Страница 11 из 12
Тем временем губераторша, ее муж, который, очевидно, в домашней атмосфере не смел перечить супруге, директор театра, главный полицейский, Яночка, еще парочка каких-то деятелей, которых Есения не смогла опознать, а также две женщины неопределенного возраста, судя по их прическам, ответственные работницы, соединили ладони вокруг блюдца.
Верховодила губернаторша, она же и начала ритуал дрожащим голосом:
– Вызываю дух Сергея Есенина. Сергей, вы нас слышите? Явитесь нам, мы хотим поговорить!
Несколько мгновений ничего не происходило. В мертвенной тишине отчетливо послышался бой часов, стоящих в концертном зале. Они отбили восемь. Есения с тоской подумала, что через полчаса начнется кино, а она вынуждена смотреть на нетрезвых малознакомых людей, занимающихся ерундой. А что, если все бросить и убежать? Пока не стало слишком поздно.
Послышался нервный смешок Яночки. Губернаторша кинула на нее уничижительный взгляд.
– Сергей, вы здесь? – снова взвыла она.
Блюдце неожиданно дернулось, и ладони участников, словно приклеенные, начали двигаться за ним.
– Д…А… – медленно прочитала губернаторша, а Яночка снова вскрикнула, но уже от испуга. Губернаторша шикнула на нее, а потом подобралась и загадочно усмехнулась, словно была Айседорой Дункан, а в помещение и в самом деле вошел молодой Сергей Есенин.
Все остальные гости, не участвующие в перформансе, инстинктивно разбились на небольшие группки и жались друг к другу, словно страшась чего-то.
– Мы хотим задать вам несколько вопросов, – уже менее уверенным голосом, добавив в него заискивающие нотки, сообщила губернаторша.
Блюдце снова дернулось и, ведомое ладонями, начало метаться по листу картона:
– Б…Ы…С…Т…Р…О, – прочитала Есения и заметила недоуменный взгляд, который полицейский начальник бросил на губернаторшу.
– Подождите… так, что же спросить… – залепетала губернаторша, собираясь с мыслями.
– Спросите, выйду ли я замуж! – тоненько выкрикнула Яночка, а губернаторша, забыв о собственном реноме и присутствии почившего поэта, процедила сквозь зубы:
– Заткнись, дура… Так, все, я готова. Сергей, что нас ждет в ближайшем будущем? – триумфально вопросила она, а Есении вопрос показался одновременно глупым и страшным. Глупым, потому что всех не может ожидать одинаковое будущее, а страшным, потому что она сама его знать не хотела.
Некоторое время блюдце стояло на месте.
– Он ушел? – снова не выдержала Яночка, а губернаторша уже закатила глаза и собиралась отчитать дуру, как блюдце вдруг неожиданно дернулось.
– С…М…Е…Р…Т…Ь…
Наступила оглушительная тишина, которую, казалось, можно пощупать. А потом все начали говорить одновременно. Яночка зарыдала, полицейский начальник принялся неловко ее утешать. Директор театра смотрел на лист словно завороженный, а Есении захотелось громко завизжать. В этот момент одновременно распахнулись дверь в зал и французское окно. Порыв ветра из сада загасил все свечи. Кто-то заорал от ужаса, а кто-то догадался щелкнуть выключателем. В дверях появилась Светлана, вкатывая в душное пространство огромную сервировочную тележку, на которой кокетливо расположились десерты и кофе. Наваждение рассеялось.
– Ерунда какая-то, в самом деле, – бормотал полицейский, похлопывая Яночку по плечу, словно боевого товарища. Та рыдала навзрыд, щедро орошая слезами светло-серый пиджак своего спутника.
– Ничего другого не могла придумать? – бубнил губернатор губернаторше.
Та в ответ обожгла его уничижительным взглядом и очень хотела что-то сказать, но сдержалась.
– Никогда такого не видел, – бормотал директор театра, который так и остался на полу возле блюдца, стоящего посреди листа.
Лист выглядел нелепо с наспех нацарапанными на нем буквами. Откуда вообще взялся этот картон? Интересно, что об всем этом думает Ян?
Взгляд Есении в панике заметался по залу. Перескакивая с одного малопривлекательного лица на другое в тщетных поисках мужа.
