Измена. Подарок небес

Глава 51

Весь день пытаюсь дозвониться до Игоря. Безрезультатно. Холодный женский голос упорно долдонит мне про недоступность абонента.

— Господи, Игорь, где ты?! Можешь сердиться, можешь полностью вычеркнуть меня из своей жизни, только ответь, пожалуйста! Дай убедиться, что ты в порядке! — мысленно молюсь на бездушный мобильник.

К вечеру беспокойство усиливается. От безысходности набираю Елене Петровне.

— Елена Петровна, здравствуйте! Простите, что так поздно беспокою. Игорь сегодня с Вами на связь не выходил? Со вчерашнего дня не могу ему дозвониться…

— Здравствуйте, Олеся Александровна. Нет, я с ним не разговаривала сегодня. Набирала утром, по-поводу его дела, но он вне зоны доступа был. Я ему голосовое оставила, но пока не ответил. — откликается юристка, — Да Вы не волнуйтесь, наверное просто уехал куда-то. Может в самолёте телефон отключил или ещё что, да мало ли какие дела у человека. Один день — это ещё не повод бить тревогу.

Понимаю, что она права, но сердце не на месте. Да и она же не в курсе того, что между нами накануне произошло…

Вежливо благодарю юристку, прощаюсь. Ещё час мечусь по квартире, как зверь в клетке. Наплевав на всю безрезультатность предыдущих попыток, вновь и вновь набираю Игоря.

Мама заходит в комнату, смотрит встревоженно:

— Лисёнок, что с тобой? Ты вон бледная, на нервах вся. Что-то случилось?

Волнение и тревога в её голосе разрушают последний блок в душе, плотина рушится, прорываясь бурным потоком слёз. Рассказываю ей обо всём случившемся, и про то, что он на связь уже больше суток не выходит.

Мама обнимает меня, гладит по голове, успокаивает, а потом говорит мягко, но твёрдо:

— Лесь, я не берусь давать советы в делах сердечных, но мне кажется, что ты, мой маленький, запуталась совсем. Ты вот всё повторяешь и повторяешь про вашу дружбу… а мне вот, со стороны, кажется, что между тобой и этим парнем всё намного серьезнее, нежели простая дружба. Лесь, ты же любишь его, да? Как мужчину любишь. Может стоит уже наконец себе в этом признаться? Ведь, по-всему выходит, что и он к тебе неравнодушен… Олеся, жизнь так коротка… Ради кого и ради чего ты его отталкиваешь? Твой нынешний брак, сейчас, не более, чем формальность. Или я ошибаюсь и ты рассматриваешь вариант примирения с Глебом?

Отчаянно кручу головой. Нет! С Глебом всё кончено, даже слышать о нём не хочу. Ничего к нему в душе не осталось. Пустота полная.

— Вооот, — продолжает мама, успокаивающе поглаживает меня, потом отстраняется, внимательно смотрит в глаза, — Тогда к чему всё это ребячество? Он женат? Ну так это тоже формальность. Тебе ли не понимать, что с той козой он точно вместе уже не будет. И зачем же ты, жертвуешь своим и его счастьем, ради непонятно чего?

Понимаю, что она права.

— Боооже, мам, ну почему я у тебя дура-то такая получилась?! — вытираю слёзы, целую её в щёку и открываю приложение для заказа такси, — Мамочка, я сейчас уехать должна. Мне необходимо убедиться, что он в порядке, объяснить ему всё. Если он, конечно, согласится меня выслушать… Не теряй, сброшу смску, как только смогу.

К коттеджу Игоря приезжаю уже затемно. Дом погружен в темноту, лишь сквозь одно из окон первого этажа пробивается слабый лучик приглушенного света. Звоню в домофон, но никто не отвечает. Но если есть свет, значит он точно должен быть дома. Спит? Игнорирует, не желая открывать? Не важно! Пусть обругает, выгонит, но не уйду, пока своими глазами его не увижу!

Быстро ввожу ключ-код, лампочка на замке загорается зелёным, слышится лёгкий щелчок. Тут же распахиваю калитку и со всех ног несусь к дому. На душе тревога неясная. Только бы с ним всё было в порядке! Только бы всё было хорошо!

Игорь

Мы сидим на кухне и лакомимся свежеиспеченными сосисками в тесте. Лев Михайлович и Даша весело перешучиваются, подтрунивают друг над другом. Слушаю их задорное щебетание, улыбаюсь. Так легко сейчас на душе! Наконец-то я дома, с ними, наконец-то всё хорошо! Неожиданный звонок во входную дверь вырывает меня из блаженного умиротворения. Даша и Лев Михайлович резко замолкают, смотрят на меня, внимательно так, словно запомнить хотят.

