Страница 9 из 97
Одевшись и причесавшись, Агнесса нырнула в разношенные туфли и чуть ли не бегом спустилась по лестнице, на последних ступеньках, правда, чуть замедлив шаги, чтобы не казалось, будто она чересчур спешила. Путь до входной двери был своеобразной дорогой на эшафот, и Агнесса надеялась, что ей дадут время попрощаться с родственниками.
Открывшаяся её взору картина немного отличалась от той, что рисовало воображение — пара полисменов оказалась не огромными громилами, вроде Гарри, а совсем молодыми парнями патрульными. У них в руках не было огромных ржавых кандалов, а на лицах — хмурого изобличающего выражения. Один из них жевал яблоко, а второй вертел в руках другое, словно не знал, что с ними делать, и оба они слушали Лауру, что разливалась соловьём о какой-то чепухе. Вид у полисменов был, прямо сказать, сонный и немного отрешённый. Рядом топтался оттёртый в сторонку опекун и не шибко стремился привлекать внимание стражей порядка. Агнесса немного приободрилась, решив, что полицейские были достаточно симпатичными людьми, чтобы, быть может, дать ей хотя бы небольшой шанс оправдаться.
— Доброе утро, господа, чего желаете?.. — уже заканчивая фразу, Агнесса поняла, что сказала что-то не то и фырканье Лауры вкупе с удивлёнными взглядами офицеров, было тому ярким подтверждением. Впрочем, один из них — тот, что грыз яблоко, буквально через секунду расплылся в улыбке, окинув девушку профессионально быстрым взглядом.
— Ага, мисс Баллирано, — почти беззаботно проговорил он, пряча огрызок в ладони. — Полагаю, уточнять работаете ли вы в пабе «Очаг» — бессмысленно, верно?
Агнесса смущённо улыбнулась, легко пожав плечами:
— Извините, заработалась... да, сэр, вы правы. Я работаю в этом пабе. Чем могу быть полезной? — она старалась, чтобы голос звучал максимально нейтрально, хотя сердце и стучало очень гулко и сильно, в ожидании тех самых страшных слов «мы знаем, что вы были там в день убийства!».
— Прекрасно. Тогда, может быть, вы поможете нам... — вступил второй офицер, потому что первый слегка замялся, разглядывая... воротник Агнессы? Она даже слегка забеспокоилась — все ли пуговицы застегнула?
— Разумеется, господа, — чуть более сдержанно кивнула, машинально поднимая руку к вороту и прикрывая цепочку пуговиц, из-за чего младший из полисменов быстро сморгнул и вновь перевёл взгляд на её лицо.
— Кхм, о чём бишь я... мы, то есть. А, мистер Вайз! Он вчера был в пабе? — поспешно выпалил он, еле заметно покраснев.
Агнесса моргнула несколько раз, а затем слегка прищурилась.
— Ну... да. Мистер Вайз — мы же говорим о лавочнике, верно? — наш завсегдатай и вчера пробыл в «Очаге» до самого закрытия. Но к концу смены он был уже немного... в некондиционном состоянии, скажем так, поэтому я сама поймала для него кэб, и отправила домой. А что случилось? С ним всё в порядке? — беспокойство за постоянного клиента превысило даже страх за саму себя, и Агнесса аж подобралась вся, требовательно вглядываясь в лица офицеров. Те, видимо, не ожидали такого потока слов, и потому сам несколько опешили.
— Хм... проблема в том, что супруга мистер Вайза обратилась в полицию, как раз в связи с тем, что он не вернулся домой, — пробормотал старший, доставая блокнот и делая в нём какие-то заметки.
— Извините, господа, боюсь, я, всё же, не могу помочь... — сокрушённо покачала головой девушка. — Вчера... то есть, извините, уже сегодня, около трёх ночи он сел в кэб и уехал по адресу Саттен-роуд, двенадцатый дом...
— Что? Какой ещё Саттен-роуд? — непонимающе нахмурился младший.
— М-м... такой адрес назвал мистер Вайз, я несколько раз переспросила, поскольку, как вы понимаете, его речь была немного... невнятной. Но, всё же, я совершенно уверена, что он назвал эту улицу и этот дом. И третья дверь. Про дверь он особо подчеркнул, — Агнесса пожала плечами.
— Очень хорошо, спасибо за информацию, мисс Баллирано. Мы обязательно проверим новые сведения, — кивнул старший, заканчивая писать и закрывая блокнот. — Хорошего дня.