Спокойно, скомандовала себе Есения, дыши. Он мог просто выйти в сад, чтобы с кем-то побеседовать. Возможно, его увлекла за собой какая-нибудь поклонница, считающая, что откровенного декольте и смазливой мордашки достаточно, чтобы привлечь гения. Или же он просто вышел в туалет.
Никем не замеченная, Есения попятилась к выходу из зала. Найти Яна, найти любой ценой! Выйдя за дверь и тихонько прикрыв ее за собой, Есения очутилась в холле, где и столкнулась с мужем. Веселым и оживленным. Глаза блестели, улыбка помимо воли растягивала губы, а энергия плескалась через край.
– Ян, где ты… Ты же обещал…
Есения попятилась назад, в очередной раз проклиная себя и называя дурой. Как она могла ему поверить? Как? Сколько раз были все эти мольбы и обещания, она же знает, чем это все обычно заканчивается, так почему она все еще на это ведется?
– Ясенька… Милая, это невыносимо. Все эти люди настолько скучны и банальны, ты просто не представляешь. Если бы ты разрешала мне пить, то я бы еще смог удержаться. Это в последний раз, клянусь тебе. – Ян протянул руку, но Есения отшатнулась от него, как от гремучей змеи.
– Не прикасайся ко мне! – прошептала она и рванулась к двери, больше не в силах все это выносить. Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.
Ян оказался проворнее. Доза всегда придавала ему силы и энергии. Он опередил Есению и преградил ей путь к выходу, загородив собою дверь.
– Ты куда? – крикнул он. Улыбка исчезла, в глазах полыхнул опасный огонек. Ян не терпел, когда его не слушались.
– Я? – Есения даже на миг растерялась, она ведь и правда не знала, куда идет. И вдруг выпалила неожиданно для самой себя: – Я в кино!
– Что? – нахмурился Ян. – Какое еще кино? Ты с ума сошла? У нас же гости!
– О нет, – горько рассмеялась Есения, – это у тебя гости, Ян. Они даже не заметят моего ухода. А если и заметят, то обрадуются. Я явно здесь многим мешаю. К тому же они очень заняты призраками. Ты, кстати, знаешь, что хозяин этого дома покончил с собой?
– Что? Не говори ерунды, – отмахнулся Ян и протянул руки, намереваясь обнять жену, но та снова ускользнула.
– Нет, я иду в кино, Ян, потому что я хочу в кино, а не к этим людям и их призракам. Это твои гости, ты их и развлекай. Тебе же плевать на мои просьбы, так почему же я должна исполнять твои?
Ян смотрел на жену и не верил своим глазам. Всегда тихая и спокойная, неспособная на бунт, Есения в один момент перестала быть собой.
– Это что, забастовка? Ты же знаешь, чем все может закончиться. Ты же мне обещала, что это больше не повторится, – криво усмехнулся он и понял, что попал точно в цель.
Есения замерла, сжалась, словно от удара, и снова стала растерянной и слабой. Такой, какой он ее любит. Но вопреки ожиданиям Яна, что жена снова сдастся и молча снесет очередное предательство, та неожиданно расправила плечи и откинула волосы с лица:
– Ты мне тоже обещал, что больше это не повторится.
И, воспользовавшись тем, что Ян отвлекся на появившуюся из зала губернаторшу, приторно-фальшивым голосом засюсюкавшую, что они его потеряли, и интересующуюся, что он думает обо всем происходящем, Есения схватила с небольшой консоли, стоящей у входа, сумочку и выскользнула за дверь.
И, лишь очутившись на улице, запаниковала – куда она сейчас пойдет? В вечернем платье, с дурацкими рубинами. В сельский кинотеатр? Рука инстинктивно потянулась к тяжелому ожерелью, душившему ее целый вечер, нащупала затейливую застежку. Закинув сумочку на плечо, Есения двумя руками расстегнула ожерелье, небрежно кинув его в карман. За ним последовали серьги. Сразу стало легче.
Губернаторша пьяна в стельку. Есения, за долгие годы насмотревшаяся на пьяных, возбужденных ее мужем дам, распознала ее состояние безошибочно. Она и не вспомнит о том, что видела семейную сцену. Будет упиваться некоторое время тем, что получила кумира в единоличное пользование. Ян хоть и под кайфом, но умеет рассчитывать дозы и себя контролирует, он ничем себя не выдаст. Гостей никогда не бросит – воспитание не позволит. Поэтому вслед за женой он не побежит. Она сейчас совершенно свободна в своих действиях.