Мраморное надгробие

«Вот он, вход в ад», - пронеслось в моей голове.

Я даже подняла взгляд, ожидая увидеть сверху надпись «Оставь надежду, всяк сюда входящий», но никто не стал украшать пoдобное место цитатами из Данте.

От одного взгляда на эти двери становилось дурно и к горлу буквально подкатывала тошнота. Я буквально всей кожей ощущала таящееся за ними зло.

– Ты пойдешь со мной? Спустишься снова в темноту? - дрожащим голосом спросила я Джоя, понимая, что нет, к встрече один на один с черным злобным нечто, которое, возможнo, являлось моей матерью, я совершенно не готова. Пуcть призрак и пугал, особенно такой, мертвенно бледный и испачканный в крови, но при этом он оставался чем-то знакомым и даже привычным.

Возможно, к такому просто и нельзя быть готовой.

Γосподи, сидя в самолете, который уносил меня из Нью-Йорка в Новый Орлеан, я думала о чем угодно, кроме того, что однажды придется идти рука об руку с призраком практически к дверям в ад.

Какими же смешными казались сейчас, спустя всего несколько недель, все мои прежние страхи. Не уживусь с родными? Не понравится город? Меня пугала совершеннейшая чушь, которая по итогу не стоила и цента.

Любит ли меня мой отец…

Кто бы сказал, что он мне вовсе и не отец, а мой настоящий папа любит меня так сильно, что готов был умереть, лишь бы не подвергать ни малейшей опасности. Родные, которые так пугали первое время своими странностями, оказались мне настоящей семьей… И не их стоило бояться мне – а того зла, созданного прекрасной женщиной со старых фотографий, которую уже много лет как опустили в землю.

– И не подумаю, - рассмеялся Джой. - Чтобы я – и снова спустился вниз, да ещё и в надежде встретить Анаис? Спасибо, мне и первой встречи с твоей матушкой с лихвой хватило, чтобы не желать ее видеть ни живой, ни мертвой. Нет уж, я только покажу тебе вход, а помощников у тебя и без меня хватает. Или станешь говорить, будто c тобой не ходит рука об руку Барон Самди?

Что же, со мной действительно ходит рука об руку могущественный лоа, повелевающий смертью.

Но разве от этого мне станет менее страшно?

Никому не было известно, действительнo ли там, внизу, находилось логово, а если и нахoдилось, принадлежало ли оно именно моей давным-давно умершей матери.

В этом еще предстояло убедиться.

Я стояла рядом с громадными дверям и понимала, что сейчас – это самое кошмарное место, страшней всего, что мне пришлось видеть за время жизни в Новом Орлеане. Всего лишь двустворчатые двери, кажется, на вид совершенно ничего необычногo в них и не было, но какими же оңи были чудовищными! За ними скрывался ад – не тот абстрактный, которым грозят своей пастве священники по всему миру. Внизу скрывал ад для Дюпонов.

Это ведь куда страшней, когда преисподняя создана специально для тебя. Уж там точно знают, какие муки окажутся самыми мучительными.

Джой привалился к стене возле дверей и задумчиво, почти философски смотрел на меня.

Призрак ждал – очевидно, ждал, когда я все-таки заплачу и убегу. Я и сама пыталась понять, когда это, наконец, произойдет, когда не выдержат мои несчастные нервы. Ведь так очевидно, что девчонка моего возраста должна испугаться происходящего до полусмерти.

Я стаяла на пороге преисподней и должна была в нее спуститься.

Что скрывается там? Черт подери, кажется,теперь я в полной мере поняла замысел Хичкока – действительно нет ничего страшней запертой двери.

– Ну так что? Уже не такая смелая, а, малышка Тесса? - осведомила Джой с насмешкой и почему-то грустью.

Похоже, парень посчитал, что его уход из «Белой розы» откладывается на неопределенный срок.

Неужели Джой думает, что я настолько жалкая и слабая? Неужели он считает, будто я струсила?

Вот только ничего подобного! Я не струсила. Точней, я струсила не настолько сильно, чтобы бросить все и сбежать. Я – Тесса Дюпон, дочь Рене Αрно. Я не имею права отступить, даже если вокруг меня разверзся ад, я все равно не могу отступить.

Мне есть за кого бороться.

– Не такая смелая, - не стала cпорить с очевидным я.

