Страница 60 из 97
Собственно, никаких особых различий не было — одинаковые кровати, столы, шкафы, тумбы и стулья. На взгляд Агнессы — тут хватало места и мебели, в избытке. Ирине же, наверное, и впрямь было тоскливо.
— Даже полога нет, — раздражённо протянула княжна, плюхнувшись на ближайшую кровать. — И ширмы! Ничего нет! Нищенский приют!
— Смею заверить, княжна, в приютах — во всяком случае, в Англии, всё обстоит куда плачевнее, — сдержанно отметила Агнесса, пробравшись к окну и распахивая его.
Белёсый туман наощупь оказался совершенно невесомым, не оставляя на коже капель влаги, но снаружи действительно повеяло прохладной свежестью.
— Тебе-то откуда знать? — вновь фыркнула Ирина.
— Я там была, — пожала плечами Агнесса. — Примерно с полгода, пока меня не удочерили.
— Да ладно, прямо в настоящем приюте? — недоверчиво сощурилась девчонка, а когда Агнесса кивнула — аж подобралась вся. — А как ты там оказалась?
Вопрос был неприятным — признаваться в отсутствии значительного куска памяти Агнессе не хотелось, но и врать она не считала возможным.
— Я не знаю, — пожала плечами, садясь напротив.
— С ума сойти... — протянула Ирина с откровенным разочарованием. — То есть, хочешь сказать... тебя удочерил какой-то ваш местный благородный лорд, вырастил как собственное дитя и отдал на обучение?
— Вообще-то нет.
Разговор целиком уходил в сторону, касаться которой Агнесса бы не хотела, но как с него свернуть — пока не представляла. Ирина спрашивала в лоб, прямо и бесцеремонно. Почти по-детски непосредственно.
— А чего тогда? Ну давай, не тяни, я же должна знать, с кем мне пять лет тянуть лямку! — в тёмно-зелёных глазах плескался живой интерес. — Кто там у вас...
— Я уже называла свою фамилию, — напомнила мягко Агнесса. — Баллирано. И — нет, это не представители благородного дома. Никакой, даже самой младшей ветви. Мои родители — приёмные родители — обычные люди. Отец — рабочий на заводе, мать — занималась домом и детьми.
Ирина слушала, и глаза её округлялись всё сильнее:
— Так ты — простолюдинка?! — воскликнула она с непонятной Агнессе тревогой. — О, что же обо мне подумают!
Девушка незаметно поморщилась, подавив желание закатить глаза:
— Не могу представить, каким образом моё происхождение может навредить вашей репутации.
— Ну как же?! Я живу и вожусь... с простолюдинкой! Нет, так не пойдёт, — возмущённо заявила княжна и задумалась, подпирая ладонью подбородок. — А давай... Придумала!
Агнесса безнадёжно, но вежливо и вопросительно улыбнулась в ответ на ликующий возглас.
— Ты же не помнишь, что было раньше, да? Так что нельзя отрицать, что по крови-то ты можешь быть вполне благородной, просто не из местных! В общем, у тебя очень благородные родители, а ты — похищенное дитя. Очевидно, не ради выкупа, а ради мести! Ха! — объясняя эту схему, Ирина активно жестикулировала, а в глазах её горел чистейший энтузиазм.
— Теоретически... это возможно, — осторожно проговорила Агнесса. — Но как это меняет... факт моего воспитания?
— Да кому это интересно? Пф, главное — кто ты по крови! — пренебрежительно отмахнулась девчонка и, видимо, считая этот вопрос закрытым, принялась оглядываться с новым интересом — напряжённым и требовательным, а затем задала вопрос в пустоту:
— Кстати, а где мои вещи?
Агнесса, быстро вспомнив, где последний раз видела чемоданы княжны, чуть растерянно ткнула пальцем — почему-то в окно:
— Они были снаружи, когда я входила. Ваш... демон должен был их занести? — уточнила аккуратно, наблюдая, как губы Ирины страдальчески изогнулись, а на лице проступило отчаяние.
— Но он не мог сюда зайти! Я теперь... я... совсем без ничего?! Вот только с этим?! — с отчётливыми рыдающими нотками в голосе воскликнула та, потрясая свой дамской сумочкой.
— Я думаю, этот вопрос решится. Со временем. Вам действительно стоит отдохнуть, а я пока наведу здесь порядок, — попыталась Агнесса успокоить Виленскую, но та и сама передумала впадать в истерику.
