Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 33



В пятницу я отправилась на речную прогулку; мы ужинали в «Formosa»; Эдди играл в круглой гостиной, а Джордж Янг194 плавал на плоскодонке. Ни минуты не колеблясь, я сложила эти факты вместе, ибо никогда не знаешь, какое из увядших воспоминаний оживит весь букет. Этим бесконечно жарким летом они сияли ярко и весело. Впервые за несколько недель я сижу у камина, но на мне тончайшее шелковое платье, а на улице сейчас сыро и ветрено, хотя через окно в крыше я вижу голубое небо. Счастливое лето, очень насыщенное и в каком-то смысле приглушенное необходимостью видеть так много людей. Я не пригласила ни одной души, но они слетаются сюда сами. Сегодня вечером Оттолин, во вторник Джек Хатчинсон, в среду Эдит Ситуэлл, в пятницу ужин с Рэймондом. У меня есть постоянные приглашения, но бывают и непредвиденные. После чая я убегаю, как будто меня преследуют. В будущем я хочу лучше с этим справляться. Но я не думаю ни о будущем, ни о прошлом, а просто наслаждаюсь моментом. Таков секрет счастья, но это понимаешь только в среднем возрасте.

20 июля, понедельник.

Тут открылась дверь, и вошел Морган с приглашением на обед в «Etoile195», которое мы приняли, хотя у нас дома был отличный пирог с телятиной и ветчиной (типичный для журналистики стиль). Это, наверное, от Свифта, с которым я как раз закончила, так что могу потратить оставшееся время на дневник.

Теперь мне надо свериться с планом. Думаю, в ближайшие две недели я напишу небольшой рассказ и, возможно, рецензию; у меня есть суеверное желание начать «На маяк», как только мы будем в Монкс-хаусе. Теперь мне кажется, что там я бы написала его за два месяца. Слово «сентиментальный» встало поперек горла (я выплюну его в рассказе; в среду из Нью-Йорка приезжает Энн Уоткинс196, чтобы обсудить мои рассказы). Но темы-то как раз сентиментальные: отец, мать и ребенок в саду; смерть; отплытие к маяку. Однако не исключено, что стоит мне начать книгу, как я обогащу ее во всех смыслах; она станет толще и отрастит ветви и корни, о которых я сейчас даже не подозреваю. Возможно, в ней будут слитые воедино персонажи; детство; и еще нечто обезличенное, на что меня подбивают друзья, – полет времени и, как следствие, нарушение целостности первоначального замысла. Переходы мне особенно интересны (я задумала три части: 1. у окна в гостиной; 2. семь лет спустя; 3. путешествие). Очередная проблема опять открывает передо мной новые горизонты и не дает идти проторенными путями.

Вчера у нас ужинал Клайв, поэтому Нелли сегодня утром была довольно раздраженной и пыталась уйти еще до прихода Оттолин, но это оказался Адриан; мы поговорили о раке; спустился Клайв; пришла Оттолин – в тафте для чайника, вся в петлях и бахроме, с серебристым кружевом – и говорила о Руперте и Жаке [Равера], а потом с некоторыми изменениями пересказала историю о Кэ197, Генри Лэмбе198 и себе. Так часто она работала над этими старыми историями, что они уже не имеют ни малейшего сходства с правдой, – черствые, переработанные, закрученные так и этак, словно тесто, которое вымешивают до тех пор, пока оно не станет одной большой влажной лепешкой. Потом послышалось тарахтение старого мотора, приехали Филипп и Джулиан [Моррелл], при виде которых, то есть при виде Джулиан, Клайв взбодрился, став очень оживленным и услужливым, как он умеет. Мы спорили об аристократии и среднем классе. Мне это понравилось. Но люди редко говорят что-то действительно глубокое. Мне нравится чувствовать, что людям комфортно, как, например, Морреллам, ведь они теперь прилетают к нам, словно стая ворон, раз в неделю. Как хозяйка, я польщена. Иногда мне бросают маслянистую крошку похвалы – «леди Десборо199 чрезвычайно восхищена твоими книгами и хочет встретиться», – а затем Клайв, рассматривая мои фотографии в «Vogue», говорит об одной из них, прошлогодней: «Это очаровательно, но снято, похоже, очень давно», – так что я постоянно разрываюсь между удовольствием и страданием, а один раз мне, впавшей в полное отчаяние, пришлось даже закончить вечер пораньше, чтобы лечь в постель, словно ныряльщик, задержавший дыхание перед спуском в бездну. Но хватит, хватит! Это словечко помогает мне контролировать свою склонность цеплять одну фразу за другую. Хотя некоторые из них хороши.

Что мне читать в Родмелле? На ум приходит множество книг. Я хочу вдоволь начитаться и собрать материал для «Забытой жизни200», чтобы рассказать историю всей Англии посредством жизней безвестных людей. Хотелось бы дочитать Пруста. Стендаль, а потом – то да се. Восемь недель в Родмелле всегда кажутся бесконечно долгими. Купим ли мы дом в Саутхизе? Думаю, нет.

30 июля, четверг.