К счастью для себя, Агнесса так и не смогла вымолвить и слова, лишь жалко улыбнулась в ответ и кивнула. Лаура снова защебетала, провожая полицейских до калитки, а Джордж что-то невнятно пробурчал — то ли попрощался, то ли обругал, не разобрать. Агнесса прислонилась плечом к дверному косяку, глядя вслед офицерам, и пыталась понять — что же только что произошло?
— Снова натворила бед? — голос из-за спины заставил девушку вздрогнуть — она, как обычно, не услышала шагов «матери», Магрит. Сухая женщина с почти противоестественно прямой спиной неизменно вызывала у Агнессы лёгкий трепет. Увы, совсем не благоговения — чувства, что она испытывала к опекунше, лежали в плоскости сдержанного раздражения и лёгкой неприязни, но Агнесса понимала, насколько это дурно, и тщательно скрывала эмоции. Как и сейчас — подавила вспышку непрошенного негодования касательно «снова натворила». Будто бы она только и делала, что влипала в неприятности, или, тем более, доставляла их окружающим!
— Нет, матушка, господа полисмены просто интересовались судьбой одного из наших завсегдатаев, — кротко ответила девушка, оборачиваясь к Магрит и привычно улыбаясь.
Опекунша — привычно же — ответила мрачным и подозрительным взглядом:
— Судьба у посетителей столь порочного места одна — Ад! Гнездо разврата и разгула, пиршество греха!
Агнесса в глубине души поражалась таланту Магрит кричать сквозь зубы. Как-то она даже попыталась это воспроизвести — чтобы добавить патетики фразам на одном из своих выступлений, но потерпела фиаско. Получилось какое-то визгливое шипение вкупе с брызгами слюны, и момент триумфа злодея из рассказа превратился в комичный провал — зрители хохотали, вместо того чтобы содрогнуться в ужасе за судьбу героя.
— Да, матушка, — кротко кивнула Агнесса.
Спорить с опекуншей она не умела, да и не видела смысла — Магрит только и делала, что осуждала место, где работает её старшая приёмная дочь, но ни разу не настаивала на том, чтобы та уволилась из этого «вертепа». Слишком хорошие деньги Агнессе там платили — опекунам почти и не приходилось вкладываться в содержание всего «выводка». Только на крайние бытовые нужды, вроде пищи и необходимой одежды. Всё прочее же считалось излишеством, и Магрит с наслаждением расписывала, насколько грешно потакать низменным желаниям шестилетки-Дэмьена и покупать сахарный леденец, или пятнадцатилетней Лауре — грошовое украшение. Впрочем, хотя бы не препятствовала этим покупкам, если их делала Агнесса, и на том спасибо.
— А куда это ты собралась? — прищурив глаза, цветом, твёрдостью и теплом напоминавшие Агнессе пару камушков серого гранита, спросила женщина, когда девушка направилась к лестнице. Та замерла в нерешительности, привычно принимаясь теребить край рукава.
— Я... хотела ещё немного поспать. Была трудная смена, я поздно вернулась, — начала было оправдываться она, но поняла, что это бесполезно — тонкие губы опекунши поджались сильнее, сделав морщины ещё заметнее.
— Разлёживаться негоже, леность — один из тягчайших грехов, о которых предупреждал нас Господь! — она вновь повторила этот трюк с процеженным сквозь зубы криком, и Агнесса поняла, что отдохнуть ей точно не удастся.
— Да, матушка, — чуть более кисло, чем хотелось бы, проговорила она. — Тогда я переоденусь, с вашего позволения.
— Иди уже... и чего вырядилась, спрашивается? — пробурчала Магрит, взмахом руки отпуская Агнессу, которую посетило чувство дежа вю — будто бы и не уходила с работы.
Мельхиор, как ни странно, молчал на протяжении всего разговора — это немного удивило Агнессу, поскольку всякий раз, когда она пересекалась с опекуншей, демон буквально взрывался у неё в голове воем, угрозами и едва ли не мольбами выпустить его на одну коротенькую секундочку. А вот, поди ж ты, ни звука не проронил.
И только опустив взгляд на руку, чтобы поинтересоваться причиной такого молчания, Агнесса заметила отсутствие кольца. Странно, она его, вроде бы, надевала перед сном? А когда же успела снять? Впрочем, может быть, во сне и стянула — ну, оно и к лучшему. И так голова раскалывается...