Ложечник

И только теперь пришел запоздалый страх. А кто подвесил котомку на дерево? Янис встал и осмотрелся. За кустом невдалеке от тропинки послышался какой-то хруст. Янис попятился, но натолкнулся спиной на дерево. Вот выйдет сейчас из леса охотник или меняла, злой как черт. Колбасы и хлеба-то больше нет. И отдать их не получится. Вспорхнула птица. Зашелестел куст. А вдруг кто-то разведал, что Янис шатается по лесу? Не какой-то охотник или меняла, но тот, кто знает, что Янис пустился в путь?

– Схенкельман? – позвал Янис. – Эй, Схенкельман!

Тишина. Только шелест листьев и потрескивание веток. А потом стихло вообще всё. Даже птицы перестали галдеть. Лишь ущелье продолжало бурлить вдалеке.

Янис быстро свернул лагерь. Благо Камешек уже был навьючен. Хлеб с колбасой приглушили голод. А вот ногам отдых не помог, каждый шаг отдавался болью. Янис несколько раз оглядывался. Вроде никого не видно, но всякий раз, когда он устремлял взгляд на тропинку и шел дальше, возникало ощущение, будто кто-то идет за ним. Кто-то или что-то. Великая хворь умеет ползти ползком и скакать скоком, перемещаться по земле, по воздуху и по воде. Янис шел как можно быстрее. Спотыкался, падал и опять вставал. Надо идти вперед и не останавливаться. Великая хворь обглодает тебе нос, и пальцы, и всё остальное.

Лока бежала по лесу зигзагами, иногда замирая на месте. Хвост кверху, нос по ветру.

А ну-ка! Сейчас или никогда

Янис весь дрожал. Ноги не хотели идти, приходилось ими командовать. Поднять одну ногу, перенести вперед, опустить. Поднять другую, перенести вперед, опустить. Лока возглавляла процессию. Камешек плелся в хвосте, время от времени останавливаясь ради приглянувшейся ему веточки. Янис слишком устал, чтобы оборачиваться. Сейчас важно было только одно. Не останавливаться. Если присядешь, то уже, наверное, не встанешь никогда. Можно медленно умереть от холода и голода и известно чего. Янис вспомнил дохлого зверька, которого нашла Лока, а потом представил свои собственные кости. Вот лежат они кучкой под деревом у тропинки. Больше от него ничего не останется, только кожа да кости. От этой картинки ему стало худо. Зато останавливаться расхотелось.

Тропинка перешла в каменистую дорожку. Рев из ущелья стал оглушительным. Вода бурлила и неистовствовала. Небо было затянуто дымкой, листья на кустах поблескивали от влаги. Янис прошел вдоль каких-то деревьев, потом сквозь заросли папоротника, поднялся на холм и снова спустился вниз. Поднять ногу, перенести вперед, опустить. Поднять, перенести, опустить. Потом был поворот, за которым начиналось ущелье. Вода с силой налетала на отвесные скалы. Над пропастью висел липкий туман. Моста не было. Была только пропасть, в которой бурлила вода, да другой берег, такой же скалистый.

Янис знал, что нужно пройти еще дальше. В прошлый раз, с Фридом, они шли по тропе вдоль ущелья. А теперь всё то же самое, только обратно.

Надо было продолжать идти. В ушах стоял шум из ущелья. Ставить одну ногу перед другой становилось всё тяжелее. Локе не терпелось идти поскорее, она забегала вперед, потом возвращалась, а потом опять убегала, высунув язык и часто дыша. Вдали появились смутные очертания арки над пропастью.

– Туда! – показал Янис.

Сначала долго казалось, что мост ближе не становится. Поднялся ветер, и Янис остановился надеть теплую рубаху. Застегнул ворот, раскатал рукава. Каждые несколько шагов он отрывал взгляд от земли. Очертания над водой постепенно становились четче и четче, пока наконец арка не предстала перед глазами полностью – огромная и темная, в брызгах воды.

Дорожка закончилась у каменной лестницы. Пять высеченных в скале ступеней, за которыми начинался мост, перекинувшийся на тот берег прямо через туман, и этот мост уходил сначала вверх, а в конце вниз. Вода под мостом с грохотом неслась сквозь узкий просвет между скалами.

У Яниса подкосились ноги. Лока лизнула его в щеку. Он обнял ее за шею и зарылся лицом в шерсть. От нее исходил привычный запах – псины с ноткой протухших кроличьих ушей.

– Что делать? – спросил он.