Мне ужасно хочется спать, я разбита и поэтому пишу здесь. Я очень хочу начать новую книгу, но готова подождать до тех пор, пока в голове не прояснится. Дело в том, что я колеблюсь между главенствующим и сильным образом отца и более спокойным, но широкомасштабным повествованием. Боб Т.201 говорит, что моя скорость огромна и разрушительна. Мои летние скитания с пером, похоже, привели к открытию пары интересных способов фиксировать мысли. Я сидела здесь и была похожа на импровизатора, чьи руки блуждают по клавишам. Результат совершенно неубедительный и почти безграмотный. Я хочу научиться большему спокойствию и напору. Но если я поставлю перед собой такую задачу, не рискую ли я выдать нечто плоское, как «День и ночь»? Есть ли у меня сила для того, чтобы спокойствие не стало пресным? Эти вопросы я пока оставляю без ответа.

Сейчас мне надо попытаться подвести итоги лета, ведь август завершает сезон, как духовный, так и светский. Что ж, дела идут бодро. Сейчас у меня мало свободного времени, но самые праздные часы, как ни странно, по утрам. Я пока еще не заставляла свой мозг напрягаться и преодолевать препятствия, но в Родмелле придется. Когда меня одолевает послеобеденная сонливость, я всегда иду по магазинам, сажусь печатать или разбираю шрифты; потом чай и, видит бог, у нас достаточно посетителей. Иногда я сижу без дела и задаюсь вопросом, сколько людей свалится мне на голову, если я и пальцем не пошевелю; уже на этой неделе без приглашения и до выходных у нас были Мэри, Гвен, Джулиан и Квентин [Беллы], Джеффри Кейнс202 и Роджер. Тем временем мы разбираемся с памфлетом Мейнарда. Весь понедельник мы с Мерфи работали как рабы до шести вечера, пока я не выдохлась как грузчик угля. Приходят телеграммы и телефонные звонки; смею надеяться, что мы продадим свои 10 000 экземпляров. Во вторник в 12:30 Мейнард с Лидией и Дунканом в качестве свидетеля (против его воли) идут в регистрационное бюро Сент-Панкрас203. Так что эта часть истории подходит к концу. Но, боже мой, я слишком устала писать, поэтому надо пойти и прочесть роман мистера Добри204. Сколько же всего еще я не рассказала. Думаю, в романе «На маяк» я смогу сильнее отделить чувства друг от друга. По крайней мере, я над этим работаю.

В среду 5 августа, после обеда, Вулфы поехали в Монкс-хаус. В воскресенье 16 августа они отправились с новобрачными Кейнсами в Айфорд, где сняли дом. В среду 19 августа, в пятнадцатый день рождения Квентина, Вулфы поехали на велосипедах в Чарльстон на чай и праздничный ужин. Кейнсы тоже были там. Во время ужина Вирджиния упала в обморок, ее отвезли домой на машине, и еще какое-то время она чувствовала себя плохо.

194

Сэр Джордж Перегрин Янг, 4-й баронет (1872–1952) – писатель, дипломат и президент Кембриджского союза (студенческого дискуссионного клуба). Рыболовное хозяйство «Formosa» на Темзе недалеко от Кукхема, принадлежало Янгам, старым друзьям Стивенов.

195

Скромный в то время лондонский ресторан, располагавшийся на Шарлотт-стрит 30.

196

Энн Уоткинс была литературным агентом из Нью-Йорка.

197



Кэтрин (Кэ) Лэрд Кокс (1887–1938) – выпускница Ньюнем-колледжа Кембриджа. Добрая, надежная и авторитетная женщина, она была хорошим другом для Вулфов, особенно во время длительных периодов болезни ВВ. Смерть поэта Руперта Брука в 1915 году усилила боль Кэтрин от их неразрешенного любовного романа, но в 1918 году она вышла замуж за Уильяма Эдварда Арнольд-Форстера.

198

Генри Лэмб (1883–1960) – младший брат Уолтера Лэмба. В 1905 году он бросил изучение медицины и занялся живописью. До войны, во время которой Генри служил в Медицинской службе Вооруженных сил Великобритании и был официальным военным художником, ему покровительствовала Оттолин Моррелл, и в течение нескольких лет он был объектом симпатий Литтона Стрэйчи. В 1911–1912 гг. Генри, известный донжуан, добился любви Кэ Кокс, что вызвало приступ ревности у Руперта Брука и привело его к нервному срыву.

199

Этель Энн Присцилла Гренфелл, баронесса Десборо (1867–1952) – аристократка.

200

Не до конца ясно, что имеет в виду ВВ, поскольку эссе с таким названием было выпущено в 1924 году, а позже переработано и включено в сборник «Обыкновенный читатель». Возможно, она хотела расширить и дополнить его.

201

Роберт (Боб) Калверли Тревельян (1872–1951) – английский поэт и переводчик, выпускник Кембриджа и член общества «Апостолов»; старый друг Вулфов.

202

Джеффри Лэнгдон Кейнс (1887–1982) – хирург и библиограф, младший брат Мейнарда.

203

Мейнард Кейнс и Лидия Лопухова поженились в регистрационное бюро Сент-Панкрас (там же, где и Леонард с Вирджинией) 4 августа 1925 года.

204

Бонами Добри (1891–1974) – британский ученый и профессор литературы в Университете Лидса с 1936 по 1955 г. Вулфы публиковали статьи Добри в своей серии «Hogarth Essays», но не печатали никакие его романы до 1932 года.