Галочка

Заревела. Сначала тихо, словно боясь. Потом громко. Жалко так себя стало.

Глава 17

Спала очень плохо. Всё время хотелось перевернуться на живот или свернуться калачиком, как привыкла, но путы не позволяли, и я просыпалась. Гнетуще давило на психику, мешало снова уснуть, осознание своего пленённого положения, но всё же, повозившись, я снова засыпала, понимая, что не в силах пока изменить ситуацию.

Проснувшись рано утром, снова затрепыхалась, дёргая завязки, обливаясь холодным потом от страха. Это только в кино: смелая красивая героиня находит выход и не теряет присутствия духа. Я потеряла: и смелость, и присутствие духа. Остался только страх, медленно, но верно, переходящий в настоящий неконтролируемый ужас.

Пять лет назад, в один памятный вечер, любящее лицо этого человека уже превратилось для меня в задницу. Что станет с ним теперь? Кем обернётся? Совсем не удивлюсь, если монстром или маньяком…

Он вошёл. Я сжалась и невольно бросила испуганный взгляд на мужские ладони: нет ли там ножниц, ножа или ещё чего-то опасного для меня.

Сашины руки были пусты. Он облокотился ими о постель по бокам от моей головы. О Господи! Лицо совсем близко… Боюсь…Мамочки-и-и…

- Ну что? Сегодня будешь послушной девочкой или останешься лежать привязанной? – тихо спросил он.

Я чувствовала на лице дыхание этого психа.

- Буду послушной, - даже самой противно, как унизительно смиренно это прозвучало.

Он сразу развязал меня и отпустил в ванную.

Как же сильно мне не хотелось потом отодвигать защёлку! Иллюзия хоть какой-то защищённости успокаивала.

Когда забежала внутрь и закрылась, почувствовала, что тело стало липким от пота. Поэтому я не выдержала, и добавила к утренним процедурам тёплый душ. Кроме того, подумав, простирнула своё бельё и оставила его на полотенцесушителе. Наконец, завернувшись в большой банный халат, который нашла ещё раньше, в тумбочке, вышла к, ожидающему меня ненормальному.

Саша поднялся с кровати и, сделав знак идти за ним, подкрепил его коротким приказом:

- Пошли со мной.

Шла следом и тупо думала, что пол холодный. Босые ноги мёрзли. Защитная реакция?

Мы неторопливо спустились со второго этажа вниз, в большую комнату, которую можно было назвать столовой или гостиной. Часть пространства была отгорожена барной стойкой, за которой виднелась современная кухня. Круглый стол, накрытый простой весёленькой скатертью, был сервирован для завтрака на двоих.

Придурок галантно отодвинул для меня стул.

Села. Руки сами тут же тянутся к хлебу. Отламываю кусочек и нетерпеливо бросаю в рот.

Саша приносит из-за стойки и ставит на подставку в центре сковороду с яичницей.

Ждать его или можно уже есть? Вчера, перед свадьбой, от волнения кусок в горло не лез, а вечером даже если и захотела бы, никто не предложил ни кусочка. Кушать хотелось так, что голод мощно теснил страх.

Саша, тем временем, принёс свежие овощи, мясную нарезку и, поставив всё это на стол. Сел напротив.

- Приятного аппетита!

Очень захотелось ответить:

- Чтоб ты подавился!

Но я быстро положила на свою тарелку всего и побольше, и молча начала есть. Силы мне ещё пригодятся.

Ели в тишине. Я всё время чувствовала на себе взгляд этого маньяка.

- Я готовил, ты моешь посуду, - распорядившись так, Саша наблюдал за мной всё время, пока я убирала со стола.

Закончив, растерянно остановилась подальше от него. Спросила нерешительно:

- Дальше что?

- Если бы я знал… - протянул Саша. – Поживём здесь недельку, другую. Там видно будет.

- Саша… Давай поговорим? – нерешительно предложила я, сев на краешек стула, готовая сорваться и бежать в любую минуту куда глаза глядят.

- Давай попробуем, - кивнул Саша.

Я лихорадочно перебирала в уме варианты начала беседы. Уже понимаю, что вопросы, которые хотелось орать, топая ногами: «зачем?» и «какого тебе от меня надо?», явно могут всё испортить, и я останусь без информации.

- Как ты жил эти пять лет? – спросила я.

- Учился, работал, вникал в родительский бизнес, - скучающе ответил Саша, глядя не на меня, а в окно.

- А как поживает твоя семья? – осторожно спросила я.

- Это ты сейчас о жене и детях пытаешься спросить? – уже веселее покосился на меня мужчина.