— Ну нет. Отдохну потом. Сначала схожу, выясню здесь всё. Может, как-нибудь можно затащить мои вещи через эту дурацкую стенку? И вообще, почему ты должна убирать? Неужели тут нет прислуги? И почему ты-то не переодеваешься? Неужели ты не хочешь сменить дорожное платье?
Вопросы, сыпавшиеся один за другим, частично риторические, частично — ставящие Агнессу в тупик, звучали очень рвано и непоследовательно. Но последний оказался вообще за гранью добра и зла.
— Это не дорожное платье, — с лёгкой обидой отозвалась девушка, разглаживая слегка нервным движением голубой подол.
Ирина вновь посмотрела на неё со смесью недоверия и подозрительности:
— Да ну? Я видела — ты в нём пришла.
— Ну да, это приличное платье. Праздничное, — тихо и нехотя проговорила Агнесса, коря себя за то, что не прикусила язык.
Вот нет бы промолчать!
— Праздничное?! Эта тряпка? — возмутилась до глубины души Ирина. — Ну нет, тебе нужно найти другое, срочно. Ты должна выглядеть подобающе!
— Боюсь, я не располагаю достаточным количеством средств, чтобы приобрести... бархат с парчой! — с негодованием припечатала Агнесса, но девочку это, очевидно, не смутило.
Она просто отмахнулась от этих слов, вскочила на ноги, позабыв о давешних стенаниях и жалобах на усталость, и выскочила за дверь со словами:
— Мелочи. Ладно, сиди тут, а я пошла!
Тишина навалилась внезапно. Не было слышно ни чужих разговоров за стеной, и, разумеется — ни звука не раздавалось снаружи. Агнесса поймала себя на том, что боится шевелиться, будто нарушить эту неестественную тишину означало сломать некий барьер. Незримый и оттого очень хрупкий. Взгляд её медленно скользил по комнате, и девушка машинально подмечала — где скопилась пыль, где нашлась паутина... Постельное белье, опять же, оказалось слежавшимся и требовало замены. По-хорошему, действительно следовало заняться уборкой, но отчего-то силы враз покинули её.
Это был чужой мир. Могущественной магии, благородных лордов и леди, мир парчи и золота, вперемешку со знаниями о политической обстановке. Мир демонов в услужении, женщин в штанах, и ужасно, просто кошмарно грязных помещений.
Совершенно определённо — это был не её мир.
— Мельхиор, ну пожалуйста... почему бы тебе просто не вернутся ко мне? Я... я обещаю, честное слово! Только вернёшься — и мы сразу отсюда уйдём! — тихонько прошептала она, съёжившись и прижимая кольцо едва ли не к самым губам.
В груди разрастался горячий и колючий комок, готовый прорваться пронзительным криком и слезами — и, быть может, ей и стало бы легче! — но Агнесса никогда не умела давать волю чувствам. Гнев, страх, одиночество и отчаяние ворочались внутри, как змеи, грызущие друг друга за хвосты.
«Это была дурацкая затея. Почему я решила, что смогу? Зачем вообще... зачем вообще это всё?! Этот Пэйлвуд, этот Честер несносный... почему я пошла у него на поводу? И у Мельхиора! Зачем я взяла те пятьдесят фунтов! Как я могла быть такой глупой! Глупая и безответственная дура — вот кто я такая, да! Лаура и дети остались там, совсем одни! Бросила их — ради своих ничтожных амбиций и демона! Я ужасная сестра. А эти здесь... Фифы вычурные! Шутники! Из-за этого Ворона теперь позору не оберёшься... Всё ему выскажу, всё! Нельзя так с честными девушками! Вот только уберусь — и сразу найду его и всё скажу!»
Агнесса встала порывисто, подстёгнутая собственными мыслями, и принялась поочерёдно распахивать шкафы и тумбочки, выдвигать ящики. Что она искала — было неясно даже ей, но обнаружила везде одно и то же — пыль. Впрочем, в одном из шкафов нашёлся паук, весьма удивлённый фактом того, что его потревожили.
— Здесь даже тряпки нет! Как я могу убирать?! — в сердцах воскликнула девушка, изо всех сил сжав кулаки — чтобы не захлопнуть с грохотом дверцу.
В памяти услужливо всплыли слова Ирины о том, что её праздничное платье — ни что иное, как дорожные обноски, и Агнесса поняла, что это всё, край. Последняя капля. Она не представляла, что ей делать дальше.