с её родителями, Наташе до чёртиков не хотелось неосторожно разрушить возникшую хрупкую надежду на совместное будущее. Она захотела этого! И теперь боялась, но не Бориса, а того, что она уже не простит, если он снова поведёт себя неправильно с её мамой и папой.

Таша чувствовала, что, почему-то, этому, новому, внимательному и нежному Борису, простить грубость и хамство с её родителями во второй раз она уже не сможет.

Глава 18

— Лапушка моя, здравствуй! Как доехала? — тёплые мамины руки обняли Ташу прямо в прихожей.

— Отлично! Как раз шёл рейсовый и, спасибо водителю, остановился и подхватил меня. Места свободные были. Проспала всю дорогу. Я что-то в последнее время никак выспаться не могу, — щебетала Наташа, раздеваясь. — А что у нас есть покушать? Я такая голодная, могу слона съесть с ушами.

Наташа довольно принюхалась: вкусно пахло родным домом. В последнее время острая чувствительность к запахам начала её пугать. Само собой, первым делом она рванула на кухню и по-хозяйски открыла дверцу холодильника.

— Та-а-ак-ссс… Что у нас тут есть? О-о-о! Огурчики!

Мама за её спиной уже хлопотала над плитой.

— Проголодалась в дороге, девочка моя, родная! Я тебе сейчас быстренько картошечки поджарю, как ты любишь, крупно порезанную, с луком.

Наташа уютно устроилась с банкой огурцов за кухонным столом, и пока мама с любовью готовила, они неспешно и, главное, без лишних мужских ушей беседовали обо всём на свете.

— Ой! Мам, я почти пол банки съела. Такие особенно вкусные огурчики у тебя в этом году! Если бы была на машине, взяла бы с собой несколько банок. А так, дашь мне с килограмм в кулёчек, а?

— Понравились? Вот и возьмёшь несколько банок! Сейчас отец придёт с работы, поужинает и отвезёт тебя домой на машине: ни под рейс подстраиваться не надо, ни к чужим людям в машину садиться. И даже не спорь со мной!

— Мамочка, папа поздно придёт, а я не могу ждать так долго. Мне нужно вернуться домой до Бориса. Я ему соврала, что к Соне поехала, но к его возвращению с работы буду дома, — возразила Таша, но на самом деле она отговаривалась потому, что боялась.

Отец по-прежнему не разговаривал с ней. Он может не согласится отвозить дочку-предательницу. Тогда они с мамой точно поссорятся из-за неё.

— Зачем это ты мужу соврала? Он не разрешает нам с тобой видеться? — нахмурилась Людмила Михайловна.

— Нет, что ты! Мама, ты же сама попросила потихоньку серьги забрать и у нас спрятать. Вот я и приехала втайне от него.

— Вот глупышка! Просто сказала бы, что к нам в гости поехала, только про бриллианты промолчала бы, и всё. Врать-то мужу зачем… без надобности?

— Это получается, что так-то, в принципе, обманывать мужа можно? Лишь бы надобность была! И часто у тебя, Людмила, такая надобность бывает? — громыхнул из прихожей Виктор Сергеевич.

— Папа! — взвизгнула Таша и кинулась в прихожую, через секунду повиснув на шее у отца.