Дар для проклятого

- А что тебя так удивляет? – лорд Эрдик отводит глаза. – Герцог в силу месторасположения живет достаточно уединенно, и если раньше мы частенько могли видеть его на «большой земле», то сейчас он предпочитает большую часть времени проводить в своем родовом гнезде. Как ты понимаешь, общество там не слишком разнообразное.

- А я для него буду кем-то вроде заморской птички? – сцепляю зубы, злясь не столько от того, что меня хотят отвезти в самый уединенный уголок населенной части нашего мира, сколько от собственных внезапно проснувшихся страхов, которые, казалось, давно уже остались позади.

- Хочешь считать так, считай, - лорд отвечает довольно прохладно, - скажи спасибо, что мы вообще вытащили тебя из нечеловеческих условий и помогли твоему брату.

При всем желании благодарить их я бы точно не смогла.

Укладываюсь обратно на софу, закутываясь в покрывало с головой, но глаза по-прежнему держу широко открытыми. Старый детский страх, давно позабытый, поднимался откуда-то из глубин души, жаля тьмой, нашептывая кошмары, заставляя тревожно колотиться сердце.

Я никогда не верила в сказки. Чудовищ не бывает, как и магии. Все чудовища – либо реальные люди пострашнее иных монстров, либо всего лишь страхи нашего подсознания, а вся магия – то, что мы еще не умеем объяснять.

Но каждую ночь, оставаясь в одиночестве в детской кроватке, я боялась, что кто-то придет из темноты, чтобы забрать мою душу. Неужели с тех пор я так и не выросла?

С соседней софы начал доноситься мерный храп.

Приспустила с головы покрывало и бросила осторожный взгляд на своего сопровождающего. Мужчина казался таким умиротворенным, что страх, будто бы почувствовав неловкость, отступил, перестав терзать мысли. И чего тут бояться?

Следующий час я потратила на то, чтобы договориться с самой собой. Печальные горы так Печальные горы, не важно. Да, там наверняка будет жутко холодно, да и в целом… жутко, но какая в общем-то разница? Зато смогу наконец посмотреть в лицо своим страхам. Наверняка вблизи они вовсе не такие ужасные, как казалось в детстве.

Уговоры помогли, и я наконец позволила себе уснуть, трижды попросив свои сновидения не показывать мне сегодня ужастики вне очереди.

Но подсознание удовлетворило мою просьбу весьма своеобразным образом.

Глава 5

Тихий голос мамы под треск отсыревших дров в камине мягко разносился по детской комнате. Голос настолько родной и живой, что приятная щекотка пробегала глубоко в груди.

- Давным-давно, когда мир был наполнен магией, а меж людей царили лишь добро и согласие, жил на свете юный прекрасный принц. Был он умён, справедлив и силен духом, спокойно и счастливо жило при нём его бескрайнее королевство вечного лета. Феи, маги, люди – все могли найти себе здесь своё место. Но был у принца и один недостаток – холодное сердце. Ничто не могло затронуть его заледеневшую душу, никого он не мог полюбить, как ни старался. Но однажды, теплым летним днем принц повстречал…

- Фею, да?! – глаза брата азартно заблестели, и я, прикусив щеку, с трудом удержала улыбку.

- Да, - мама само спокойствие, - прекрасную фею, что впервые тронула его сердце, растопив в нем лед и прогнав холод. Ярким пламенем воспылала душа влюбленного, и бросил он все силы на то, чтобы завоевать строптивую красавицу. Но фея не смогла найти в себе ответного чувства. Мучимая жалостью, она все же отказала принцу, выбрав другого.

- А принц что, не был магом? – Бруно явно нашел в сказке какой-то изъян.

- Был. Принц был очень талантливым магом, сильным и умелым.

- Тогда почему он просто не заколдовал фею?

- Она же фея, - мама улыбнулась.

- И что, феи сильнее магов? Чем они отличаются?

- Феи – девочки, а маги – мальчики, - хмыкаю со своего места на подоконнике, старательно делая вид, что слушаю исключительно вполуха и то от скуки.

- Не только, - снова улыбнулась мама, поправляя старый плед в изножье кровати брата, - маги берут свои силы из окружающего мира, тогда как сила феи живет внутри неё. И чем больше в фее света и любви, тем она сильнее.

