Страница 24 из 52
– Мы дали слово, – напомнил я. – Поэтому будьте добры, мистер Пью, замолчите и не мешайте мне сконцентрироваться. А может быть, вам просто не хочется, чтобы династия Пью продолжалась вечно?
– Да, вы действительно обещали, – согласился Пью и поудобнее устроился на санках. – Надеюсь, что не нарушите слово. Не забудь предупредить меня, когда приступишь к работе.
– Отлично, Сонк, – донесся с чердака бодрый голос дедули. – А теперь смотри. Может быть, чему-нибудь научишься. Внимательно следи за происходящим и делай все, что я скажу. Итак, сконцентрируйся и выбери ген. Любой ген.
Если уж дедуля принимается за что-то, то он делает это хорошо. Итак, он распорядился, чтобы я выбрал ген. Отлично. Гены – это такие малюсенькие скользкие существа, веретенообразные и едва видные невооруженным глазом – невооруженным глазом Хогбенов, разумеется. Они партнеры крошечных существ по имени хромосомы. Куда ни посмотришь, обязательно увидишь гены и хромосомы, нужно только правильно скосить глаза.
– А теперь необходимая порция ультрафиолетового излучения, и все в порядке, – бормотал дедуля. – Давай, Сонк, ты ближе.
– Хорошо, дедуля, – ответил я и вроде как отфильтровал свет, падающий на обоих Пью через иголки сосен. Ультрафиолетовый свет обладает цветом, находящимся на противоположной стороне гаммы цветов, там, где цвета перестают иметь наименования для большинства людей.
– Спасибо, сынок, – услышал я голос дедули. – В самый раз. Подержи его еще немного.
Гены принялись извиваться в унисон со световыми волнами.
– Папочка, меня что-то щекочет, – пожаловался Пью-младший.
– Заткнись, – оборвал его отец.
Дедуля продолжал что-то бормотать себе под нос. Я почти не сомневался, что он украл слова у прохвессора, которого мы держим в бутылке, но не был все-таки полностью уверен. С дедулей никогда нельзя быть уверенным, это уж точно. Не исключено, что он придумал их сам.
– Эухроматин, – шептал он. – Пожалуй, в этом вся разгадка. Ультрафиолетовые лучи дают нам наследственную мутацию, а эухроматин содержит гены, передающие наследственность. А вот гетерохроматин вызывает эволюционные перемены катаклизмического типа. Отлично, отлично. Новые виды всегда могут нам пригодиться. Гм… Думаю, шесть вспышек гетерохроматического облучения – и хватит. – Он помолчал. – Ик ам энд ек магти! – сказал дедуля наконец. – Все в порядке, Сонк, отправляй их.
Я отпустил ультрафиолетовый свет туда, откуда он появился.
– Значит, в первый год, дедуля? – спросил я, все еще сомневаясь.
– Примерно, – донесся ответ. – Ты знаешь, как это делается?
– Конечно, дедуля, – ответил я, наклонился и дал соответствующий толчок.
Последнее, что я услышал, был рев мистера Пью.
– Да что же здесь происходит? – вопил он. – Что вы тут придумали? Смотри, юный Хогбен, если… Куда нас посылают? Послушай, Сонк, предупреждаю тебя, если это какой-то фокус, я нашлю на тебя своего мальчугана! Он устроит тебе такое заклятие, которого да-да…
Тут голос его стал все тише и слабее и постепенно затих вдали, превратившись во что-то вроде жужжания комара. Во дворе наступила тишина.
Я замер на месте, напрягся, полный решимости сопротивляться превращению в Пью. Эти гены – хитрющие существа.
Я был уверен, что дедуля совершил ужасную ошибку.
Мне было ясно, что произойдет, как только эти Пью попадут в первый год и начнут затем прыгать из столетия в столетие, приближаясь к нам.
Я плохо представлял, как давно от нас находится первый год, но не сомневался, что у Пью окажется достаточно времени, чтобы населить всю планету. В качестве меры предосторожности я сжал двумя пальцами переносицу, чтобы мои глаза не столкнулись друг с другом, когда начнут сближаться, подобно тому как это происходит со всеми нами, Пью…
– Ты еще не Пью, сынок, – хихикнул дедуля. – Ты их больше не видишь?
– Нет, – ответил я. – Что с ними происходит?