Только кивнула. По- моему, его веселье неуместно. А вообще, чувствую себя так, будто по минному полю иду, взрыва боюсь, а точнее выходки ненормальной, каждую секунду.

- Детей нет. Жена пока есть. Мы разводимся. – всё же ответил.

Ещё бы! С таким придурком ни одна жить не захочет, ни за какие деньги. Я вспомнила его, идущего ко мне, привязанной, с ножницами.

- Почему? - всё же спросила.

- Не сошлись характерами, - пожал он плечами.

Я не выдержала, хмыкнула. Я её понимаю.

Саша, вдруг, тоже улыбнулся.

- Ты стала очень красивой, Галя, - вдруг сказал он.

- Ну да… а пять лет назад была страшнее атомной войны, - вдруг, бросила насмешливо.

Он неожиданно поднялся, подошёл и опустился на корточки, протягивая к моим бёдрам свои загребущие лапы. В желудке скрутило холодом, я уцепилась по бокам за седушку стула и шустро отодвинулась к самой спинке.

- Тогда ты тоже была очень хорошенькой, - только усмехнулся, гад ползучий, на эту попытку отстраниться, и таки ухватился за мои несчастные телеса, - но как многие другие мои девушки. То есть… я не понял… тогда мне так показалось. Это позже только обнаружилось, что ты оказалась такая одна, единственная.

- Да, что ты говоришь! Больной на всю голову! Ты пять лет с толпами любовниц соображал, что я единственная? Большей чуши не слышала! Противно тебя слушать! – чуть отвернулась даже.

А потом не выдержала и с силой отпихнула его. Саша не удержался на корточках и повалился на пол, не отпуская мои бёдра, а я не отпускала стул.

Падали все вместе: Саша, я и стул. Грохот стоял такой, будто весь дом обрушился.

Мы яростно завозились на полу и, кто бы сомневался, что я, в результате, окажусь снизу. Банный халат на мне был очень большой, но без пуговиц, с запахом. Полы разъехались, а под ними только тело, ни тряпочки…

Всё-таки секс с Сашей крышу мне сносит. И гордость забыла, и стыд, и совесть, и скромность, и то, что он маньяк и придурок. Извивалась и стонала под ним так, что сейчас противно вспомнить.

Теперь сижу на диване, пока Саша нам кофе варит. Отвернулась к окну и, от досады на саму себя и свою бесхребетность, молча плачу. Слёзы медленно и щекотно скатываются по щекам, я их стараюсь незаметно вытереть пальцем и еле слышно шмыгаю носом.

Сашка в это время разглагольствует, возясь с тостами и туркой.

- Галь! Обидел тебя тогда, на выпускном, знаю. Только, ты попробуй, посмотри на всё моими глазами. Я ж совсем пацан был, двадцать лет! Колледж, гонки, вечеринки – ветер в голове. Девки мне в колледже, да и не только, сами пачками на шею вешались. Тебе сахара сколько?

- Ложку.

-А сливки добавлять?

-Да.

-Сейчас я нам ещё тосты маслом намажу, - Сашка старательно собирал на поднос перекус для нас, уставших от страстного кувыркания на полу.

Между делом, продолжил:

- Когда тебя впервые на маскараде увидел, сразу внутри ёкнуло. Потом к себе на выпускной привёл, а ты вырядилась как нищенка, опозорила меня знатно. Ребята на смех подняли из-за твоего внешнего вида, шуточками своими просто задрали, потом ещё и мама презрением окатила за выбор такой девушки.

Я с болью вспомнила, как занимала деньги на туфли, делала причёску, покупала новое платье на всю зарплату, но оказалось у Саши это ещё не всё...

- Мама мне сказала, что ты постараешься залететь от меня, чтобы хомут надеть и жить, припеваючи за мой счёт. Каюсь, в тот вечер дал задний ход, прогнулся под всех. Но и ты, малышка, тоже сплоховала.

- Я!?

- Ну да. Всё как мама сказала и вышло. Даже быстрее, чем она думала. Ты, девочка, мне в тот же вечер про ребёнка объявила. Я был не готов стать отцом в двадцать лет, сразу после колледжа. Если помнишь, обычно предохранялся всегда. Как уж у нас, всё равно, вышло – не знаю. Только, будем прямо правде в глаза смотреть. Мама моя права была на все сто. Стоило мне дать тебе от ворот поворот, ты сразу аборт сделала. Значит, тоже не готова была мамой становиться, Галя, да и не любила меня. Подруга вон твоя, Машка, хоть на три года младше, без кола и двора, денег не было, работы тоже, а Гору сына родила. Хоть сам Гор далеко не подарок был. Это он сейчас косит под пушистика. Любит она его потому что.