Ярость и Разрушение

Но Бог создал Стражей, чтобы они приглядывали за людьми, рискуя своими жизнями, чтобы помочь сложить шансы в пользу вечной славы вместо вечного проклятия, а люди просто... Они всё ещё стремились уничтожить друг друга и самих себя, как будто это было врождённой потребностью. Некоторые скажут, что это вытекает из саморазрушительной природы Адама, Евы и яблока, что битва разыгрывается каждый день, в каждом человеке, и это было величайшим достижением змия, или проклятием, но, в конце концов, люди сами выбирали свой собственный путь.

В эти дни было очень много потерь. Убийства и нападения, грабежи и хищения, расизм и фанатизм, ненависть и нетерпимость — всё это нарастало, а не улучшалось, как будто приближалась точка кипения. Были ли эти вещи деяниям под влиянием демонов, делающих чертовски хорошую работу, или люди были связаны и полны решимости сделать работу за демонов?

Иногда это заставляло меня задуматься, в чём, чёрт возьми, смысл.

— Боже, — пробормотала я, размахивая руками. — Как же темно.

Раздосадованная своими мыслями, я перевернулась на бок и закрыла глаза. Я скучала по своим ярким звёздам, которые украшали потолок моей спальни. Они светились мягким белым светом в темноте и, смотря на них, я чувствовала... покой. Знаю, это звучит странно.

Я была странной.

Понятия не имею, когда мой мозг отключился, и я уснула, но мне показалось, что прошло всего несколько секунд, как я уже открыла глаза и увидела, что темнота в комнате рассеялась.

Чувствуя себя так, словно совсем не спала, я выбралась из постели и приступила к утренней рутине. Волосы высохли сами, я оделась с той же скоростью, с какой приняла душ, и уже через пятнадцать минут после пробуждения была готова выйти из спальни с очками на носу.

Прежде чем открыть дверь спальни, я замешкалась, готовясь увидеть сонного, взъерошенного Зейна. Я снова оставила дверь незапертой и отказывалась думать почему. Мне потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к яркому освещению комнаты. Зейна на кухне не было, а это значит...

Мой взгляд метнулся к дивану, и да, он был там, сидел и...

Мускулы напряглись под золотистой кожей и сокращались по обнажённым плечам. Он поднял руки над головой, потягиваясь. Он выгнул спину, и я не знала, должна ли быть благодарна или разочарована тем, что диван закрывал большую часть моего обзора.

— Я не могу отвести взгляд, хотя нужно, — сказал Арахис, и я подпрыгнула примерно на фут от пола, когда он появился из воздуха рядом со мной. — Из-за него у меня появляется чувство, что мне нужно больше времени проводить в спортзале.

Мои брови взлетели.

Зейн повернулся и посмотрел на меня.

— Привет, — произнёс он хриплым от сна голосом, запустив руку в свои растрёпанные волосы.

— Доброе утро, — пробормотала я, благодарная, что Арахис подмигнул и исчез.

Я подняла руку и прикусила ноготь.

— Хорошо спалось? — спросил он, и я кивнула, хотя явно лгала.

Зейн встал, а я отвернулась и поспешила на кухню, всё ещё надеясь, что моё лицо не выглядит таким красным, как мне казалось. Не хватало мне ещё насмотреться на великолепие груди Зейна.

— Хочешь что-нибудь выпить?

— Спасибо, не хочу, — ответил он. — Вернусь через несколько секунд.

Зейн не был разговорчивым, когда просыпался, это я уже знала. Схватив стакан апельсинового сока, я сделала глоток и поставила его на островок рядом с планами школы. Документы всё ещё были развёрнуты.

Я услышала, как включился душ, и понадеялась, что Арахис не был в ванной и не строил из себя извращенца. Я подошла к дивану и включила телевизор, остановившись на новостном канале, а затем сложила мягкое серое одеяло и накинула его на спинку дивана, прежде чем вернуться к острову на кухне. Я допила свой сок и перешла к банке содовой, когда Зейн, наконец, вышел из спальни. Я снова стала нервозно грызть ноготь большого пальца, и задалась вопросом, почему ему потребовалось вдвое больше времени, чем мне, чтобы принять душ. Его мокрые волосы были зачесаны назад, и он, к счастью, был полностью одет в тёмно-синие нейлоновые брюки и простую белую рубашку. Он был босиком.