– Санки сбавляют скорость, – пояснил дедуля. – Остановились. Да, это действительно первый год нашего летосчисления. Ты только посмотри, как мужчины и женщины выскакивают из пещер, чтобы приветствовать новых компаньонов! А плечи у мужчин! Куда шире, чем даже у Пью-старшего! И… что за женщины! Клянусь, Пью-младший без труда найдет себе жену, когда наступит время.
– Дедуля, но это ужасно! – простонал я.
– Не перебивай старших, Сонк, – упрекнул дедуля. – Слушай, что там происходит. Малыш только что взялся за колдовство. Чей-то маленький мальчик упал. Его мать лупит Пью-младшего почем зря. Ага, теперь отец упавшего мальчика взялся за Пью-старшего. Ну что за драка! Ты только посмотри! Думаю, все в порядке – с семьей Пью там разберутся, Сонк.
– Как относительно нашей семьи? – спросил я, не скрывая горечи.
– Не беспокойся, Сонк, – заметил дедуля. – Время все уладит. Подожди минутку, я понаблюдаю. Гм… Когда знаешь, куда смотреть, поколение пролетает очень быстро. Какие безобразные существа эти десять маленьких Пью! Очень походят на своего папу и дедушку. Как жаль, что Лили Лу Мутц не видит своих внучат. Как интересно! Каждый из этих десяти малышей мгновенно повзрослел, и у каждого появился десяток своих отпрысков. Как приятно, что мои обещания сбываются, Сонк. Вот ведь я сказал, что сделаю это, – и сделал!
Я застонал.
– Ну хорошо, – деловито произнес дедуля. – Перенесемся на пару столетий вперед. Ага, вот они! Все на месте и размножаются, как кролики. Да и семейное сходство ничуть не ослабевает. Гм… Теперь совершим прыжок на тысячу лет – господи боже мой! Да ведь это Древняя Греция! За все эти годы она ничуть не изменилась! Подумать только, Сонк!
Радостный смех дедули резал мне уши.
– Помнишь, я рассказывал однажды, что лицо Лили Лу напомнило мне о моей приятельнице по имени Горгона? И неудивительно! Все совершенно нормально! Ты бы только посмотрел на прапрапраправнуков Лили Лу! С другой стороны, как раз этого делать не стоит. Ну и ну, как интересно.
Наступило молчание, которое длилось минуты три. Затем послышался хохот дедули.
– Бах! Первый гетерохроматический прорыв. Теперь начинаются изменения.
– Какие изменения, дедуля? – спросил я упавшим голосом.
– Изменения, которые подтверждают, что твой старый дедуля совсем не такой дурак, как ты думаешь? Я знаю, что делать. Теперь, когда все началось, изменения будут следовать одно за другим. Смотри, вот второй скачок. Как быстро происходит мутация этих крохотных генов!
– Значит, дедуля, – спросил я с надеждой в голосе, – я все-таки не превращусь в одного из Пью? Но ведь мне казалось, дедуля, что мы обещали – династия Пью не прекратится?
– Я сдержал свое обещание, – сказал дедуля, полный достоинства. – Гены будут распространять это семейство до самого Судного дня. И вместе с ними сохранится способность к колдовству.
И он рассмеялся.
– На твоем месте я бы приготовился к неприятностям, Сонк, – предупредил он. – Мне показалось, что, когда папаша Пью исчезал во тьме прошлого, он пригрозил тебе заклятием. Так вот, он совсем не шутил. Это заклятие вот-вот настигнет тебя.
– Господи! – воскликнул я, полный смятения. – Но к тому времени, когда они прибудут в наш век, их будет не меньше миллиона! Что же мне делать, дедуля?
– Просто быть наготове. – В голосе дедули сочувствие начисто отсутствовало. – Ты думаешь, их будет миллион? Ошибаешься, намного больше.
– Сколько именно? – поинтересовался я.
Он начал называть число будущих Пью. Хотите верьте, хотите нет, но дедуля все еще не кончил. Так их много.
Видите ли, оказалось, что это очень походило на семью Джюксов, которая жила к югу от нас. Те, что плохие, всегда немного хуже своих детей, и то же самое случилось с Генами Хромосомами и их потомками, так сказать. Династия Пью осталась династией Пью и сохранила способности колдовать – мне кажется, можно сказать, что они в конце концов покорили весь мир.
Все могло обернуться гораздо хуже. Все эти Пью могли остаться такого же размера на протяжении всех поколений. Вместо этого они начали уменьшаться, становились все меньше и меньше. Когда я видел их в человеческом образе, они были выше и крупнее большинства людей – по крайней мере, папочка Пью точно был огромным.