Страница 46 из 147
Глава 22
Как было бы здорово: дать казаку пищаль добрую, копье вострое, щит крепкий, саблю на бок (на всякий случай) да доспех во все тело, чтобы стал казак вовсе неуязвимым… И тут же, на месте, рухнул под всем этим грузом. А ежели найдется богатырь, который на себе всё это утянет, то всё равно воевать не сможет: в одной руке пищаль, в другой — копье, где-то еще щит висит… Всё нужное, и одно другому мешает.
О да! Санька отлично помнил то чувство бессилия, когда не мог выбрать между копьем и пищалью: чем биться-то? И ничего ведь бросить нельзя. Выкинешь копье, а вдруг враг близко подойдет? Бросить пищаль вообще страшно! А вдруг потом не получится подобрать⁈ Такое даже вообразить страшно.
И всё мешает! Сабля по ногам шлепает, берендейка болтается. Нож, пороховница еще, тяжелый куяк грудь сдавливает… тут вообще не до боя!
Но главное все-таки — это невозможность одному бойцу вести дальний бой и ближний. В великих армиях далекой Европы эту проблему решили просто: одному — мушкет, второму — пику. И пусть каждый воюет своим. Сейчас в темноводском «полку» было примерно также… Но слишком мало бойцов у Дурнова! Не может он себе подобную роскошь позволить. Сотня пищалей, полсотни луков — на такое количество стрелков всего с полсотни копейщиков остается. И увеличить их получится только за счет сокращения стрелков. Но это точно невозможно! А больше всего обидно, что стрелки в ближнем бою почти бесполезны. Конечно, они могут достать топоры и сабли. Но одноручный холодос без щита в битве малоэффективен (это вам не дуэли). А щит…
Мысли побежали по кругу. Порочному кругу…
Когда же родилось решение, Санька поразился, почему оно не пришло ему в голову сразу.
Штык!
Несложная железка легким движением руки превращает стрелка из пищали в копейщика! И ведь делов-то!.. Санька вдруг сам своих мыслей испугался. Последнее время всё задуманное вдруг оказывалось не таким легким, как казалось.
Быстро одевшись, атаман рванул к Гуньке. Обрисовал ему идею, даже грубо вылепил из глины модель типичного граненого штыка (в виде клинка, конечно, было бы лучше, но так требования к металлу станут заметно выше).
— Вот смотри: на ствол надо наварить… пипку, а на втулке штыка делаем вырез зигзагом. Насадил, провернул — и готово!
— Можэна, — улыбнулся Ши Гун. — Свалим. Вытулка из желез, клинок — из сталь. И свалим. Давай твой пишаль.
Вот тут и возникла первая проблемка: каждая пищаль в этом нестандартизированном мире уникальна! Да, они почти одинаковые… но почти. А штыку требуется плотное примыкание, тогда он будет по-настоящему эффективным оружием. Гунька сразу понял этот нюанс. И собрался делать уникальный штык под каждую пищаль в Темноводном. Что сразу усложняло массовое перевооружение. И по времени увеличивало.
Другая беда — ресурс. Дурной прикинул (с запасом), что вес штыка составит примерно полтора фунта — 500–600 граммов. Мало. А помножь на сто пищалей? Вот тебе уже больше трех пудов. Такие объемы кузнечная мануфактура месяца за три может выдать. Это если больше ничего другого не ковать. А другое тоже нужно. Инструменты для пахарей, лесорубов, плотников и прочая. Расходники, типа наконечников стрел. Да и шлемы с наручами (а это только первый этап переодоспешивания).
«Получается, перевооружаться на штыки мы будем очень долго, — принялся рассуждать сам с собой атаман. — Может, с полгода или еще дольше».
Скорее всего, дольше. Так как наверняка возникнут разные форс-мажоры. Возникнут иные дела для жителей Темноводного — боевые или мирные. Их ведь совсем немного здесь — и всем приходится делать всё. Большинство ковалей в команде Ши Гуна являлись бойцами новообразованных полусотен. А значит, постоянно отвлекались от кузнечных дел.
«Очень плохо, что долго, — нахмурился Санька. — Любые новшества в военном деле дают эффект только, если их ввести быстро и массово. Потом другие увидят, переймут — вот и сдулось преимущество».
И, если честно, Саньке очень хотелось получить новое войско быстро и целиком. Прям, не терпелось! Так что заминка со штыками его сильно расстроила. Но ненадолго. Потому что, главное — идея! Даже нерабочая. Ее всегда можно докрутить, адаптировать. Вот и беглец из будущего в тот же день вспомнил, что у штыков имелся предтеча — багинет. То ли копейный наконечник, то ли кинжал с втулкой. Его насаживали на короткое древко, а уже древко засовывали в ствол мушкета, превращая его в то самое копье!
«А ведь у нас немалые запасы трофеев с прошлой битвы остались!» — озарило Саньку, и он, уже по темени — кинулся искать Старика.
— Тимофей, сколько у нас копий в запасе? — озадачил он завхоза по арсеналу.
— Заноза ты гнилая… — вздохнул Старик. — Осмь!
— Как осмь? — опешил Дурной. — Мы ж так много с богдойцев собрали…
— Эвон! — улыбнулся казак. — Ты об тех! Осмь — это с древками, к бою годных. А наконечников наломанных, тех шесть десятков. Да дрянь те, большей частию…
У атамана отлегло! Он так и не мог заставить Тимофея по ночи тащиться в башню, но с утра поволок Старика в арсенал. И там, действительно, нашел искомые наконечники. Те валялись в сундуке, частично поржавели, но отлично подходили на багинеты. Санька порылся в закромах, нашел еще пару десятков ножей подлиннее и совсем плохоньких мечей.
— Мечи можно укоротить, — размышлял он. — К ним да ножам втулки из железа приварить — и вот еще готовые багинеты! Считай, пехота обеспечена! В любом случае, еще десять-двенадцать Гунька сделает быстро.
Так и оказалось. Ши Гун отложил прочие работы, и за неделю его бригада выдала 83 багинета из копий, ножей и мечей. Все разномастные, зато к бою пригодные. Потом еще десяток ковали сделали с нуля. Атаман собрал всех стрелков, объяснил концепцию и послал их в лес — делать древки. Пищальники делали их индивидуально, каждый под свой ствол. Но за день все управились.
Когда всё было готово, стрелки собрались на засыпанном снегом поле, вставили багинеты и нацелились на воображаемого врага — у Саньки от восторга аж заныло внутри! Грозно смотрелось! Конечно, у багинета имелась куча минусов: крепился он ненадежно и мог остаться в теле врага; был заметно тяжелее штыка и таскать его придется на себе, а не крепить к оружию. Но всё равно это решало проблему универсальности! Каждый стрелок теперь легко превращался в копейщика. Пропала нужда навешивать на него кучу разного оружия, обеспечивать защитой тяжелой пехоты. Пщальник оставался достаточно подвижным и был теперь готов к ближнему бою.