У него были красивые ступни.

— Содовая на завтрак? — заметил он и, проходя мимо меня, поймал мою руку и осторожно отвёл её от моего рта.

Я вздохнула.

— Это десерт.

— Мило.

Он направился к холодильнику. Зимний запах, который всегда окутывал Зейна, окутал и меня. У него был какой-то особый шампунь? Вряд ли, потому что уже перепроверила все бутылочки в душе.

Я резко обернулась.

— Мне напомнить тебе о нашем вчерашнем никчёмном разговоре?

— Боже, прошу, нет, — он открыл холодильник. — Хочешь яиц?

— Конечно. Помочь?

Он поднял глаза и поставил на столешницу коробку яиц и упаковку масла.

— Разве не ты чуть не спалила дом Тьерри, пытаясь приготовить запечённую курицу?

Я фыркнула.

— Разве не ты обещал научить меня готовить сыр на гриле?

— Знаешь, а ты права, — он поднял яйцо и указал им на меня. — Но сначала мне нужно накормить себя.

— Приоритеты.

— Я и правда не хочу, чтобы ты жарила яйца. Хотя их и трудно испортить, но у меня есть подозрение, что ты сделаешь именно это, и тогда мне будет стыдно за тебя.

— Неужели? — сухо пробормотала я.

Он ухмыльнулся, и я была уверена, что вид у меня стал немного тупой, пока я наблюдала за ним.

— Как насчёт болтуньи?

— Конечно, шеф-повар Зейн.

Я тихо усмехнулась.

— Знаешь, ты можешь сесть на диван. Так будет удобнее, чем на табуретке.

— Я знаю.

Возможно, так оно и было, но Зейн спал там, и мне почему-то казалось, что это его личное пространство.

Как долго мы будем продолжать так себя вести? Зейн спит на диване, но при этом у нас одна душевая кабинка на двоих? Но куда нам идти? Нам пришлось остаться в городе. Здесь находилась община его клана, в которой было место для нас, но кроме Николая и Деза, его клан не знал, кто я такая, и так должно было остаться. Кроме того, у меня было предчувствие, что Зейн не согласен с этой идеей.

— Я подумал, что после завтрака мы могли бы немного потренироваться, — сказал Зейн, снова привлекая моё внимание к себе. — Я не придумал ничего особенного, чтобы помочь тебе с твоим зрением, но если вы с Мишей тренировались ежедневно, мы тоже должны тренироваться каждый день.

Я посмотрела на себя сверху вниз. Мои леггинсы и рубашка идеально подходили для тренировки.

— Ну, или у тебя есть предложения получше?

Я пригвоздила его сдержанным взглядом.

— Да, у меня были планы с тем демоном, который напоролся на мой кинжал. Он возвращается к жизни, и мы собираемся потусоваться.

Зейн усмехнулся.

— Тогда как насчёт того, чтобы развернуть маты? — пауза. — Если конечно ты справишься с этим?

— Я справлюсь, — передразнила я, спрыгивая с табурета, — если ты справишься с эпическим пинком под зад, который получишь.

Он рассмеялся так громко, что я обернулась и посмотрела на него.

— Ты ещё пожалеешь, что так смеялся, — пробормотала я и пошла к матам.

Пока Зейн готовил, я подняла удивительно тяжёлые маты и с громким стуком бросила их на пол. Развернув их и сдвинув вместе, я вытерла пот со лба и присоединилась к Зейну за столом. Как только мы покончили с маслянистыми яйцами, я почувствовала себя намного более энергичной, как будто действительно немного отдохнула этой ночью.

Мы убрались, и я последовала за Зейном к матам, разминая руки.

— Обычно я сначала разминаюсь.

Как только Зейн ступил на мат, он стянул с запястья резинку для волос, собрал волосы в наполовину законченный конский хвост, который смотрелся на нём в тысячу раз лучше, чем на мне.

— Было бы неплохо немного побегать.

Я нахмурилась, схватилась за согнутый локоть и прижала его к груди, пока не почувствовала растяжение в плече.

— Я не люблю бегать.

Зейн повернулся ко мне.

— Какая неожиданность.

— Ха. Ха.

— Я решил, что мы начнём с ряда техник блокировки и бросков.