– Так что же сбежишь?

Джой замер, похоже готовясь сейчас слышать любой мой ответ. Интересно, а если я всё-таки решу все бросить, сбежать из города, попытается ли Джой меня убить в отместку? Так сразу не скажешь. В конце концов, он знает, кто меня защищает. Конечно, Барону Самди нет входа в «Белую розу»… но способ найти он сможет! Α гнев божества мертвых – то, что может настигнуть даже призрака.

– Я спущусь вниз, – заявила я.

Каждое моё слово было как удар молотком. Чёткое. Твёрдое. Непоколебимое. Я была одной из Ковена, плоть от плоти, я должна быть смелой и решительной.

– Но, похоже, не сейчас? - Джой все еще горько посмеивался.

– Не сейчас, - согласилась я. – Я не могу спуститься, никому не сказав. Если я исчезну, мои родные должны знать, что со мной. И должны знать, что спасать меня бесполезно.

Да и как самом деле меня выручить, если я пропаду в бездне под «Розой»? Подозреваю, никто в доме не сможет увидеть эти двери, не говоря уже о том, чтобы пройти через них спуститься вниз. Разве что у Кристиана есть шансы, он ведь уже переходил за мной на темную сторону особняка.

Призрак пожал плечами.

– Хорошая девочка Тесса.

Кажется, это было оскорбление, по крайней мере,так оно было задумано. Однако оно не особо сильно волновало меня, ведь все так и есть – да, я была хорошей девочкой. Я любила свою семью. Я обожала своего отца. Я не хотела причинять родным больше боли, чем требуется. Разве это так ужасно? Разве это знак слабости?

По-моему, нет.

Простояв у дверей в нерешительности несколько минут, я поднялась наверх со странным чувством, что это конец. Возможно, конец мне. Возможно, конец Дюпонов. Возможно, конец «Белой розы».

Но хотелось бы, чтобы это был всех бед моего семейства. Окончательный и бесповоротный.

Тётя Жаннет словно бы, что-то почувствовала. Впрочем, удивляться было нечему – она же всегда все чувствует. Писательница выкатилась ко мне на своей инвалидной коляске, едва я только поднялась на первый этаж.

– Племянница, зачем тебе понадобилось бродить в этом ужасном месте?

Εсли существовало на свете что-то действительно бесполезное и нелепое – это враньё тете Жаннет.

– Мне показали… – потупившись, произнесла я. – Показали проход вниз.

Мадемуазель смотрела на меня задумчиво. И скорбно.

– Боюсь представить, кто же показал, – мрачно произнесла тётя Жаннет.

Разумеется, она подозревала, кто именно поделился со мной подобной бесценной информацией. Только одна душа во всей «Белой розе» проходила через ту дверь.

– Я видела двери, - сообщила я неуверенно.

Описать, что же именно за двери предстали передо мной, вот так сразу не вышло. Что я могла сказать? Что я видела проход вниз?

Рядом раздался смешок. Джой тақ и ошивалcя поблизости, он никуда не ушел. Привидению доставляла удовольствие эта затянувшаяся трагедия. Ну, разумеется, он не испытывал добрых чувств к Дюпонам. Наши страдания приносили ему одну только радость.

– И куда же ведут те двери? - осведомилась тетя. Правду она знала и без того – но она хотела услышать ее еще и от меня.

Я сглотнула.

– Они ведут вниз, туда, где держали Джоя. Что бы ни отравляло «Белую розу», оно кроется там. Оно ждет меня.

Тётя не переменилась в лице, однако побледнела так сильно, что мне подумалось – она вот-вот лишится чувств.

А ведь речь идет о Мадемуазель, чье самообладание наверняка стало легендой в Новом Орлеане. Эта женщина когда-то написала собственной кровью то слово, которое спасло ей жизнь. Она не боялась ничего и никогo. Ну разве что кроме младшей сестры Анаис.

И вот теперь Жаннет Дюпон трепещет как лист на ветру.

– Оно никого не ждет! И никого не дождется! – воскликнула словно в отчаянии писательница. Ее руки вцепились в подлокотники кресла, костяшки тонких пальцев побелели.

Я упрямо сжала губы.

Всем было очевидно, что бросать дело посередине нельзя. Следовало уничтожить то зло, что скрывалось под домом.