Страница 18 из 58
– Ах, вот оно что, – Баурджин сделал вид, что удивлен. – Значит, это Джамуха вас сюда позвал?
– Ну да, он, – согласилась девушка. – И не только нас – всех прочих. Ох… кого только не позвал. Великое множество. Есть и христиане, как мы, но хватает и язычников, дикарей немытых, – Боргэ презрительно прищурилась, – как те, что на нас напали. А ведь Джамуха клялся, что никто никого трогать не будет – и что выходит?
– Да, – улыбнулся нойон. – Я смотрю, у Джамухи много всякого отребья.
Девчонка хлопнула себя ладонями по коленкам:
– Вот, правильно ты сказал – отребье!
Баурджин поспешно отвернулся, скрывая довольную улыбку, – хорошая была новость. Если у Джамухи так идут дела…
– Нойон, хочу с тобой выпить! – пьяно улыбаясь, на кошму опустился Сухэ с туго перевязанной тряпицей правой кистью. Вот его только тут и не хватало.
– Нойон?! – Боргэ навострила уши.
– Это меня так прозвали наши, – широко улыбнулся Баурджин. – За меткий глаз и острую саблю – вовсе не лишние у нас, купцов, вещи.
– Нойон… – негромко повторила Боргэ. – А тебе идет это прозвище!
Позади, со стороны гэров, вдруг послышались тревожные крики и шум.
– Смотрите, смотрите! – кричали женщины и дети. – Там, за лесом…
За лесом поднималась пыль. Кто-то скакал… Чей-то отряд… Разбойники!
Прав оказался Цэцэг – они возвращались!
И что теперь? В лес не убежать – выловят, он здесь, вблизи берега, редкий.
– Быстро поставьте телеги вокруг гэров! – вскочив на ноги, громко скомандовал Баурджин. – Кто хорошо бьет из лука?
– Все, господин!
– Ой, – нойон зажал руками уши, – да не гомоните вы так, девушки! Слушай мою команду. Стройся! Ну, что вылупились? Говорят вам, постройтесь в ряд. Да побыстрее – враги ждать не будут.
Возникшая было паника быстро прекратилась – вдохновленные невозмутимой деловитостью Баурджина женщины выстроились нестройной шеренгой и замерли в ожидании дальнейших указаний.
Нойону очень хотелось рявкнуть – «Рравняйсь! Смир-на!» – но приходилось сдерживаться, вряд ли б его сейчас поняли.
– Итак, – четко бросая слова, Баурджин ставил имевшемуся в распоряжении войску боевую задачу. – Судя по пыли, имеем в приближении врага, в количестве… гм… ну, примерно, пол-эскадрона. В общем, человек двадцать – не так уж и много. Из лука все бьют?
– Все! – отозвались нестройным хором.
Ну, понятно. Мог бы и не спрашивать.
– Возьмите свои луки, запас стрел. Ты, ты и ты – засядете во-он за той повозкой, ты, черноглазая, старшая. Поняла? Не слышу ответа?
Черноглазенькая девчонка вскинула голову:
– Поняла, господин!
– Вперед, исполнять! Теперь – вы. – Баурджин повернулся к остальным. – Вы трое… и еще ты, Боргэ – за гэр, в кусточки, сидеть, не высовываться, пока не крикну. Вы, бабушки… Быстро уведите детей в овражек, ну и дальше, по возможности – за реку. Брод здесь есть?
– Есть.
– Отлично. К нему и идите. Вражин мы, я полагаю, задержим. Что стоите? Пошли! Остальные, слушай мою команду! – Баурджин пристально оглядел оставшихся – полтора десятка дебелых, в летах, женщин. – Кто из вас самая бойкая?
– Вот она, Харимча! – Женщины хором показали на высоченную одноглазую бабищу, сухую и страшную, словно смерть.
– Так, всем вооружиться. А ты, Харимча, задержись для получения боевой задачи.
Проводив взглядом убегающих к гэрам женщин, нойон посмотрел на одноглазую:
– Видишь во-он тот лесок, Харимча?
– Вижу, не слепая.
– Засядете там, в кусточках, затаитесь, чтоб ни одна веточка не хрустнула, ни одна птица не взлетела. Приготовите стрелы заранее, но помните – стрелять только по моему знаку, вот как крикнул – хур-р-ра! Слышишь хорошо?
– Да уж, не глухая.
– Тогда действуй, и да поможет вам Христородица и великий Тэнгри!
Харимча, ухмыльнувшись, побежала к гэру, на ходу поправляя задравшийся подол дэли.
