Страница 134 из 147
— Валяй, — максимально спокойно (что было очень трудно — боярин поневоле внушал трепет) ответил Дурной. — Летом уже приходили такие же. Рать — не чета твоей, воевода. Полста пушек, триста пищальников, латников — более тысячи.
Пашков поневоле прислушался, и Санька выдержал театральную паузу.
— Кровушкой умылись!
— Грозишь мне, вор! Ты не мне, ты царскому воеводе грозишь, паскуда! Самому царю-батюшке!
— Я только с тобой разговариваю. А грозишься тут ты!
— Я волю государеву явлю…
— Ты пограбить нас пришел, воевода! Знаем мы, как у вас, бояр водится…
— Чавой ты знаешь⁈
«Да уж читал — знаю, — хмыкнул беглец из будущего. — За каждым опальным боярином потом такое находили…».
Ивашка повернулся к атаману и сделал круглые глаза.
— Ты точно договариваться пришел? — шепнул он.
«И в самом деле… Опять понесло».
И, предваряя новый поток ругани от Пашкова, заговорил:
— Мы люди честные. Здесь, на Амуре, для Отечества сделали поболее других. Трудимся, ясак собираем, рубежи от богдойцев держим! И вины за собой никакой не видим! Так что, многоуважаемый воевода, либо принимай нас такими, какие мы есть — и давай сотрудничать. Либо…
— Мы можем вместе захватить Нингуту! — оборвал вдруг атамана Ивашка, подавшись вперед.
— Чего⁈