— Ну вот, Игорёк, видно прощаться пора. — говорит Дашин отец, улыбаясь мне ласковой и немного печальной улыбкой, — Это за тобой…

— Почему «прощаться»?! В смысле «за мной»?! — откликаюсь я возмущено, — Я же пришёл только что! Никуда я отсюда не пойду!

— Ещё как пойдёшь! — раздаётся за спиной строгий голос отца, — А нет, так мы тебя с мамой силком за дверь выставим. А если сопротивляться вздумаешь, то и Машуля вон нам поможет. Подключится тяжёлой артиллерией. Верно, Машуль?

Слышу заливистый смех сестрёнки. Она вихрем влетает на кухню, хохоча целует в нос, как барашек бодает плечо русоволосой головкой. Отец похлопываем меня по спине, треплет по волосам. Мама сжимает в крепких, но ласковых объятьях, говорит мне что-то неразборчиво-нежное. А потом они отступают. Стоят, улыбаясь, смотрят на меня с любовью.

Лев Михайлович озорно подмигивает и идёт открывать двери. А Даша подплывает невесомо, наклоняется и целует прямо в губы. Растворяюсь в этом теплом поцелуе, млею, закрываю глаза.

— Иди! Пора уже, — шепчет она, отрываясь от моих губ, — Милый мой потеряшка, теперь всё будет хорошо. Обещаю!

Хочу возразить, но меня подхватывает воздушным потоком, вытаскивает в коридор и выталкивает в распахнутые двери. Блаженное тепло сменяется пронизывающим холодом. Замерзаю, обледеневаю, трясусь мелкой дрожью. Тянусь вернуться туда, к ним. А потом вижу как Даша подходит к дверям и прежде, чем захлопнуть их, кричит мне, умоляюще:

— Ну пожалуйста! Давай! Ради меня, ради всего святого! Люблю тебя и всегда буду любить. Ииигооорь, дыышиии!

Кашляю, отплевываю забившую лёгкие воду. Первый вдох пронзает острой, раздирающей болью. Кислород врывается в грудь обжигающим, расплавленным металом. Но вместе с этой болезненной мукой, ощущаю, как тело наполняется, насыщается жизнью.

Кто-то сидит рядом, придерживает мою голову, гладит по мокрым, слипшимся волосам. Поднимаю глаза и вижу испуганное и заплаканное лицо Олеси. Понимаю, что лежу в пустой ванной, абсолютно голый. Пытаюсь прикрыться, сказать что-то, но не выходит — зуб на зуб не попадает, тело трясёт от холода. Олеся хватает полотенца, укутывает меня.

— Я так напугалась! Когда тебя нашла, то ты под водой был, не дышал. Весь ледяной. Я воду спустила, пыталась тебе искусственное дыхание делать. Но я же не умею. А ты не реагировал, не хотел дышать… Я испугалась, что ты умер… Попробовала ещё раз. А потом… а потом… — она плачет, целует моё лицо, всхлипывает, — Как ты? Может скорую вызвать?

Качаю головой, смотрю на неё и она кажется мне такой красивой, что, на секунду, опять дышать перестаю.

— Ты что? — испуганно всхлипывает Леся наклоняясь ниже.

Приподнимаюсь и накрываю губами её губы. Поцелуй оживляет, согревает. Из нежного он становится требовательным, всё более и более страстным. Мы отдаёмся своим чувствам не сдерживаясь, не оглядываясь на обстоятельства и доводы разума. С головой погружаемся в это сладостное мгновение, растворяемся в нём без остатка. И мне кажется, что эта сказка будет длиться вечность.

Эпилог

Несколько месяцев спустя…

Реальность мягко накладывается на волшебство ночных грёз. Лёгкие бабочки поцелуев порхают по коже, приятно щекоча шею. Млею, потягиваясь в сладкой истоме. Не открывая глаз, ищу губами его губы. Нахожу, впиваюсь в них, содрогнувшись от прокатившейся по телу обжигающей волны желания. Прижимаюсь к нему плотнее. Осознавая степень его возбуждения, разгораюсь в предвкушении. Хочу большего! Хочу прямо сейчас почувствовать и вобрать эту мощь! Хочу в полной мере ощутить всю силу его страсти!

Он играет со мной, заводит, дразнится. С головой ныряет под одеяло. Спускается всё ниже, ниже… целует, ласкает языком грудь, живот…От этих жарких прикосновений по телу словно электрические разряды разбегаются. Чувствую, что вот-вот взорвусь. Подаюсь ему навстречу, умоляю, шепчу что-то невразумительно-сбивчивое. Он сам уже не в силах сдерживаться. Наши тела соединяются, сливаются в первородном танце, а потом мир на секунду исчезает, утонув в ослепительной вспышке высшего наслаждения.