Страница 15 из 95
— Мы знали, на что шли, и прощения тебе просить не за что, — возразил мне Эдмонд Леду. — Будь на месте нашего «Племени» простые войска, то смертей было бы намного больше. Не жалей ни себя, ни нас: всё сделано правильно. Но я теперь не могу называться тысячником, так как пятьсот человек личного состава, считая и обслуживающий персонал, это намного меньше. Нужна серьёзная реорганизация отряда до конца боевых действий. Мы с младшим вождём Златой уже начали её.
— Покажешь потом, что придумали.
— Несомненно. Главное отличие от прошлого заключается в разбивке «Племени» на две части, одной из которых командую я, а второй боярышня. Наличие простых сотен сейчас не очень эффективно.
— Согласен. Здесь нет планомерной позиционной войны, и битва идёт большими мобильными группами, каждая из которой должна включать в себя специалистов разной направленности.
— Именно это мы и решили сделать, пока затишье.
— Совсем с того берега не беспокоят?
— Не то, чтобы совсем, — начала пояснения Виктория, — но былого ажиотажа не видно. Один-два десанта в сутки, чтобы мы тут совсем не расслаблялись. Знатно тогда расчихвостили упырей, раз до сих пор опомниться не могут!
— Не надейся, — обломал её я. — Они раны давно зализали и ждут подкрепление. Скоро начнётся настоящая война, а не выбросы десантов. Будут давить массой. Я, конечно, не провидец, но не удержим Неман. Рубка намечается практически у самых стен Пятёрки. Ты сама помнишь Сувальскую крепость… Примерно то же самое ждёт, если не хуже.
— Твою мать…
— Но есть и хорошие новости! Через четыре дня кое-кому будет не до нас. Сразу, естественно, с шеи не слезут, только напор поуменьшат, а там, глядишь, и помощь к нам придёт.
— К нам или нашим трупам? — поинтересовался Леду. — Ладно мы за очень крепкими стенами, но четвёртый и шестой Оплоты ими не обладают в полной мере. До этого они больше держались лишь на многочисленных людских ресурсах. Только если будет выставлен неприятелем мощный кулак для наступления, это преимущество сойдёт на нет. Разгромят Четверку и Шестёрку, а потом возьмут нас в тиски. Круговую оборону не выдержим без помощи с флангов. Мой прогноз: сутки активных боёв, и Оплот-5 падёт.
— Не забывай ещё, что со стороны тыла нам могут помочь.
— Если бы могли, то уже давно помогли, а не стояли в эшелонированной обороне.
— И что ты предлагаешь? Отступить? — резко сказала Злата.
— Нет, естественно, — парировал франк. — Просто в данной ситуации предлагаю не уповать на помощь и со смирением принять собственную смерть, честно выполняя долг. Иногда лучше сражаться без надежды.
— Согласна! — поддержала его Виктория. — Как тогда, когда мы громили эту долбаную переправу! Выжить никто особо не рассчитывал, и как-то легко было на душе драться в последний раз, зная, что отступать некуда. Ощущение было, будто бы боги стояли за плечом, помогая в схватке!
— Не боги помогали, а хорошая выучка, — пояснил я. — Каждый знал своё место в строю! Поэтому садимся за карты и начинаем разрабатывать тактики на разные варианты развития событий. Привлечь к обсуждению не только сотников, но и десятников. Весь командирский состав должен понимать, что и почему делает. Потом со своими зарисовками идём к гранд-майору Истоме, и он внесёт необходимые корректировки. Может, и подскажет чего путного. Уверен, его штаб тоже не будет прохлаждаться, ожидая чуда с небес.
Работа началась, а я прошёл в кабинет к коменданту, где застал Истому в полной задумчивости.
— А, это ты… Проходи, — оторвался он от созерцания карты. — Ну что, обрадовались командиру твои головорезы?
— Чего сразу головорезы? Отличные ребята.
— Знаю, что отличные. Наблюдал бой на переправе по мониторам. Они реально, будто бессмертные на врага бросались. Какая-то психологическая накачка? Спрашивал Эдмонда Леду и Злату, но в один голос твердят, что без этого обходятся.
— И правильно твердят. Дело не в промывке мозгов, а в том, что каждый знает, что теряет и… что нечего терять тоже.
— Сложненько. Поясни.
— Многие из них бывшие нелегалы, которые прошли такое в жизни, что нам и не снилось. Унижение, бесправие, позор, предательство… Всё, что было, всё потеряли. Сломаться в таких условиях легко, но те, кто служит у меня, не сломались. Естественный отбор: остались только сильные духом и телом одновременно. У них по хорошему счёту ничего нет. В «Племени» появился шанс снова стать человеком, но каждый понимает, что для этого нужно — работать на грани своих возможностей, не щадя себя, чтобы их дети выросли в нормальной стране и не повторили страшную судьбу родителей. Плюс каждый хочет реабилитироваться не перед другими, а перед собой, снять с души груз кошмарных лет. Поддайся страху, отступи в минуту опасности, и снова в зеркало на тебя будет смотреть презираемый неудачник.
— Но есть же и наши ребята, а не только бывшие нелегалы? — подкинул каверзный вопросик Истома.
— Они все проходили психологический отбор у менталистов перед принятием в «Племя». К тому же воюют сейчас не только за хорошие деньги, но и родину защищают. А это никогда нельзя со счетов сбрасывать! У меня в отряде вообще интересная ситуация сложилась. Если в самом начале все делились по национальным группам, то во время тяжелейших учений перемешались. И дружба завязывалась уже по критериям личностным. Нелегалы учатся у наших, а наши перенимают опыт нелегалов. Отличный коктейль получается! Тут главное — никого не выделять. Внутренние законы «Племени» для всех едины, и наказание за их нарушение не зависит от цвета кожи, разреза глаз или места рождения. К поощрениям такой же подход.
— Да. Это мудро — не делить на своих и чужих.
— У нас НЕТ чужих! — выделил я ключевое слово. — Только свои! Кто думает иначе, быстро вылетает из отряда. Были прецеденты с обеих сторон, и никто за упёртых не заступился, не просил за них. Ещё и дополнительного пинка для ускорения земляки давали. Вообще-то ничего нового я не придумал: это изначальная система отношений в Славянском Княжестве. Вспомни героически погибшего Моская Озёрского. Кто он по национальности?
— Ну… Наш.