Страница 8 из 111
Я попытался выбраться из тесной ниши, в которую меня поместили и после минуты тщетных змеиных извиваний на одном месте был вынужден позвать на помощь. На мои призывы откликнулась та самая сладкоголосая девица, которая до этого нашептывала утешительные слова раненому. Сама помочь мне выбраться она не решилась. Позвала какого-то крепкого мужчину, который и вытащил меня за ноги из-под груды тел, прижимавших меня к полу. Я наконец понял, в какой нише очутился, я под кучей мертвых тел игроков, которые я уже видел в повозке, но только эта куча была вдвое больше.
В открывшемся мне каменном подвале было лишь немного светлее, чем в темном закутке под грудой тел, но на контрасте с полной темнотой, я неплохо разглядел и мужчину, и юную девицу. Мужчина оказался тем самым всадником, что взял с меня плату за место в повозке, а эту девицу я ранее не встречал. Симпатичная, хоть невысокая и худощавая, но с чувственными, пухлыми губами, облачена в светлую мантию с однотипной символикой на груди и рукавах — пять разноцветных четырёхконечных звезд над золотой чашей.
— Так ты ещё живой? — присматриваясь ко мне поближе, удивлённо спросил мужчина, — Вот твой отец обрадуется! Иди, осчастливь его, а то он так горько плакал, когда тебя наполовину обгоревшего из повозки достали. Даже моё черствое сердце дрогнуло.
— Я сгорел? Когда это? Прошу, расскажите, что тут произошло, — ничего не понимая, попросил я.
— Да много чего. Быстро и не перескажешь. Точно, ты же у нас соня, нападение бандитов и нежити проспал. Хочешь сразу узнать, как повозка загорелась или тебя интересует, что было до того, как мы в торговый пост вернулись?
— Мне всё интересно.
— Ладно, раз ты выжил после такого, я все тебе расскажу, но сначала иди проведай отца, он на западной стене дежурит, сам вызвался ночью в дозоре стоять, так как уснуть от горя не мог.
Я прошел между лежащих двумя плотными рядами раненых к лестнице наверх, выбрался из подвала и обнаружил, что нахожусь в грубой, складской пристройке у задней стены постоялого двора. Похоже, член отряда охраны каравана принял нас с Умбертом за родственников, поэтому и отзывался о нем, как о моем отце. Охотник действительно проявлял ко мне повышенную заботу. Наверное, я напоминал ему одного из его сыновей, хотя судя по его прежнему возрасту, они должны были быть постарше.
Умберт и вправду оказался на смотровой площадке на внутренней стороне стены-частокола, где ранее сидели местные охранники. Стоял он недалеко от тлеющей углями жаровни, неподвижно, печально склонив голову и лишь изредка поднимал глаза на темный горизонт.
— Умберт, я наконец выспался, тебе там не одиноко? — не придумав ничего лучше, спросил я.
Мужчина не поверил своим ушам, когда услышал мой голос. Он сначала замер столбом, словно увидел призрака, но когда я продолжил двигаться и говорить, он тут же пулей спрыгнул с платформы, подбежал и крепко схватил в охапку.
— Живой! Алекс, ты живой! Какое счастье! Хвала пяти богам! Жрица мне сказала, что с такими ранами даже не будет пытаться тебе помочь. Тебя сразу причислили к мертвецам, прям как тогда, в детстве с повозкой…
— Я живой, все в порядке.
— Поверь, я готов был всё отдать, чтобы тебя выходить, но жрица отказалась от моего золота. Она сказала, что её отряд понес большие потери, много тяжелораненых, поэтому магической силы у неё уже не осталось. Она даже своему старшему брату не смогла ничем помочь, так как он ранен не так тяжело, как командир и некоторые другие воины.
— А что вообще произошло? Почему я попал в огонь?
Тут мужчину, буквально, затрясло от гнева.
— Это ублюдки из местной охраны сделали! Когда мы сюда вернулись и предупредили хозяина, что с запада движется армия нежити, глава местной стражи решил, что надо уничтожить тела воинов в нашей повозке, чтобы некроманты и их в нежить не превратили. Он сказал своему помощнику, чтобы тот облил повозку маслом, и пока я помогал Баяру переносить в дальние комнаты раненых, та вспыхнула и занялась столбом пламени. Я клянусь, лишь на десять минут отвлекся, а когда увидел, что творится, кинулся тебя спасать, а ты уже наполовину сгорел. Ноги до костей обуглились.
Сказав последнюю фразу, мужчина присел и осторожно коснулся рукой чистой, розовой кожи выше колена. Пораженный до глубины души, он молча покачал головой, после чего добавил:
— Ты и вправду бессмертый, Алекс. Видимо, богам ты в этом мире ещё нужен. Они дали тебе свое благословение, раз после такого, ты опять целым и невредимым оказался.
— Нет, на благословение богов мне денег не хватило, — пошутил я, — тут дело совсем в другом.
— А! Знаю! Ты как в себя пришёл, тоже выпил тот чудодейственный целебный эликсир? Так ведь? Не могут ужасные раны заживать прямо на глазах.
Я решил поддержать версию Умберта.
— Да, выпил эликсир и вот — снова здоров. Словно заново родился.
— Слава всем богам! Откуда только это редкое сокровище у тебя появилось. Небось выудил из карманов тех несчастных, погибших путников, да?
Я согласно кивнул.
— Ну и бог с ними. Я так счастлив, думал уже, по моей вине, по глупости старика дорогого друга загубил. Давно мое сердце так не болело, душа не рвалась на части. Места себе не находил.
— Всё, всё, успокойся, уже всё хорошо. Расскажи лучше, что с местной охраной стало? Почему ты, а не они ворота охраняют.
— Так, прогнали мы их. Выгнали всех этих злодеев прочь. За то, что они нашу повозку подожгли и тебя погубили Баяр и другие с ними сцепились. До поножовщины дошло, да только наш командир, хоть и раненый был, таких их командиру пинков дал, что тот бежал, только пятки сверкали. Выгнали мы этих негодяев, не беспокойся.
— А если они вернутся?
— Не вернутся. Безоружные они. С пустыми руками их выгнали, чтобы они чего дурного ночью не устроили. Или ты за них переживаешь? Ничего с ними не станет. Они знают, что на запад идти нельзя и подались на восток, в сторону горного форта. На самом деле и нам бы туда следовало отправиться. Хоть пока всё тихо, в большой опасности мы сейчас. Ещё неизвестно, кто из нас, мы или они, жив после этой ночи останется.
— А что случилось?
Умберт, поманил меня за собой рукой, забрался по лестнице на смотровую площадку и снова заняв свой дозорный пост, начал рассказывать:
— Когда ты спать улегся, напали на нас бандиты…