- И как принц завоевал свою фею?

- Никак, - мама грустно покачала головой. - Боль отверженного год за годом отравляла молодую душу, и гордыня вдруг поселилась в том, кто никогда и ни в чем не знал отказа. А злые шепотки коварных придворных всё чаще и чаще находили отклик в раненом сердце…

- А о чем они шептались? – снова перебивает Бруно.

- Те, в чьем сердце царил истинный холод, никогда не могли смириться со светом и чистотой фей: ни с их живительной силой, ни с красотой, ни с всеобщим обожанием. Зависть царила в заполненных тьмой душах, и раненный болью принц не смог противостоять их коварству. Всё сильнее росло в нем убеждение, что феи опасны и чужды этому миру, всё тверже укреплялось мнение, что нужно отделить прекрасных созданий от простых людей и магов.

- Нет бы найти себе прекрасную принцессу и жить с ней долго и счастливо, вместо того чтобы постоянно вспоминать бедную фею, еще и другим феям портя жизнь, - шепчу скептично.

- Ну хватит уже мешать! - тут же вскидывается брат, выглядывая из-за мамы и бросая на меня ну очень гневные взгляды.

Фыркаю, показательно утыкаясь носом в запылившийся фолиант.

- Гретэль просто уже совсем взрослая, Бруно, четырнадцать лет недавно исполнилось, как-никак, - лукаво прищуривается мама, бросая быстрый взгляд на книгу в моих руках, - и оглавление второй части учебника истории ей куда интереснее всяких там сказок.

Усиленно стараясь не покраснеть, переворачиваю страницу.

- Рассказывай дальше! – требует брат, больше не обращая на меня никакого внимания.

- На самом деле Гретэль не так уж и не права, Бруно, - задумчиво произносит мама, словно невзначай разворачиваясь так, чтобы я тоже могла ее слышать. – Наш герой и правда нашел себе принцессу, у них даже родился наследник, но фея так навсегда и осталась незаживающей раной на его сердце. С молчаливого невмешательства принца, к тому времени уже ставшего королем, грязные, неправдивые слухи начали распускаться по королевству. Не сразу, но в них поверили, и фей начали сторониться. Всё реже открывались для них двери друзей, всё меньше людей пользовалось их помощью, всё чаще вслед им неслись упреки и оскорбления. А несколько лет спустя фей и вовсе отселили на самый край бескрайнего королевства.

- А принц? То есть король?

- В сердце короля всё сильнее воцарялся холод, а мечты и стремления заменялись балами и увеселениями. Он словно забыл или не пожелал вспоминать, что именно феи хранят баланс природных сил и оберегают мир от страшного зла.

- Какого зла?

С трудом подавляю улыбку, глядя на застывшего брата, явно не ожидавшего, что в такой сказке есть еще и страшное зло.

- Ужасных чудовищ, которые являются по ночам из тьмы, - шепчет мама, склонившись к Бруно и таинственно распахивая глаза. – Они приходят незаметно и подкрадываются к людям, пока те спят.

- Феи защищали от чудовищ? – над одеялом у брата остались только глаза.

- Да. Своим светом и добротой они отгоняли тьму, даря всем людям мир и покой вдали от чудищ, забиравших их сны, а потом и жизни. Но и самим феям требовались силы, чтобы противостоять липкому мраку, и силы эти им давала человеческая любовь. Потому вместе с людским отчуждением капля за каплей силы фей начали медленно угасать. И тогда, видя гибель своих сестер, та самая фея, которую так долго любил принц, потеряла свой свет, отравившись тьмой, и прокляла того, кого уже однажды отвергла.

- И принц умер? К нему пришли чудовища?

- Нет. Но проклятье оказалось столь сильным, а род принца столь крепко связанным с его королевством, что темная магия легла смертельным отпечатком не только на него, но и на всё его земли. Вместе с гибелью последней из фей из королевства навсегда ушла магия, а принц под воздействием проклятья вскоре скончался. Его сын был слишком юн, чтобы возглавить осиротевшую, в одночасье потерявшую магов и фей страну. Люди без своего лидера окончательно ослабли, ожесточились, и королевство захлебнулось в войне.