– Ну а нам – туда, – Баурджин кивнул на поросшую лесом площадку у самой дороги. – Будем, так сказать, держать передовой рубеж обороны. Гамильдэ, если что со мной случится, не забудь, как вражины станут теснить, крикнуть – хур-ра! Посмотрим, чего стоят бабоньки…
В это время организованные одноглазой Харимчой бабоньки относительно стройной толпою шли к лесу. Позади них, с двумя луками за плечами, бойко вышагивала новоявленная мать-командирша и что-то ритмично выкрикивала… Баурджину даже послышалось, что – «левой, левой, ать-два!»
Нойон улыбнулся:
– Хорошо идет тетка!
Набросав валежника, мужчины перекрыли дорогу. Гамильдэ-Ичен, Цэцэг с Цэрэном – похожие, как близнецы-братья, Сухэ… Н-да-а, не густо. Вот если бы пулемет! А лучше – два. Один – здесь, другой в том лесочке, где женщины с одноглазою командиршей. Ладно, мечтать потом будем…
– Вот они, – натягивая тетиву, сквозь зубы произнес Гамильдэ-Ичен. – Едут!
– Вижу, – прошептал нойон и, предупредив, чтоб без команды не стреляли, натянул лук…
Показавшиеся из-за перевала всадники ехали нагло, ничуть не скрываясь. Да, где-то около двух десятков. Но все – в кожаных латах, в кольчугах, при шлемах и круглых щитах. Над головами всадников угрожающе покачивались тяжелые наконечники копий, сытые кони мяли копытами траву. Да-а, этих… (так и хотелось сказать – «закованных в сталь псов-рыцарей») вряд ли можно будет сдерживать долго. Однако деваться некуда, глаза боятся – руки делают. Не так страшен черт, как его малюют…
– Приготовились!
Баурджин наладил стрелу, выбрав целью надменного воина в сверкающем доспехе из железных пластин. Такие же пластины прикрывали и круп коня. Над блестящим в солнечных лучах шлемом развевались черные перья ворона. Какое на редкость неприятное лицо… И ухмылка…
В глаз его, в глаз! Бей ворона в глаз!
Нойон потянул тетиву…
И вдруг услышал крик.
Кричала выскочившая из укрытия Боргэ… Куда ж ты, девочка? Стой!
А за ней уже бежали все!
Баурджин выругался – дисциплинка, мать вашу!
– Не стреляйте, не стреляйте! – подбежав к засаде, закричала Боргэ. – Это свои, наши! Наши мужчины вернулись! Слава Христородице! Дедушка, дедушка! – распахнув объятия девчонка бросилась к надменному всаднику. Тот склонился и, легко подхватив внучку, усадил ее перед собой на коня.
– Так вот он, пресловутый Чэрэн Синие Усы, – шепотом протянул Баурджин.
Из леса с ликующими криками бежали женщины…
Глава 6
Подарок
Лето 1201 г. Северо-Восточная Монголия
В каждой повозке с навесом есть госпожи,
В каждой повозке с передком есть девицы…
Цэрэн и Цэцэг сбежали! Вот это была новость. Прихватили все вырученные за товары деньги и шкурки пушных зверей, все шесть объемистых переметных сум, всех лошадей, включая заводных. Ну, сволочи!
– А ты куда глядел, Сухэ? – взъярился Баурджин, отвязывая от дерева спеленутого, словно кукла, парня. – Я же предупреждал – будь с ними поосторожней!
– Да они сказали – мол, постой покарауль тут, а мы пока место для ночлега присмотрим…
– Так ведь уже присмотрели же!
– Они сказали, что знают и получше место. Туда и повели лошадей… Я тоже за ними пошел, посмотреть, что за место… А они… Они…
– Ясно, – махнул рукой нойон. – Свалили наши разбойнички, прихватив всю нашу выручку. Да и черт с ней, с выручкой – лошадей жалко! Что теперь, пойдем пешком к Джамухе жаловаться? Мол, ну и порядочки на твоей территории, уважаемый хан, – без солидной охраны ни пройти, ни проехать. Может, еще компенсацию от него потребовать?
– Так, может, вернуться назад, в кочевье Чэрэна Синие Усы? – с ходу предложил Гамильдэ-Ичен. – Рассказать все – они помогут.
Баурджин скривился:
– Они-то помогут, кто бы сомневался? Только нам-то ведь не это нужно! Что нам с их помощи? Время, время потеряем, а Темучин ждет обстоятельного доклада как можно быстрее – и я его понимаю. Как понимаю и то… – нойон усмехнулся, – что тебя так влечет в это кочевье, Гамильдэ. Вернее – кто.