Лока взвизгнула, и он отпустил ее. А сам так и остался съежившись сидеть на земле; воротник из жесткого сукна впивался ему в подбородок. Он посмотрел на другой берег. Где-то там ходит Фрид. А еще Схенкельман. Янис устал, думать удавалось с трудом. Он обхватил голову руками. Место обмена. Там он и найдет Фрида. Или его, или других менял, мужчин и женщин с корзинами и мешками. Они не касались друг друга, но видеть-то видели. Фрид? Да, конечно, знают. Фрид с его деревянными ложками.

Времени почти не оставалось. Солнце уже клонилось к горизонту. Мост был узкий и расшатанный, еще страшнее, чем Янис его помнил. Лучше он перейдет по нему завтра. Если сегодня, то придется искать ночлег на той стороне. Завтра тумана будет меньше. Завтра. Камни подсохнут, и вода успокоится. Ноги перестанут так болеть. А если подождать здесь, то, глядишь, и Фрид придет.

Янис с трудом поднялся на ноги. Ему понадобится одеяло. Между двумя большими валунами было углубление, он прекрасно в него поместится. Камешек в поисках пучков травы в расселинах семенил вокруг. Добрел до лестницы на мост и поднял голову. Поднял уши и поставил ногу на первую ступеньку. Как ни в чем не бывало перешагнул на ступеньку выше. Корзины висели с двух сторон от седла. Одна из крышек приподнялась. Из-под нее высовывалось кроличье одеяло.

– Тпру! – крикнул Янис. И ковыляя пошел к мосту. Быстро идти не получалось, только какой-то странной и деревянной походкой, причем Янис чуть не поскользнулся. Забрался на первую ступеньку, потом на вторую. На третьей удалось ухватиться за задний ремень подпруги. Камешек с силой хлестнул его хвостом.

Янис почувствовал, как вдруг забилось сердце и перехватило дыхание. И тут, неожиданно для самого себя, холодея от страха, он крикнул: «А ну-ка!» Сейчас или никогда. Если повернуть назад, забраться сюда еще раз ему уже не хватит смелости. «Давай, Камешек!» Его голос еле-еле перекрывал рев воды.

Но Камешку этого было достаточно, и он стал взбираться дальше по ступеням – и на каменный мост. Янис позвал Локу, но не видел, пошла ли она за ним.

Они двигались над пропастью, в тумане, по скользким камням. Внизу ветер гнал волны. Янис крепко держался за широкий ремень. Камешек медленно шел вверх, корзины болтались туда-сюда. Янис осторожно продвигался за ним. Он не знал, что` окажется под ногой в следующий миг – выступ или ямка. Иногда он наступал на шатающийся камень, но в последний момент успевал переставить ногу в другое место – и не потерять опору. В самой верхней точке, посреди вихря из брызг, Камешек начал замедляться. Еще несколько шажков – и он остановился вовсе. Янис подтолкнул его. Ослик даже не шевельнулся, только мотнул хвостом. Янис не решался упереться ногами, чтобы толкнуть посильнее, он стоял наклонившись вперед, опираясь на Камешка и крепко сжимая в руке ремень. До этого момента Янис был сосредоточен на том, что видел прямо перед собой – уши Камешка и скалы на том берегу. Но теперь он стал медленно поворачивать голову в сторону. На дне пропасти клокотала вода. Из пены поднимались верхушки острых камней. Вода закручивалась в водовороты и брызгала во все стороны, это было красиво и страшно одновременно. Янис слегка сдвинулся в сторону. В этот момент Камешек тронулся с места. Янис пошатнулся, сделал шаг, а когда почти вернул себе равновесие, уже нужно было делать следующий. Высшую точку они миновали, дальше арка опускалась вниз. Камешек бодро зашагал дальше, а Янис отстал, и ремень выскользнул у него из рук. Янис споткнулся и упал ничком. В руке что-то хрустнуло, а с коленки содралась кожа.

Последний отрезок пути он преодолел ползком. Потом развернулся и стал спускаться спиной вперед, на четвереньках. Лишь у подножия моста, где с покорным видом ждал Камешек, он выпрямился в полный рост. Спустилась и Лока – пара прыжков, и готово. Она лизнула Яниса в руку, а Камешка в нос.

За ними возвышался каменный мост. Даже не верится! Янис прошел по нему, по этой узкой арочке! Да, часть пути он прополз, но только в конце, это не считается. Главное – он перебрался через пропасть. Но никто этого не видел и не знал об этом, и Янис вдруг почувствовал, как ему не хватает Фрида. «Молодец, малыш», – сказал он сам себе.