Страница 15 из 27
— Воислав Драгомирович, к Вашим на кривой кобыле не подъедешь, — заискивающе улыбнулся Лаврентий. — Говорят, последний раз за такие вопросы, кому-то глаз на пятку натянули.
— Ха, помню! — воскликнул Дед. — Я тогда мичманом был. Славно мы покуражились с Меньшовым, он как раз капитанские погоны обмывал. — Комиссар съежился, а Дед продолжил: — да ты слышал о нём, он генерал-адмирал нашего округа сейчас. Вон, внука к нему на службу отправил, пускай пользу отчизне приносит.
— Помню, помню, — часто закивал головой Лаврентий, а его помощник, что весь разговор сидел бледный, как приведение, подавился воздухом.
— Нам бы домой, поздно уже, Воислав Драгомирович, — постучав по спине подпоручика, стал отпрашиваться военком.
— Пожалуйста, — просипел его помощник.
— Ну, раз так надо, — протянул Дед, — на чай точно не останетесь? Аннелиса, хозяюшка наша, чудный пирог с ежевикой испекла.
— Благодарю, — поклонились оба, — но спешим, время уже….
— Так и быть, — Дед встал из-за стола, — пойдём, провожу вас. И, Лаврентий, ты помни, чуть что — звони.
— Всенепременно, Ваше благородие, всенепременно, — зачастил штабс-капитан, и, распрощавшись со всеми, да прихватив подарок, покинул нашу компанию вместе с подпоручиком.
— Какой-то он нервный и слабовольный, — поделился своим мнением Серафим, когда Дед вернулся.
— Я бы сказал скользкий, — внёс свою лепту Ерастов.
— Ша, оболтус, — Дед уселся за стол, и потянулся за пирогом. — Нормальный мужик, как мне говорили, только за место своё боится. У него индекс двадцать пять единиц, и возраст пенсионный, а планетарников, тепереча мордуют страшно.
— Это кто? — удивился дядя Саша. — Не слышал, чтобы сейчас реформы шли, наоборот, приказано сохранять на штабных местах заслуженных работников, чтобы на пенсиях экономить.
— Осёл в пальто, — проворчал Дед, — генерал-губернатор новый. Творит, что хочет. Тот же Зубов, не было его раньше на складах утилизации, если мне память не изменяет, а она ни разу ещё не подводила. Так что из его команды этот ротмистр.
— А Пётр Сергеевич? — спросил я о судьбе бывшего главы Святогора: веселого дядьки, что был старше Деда лет на пятьдесят, и приезжавшего к нам в гости несколько раз.
— Преставился Петруха, — поморщился Дед, — и Микола тоже на том свете. Я, как после него ополчение Малого Новгорода принял, так видеть начал, какой вред творится всюду. — Лицо Деда стало печальным, он набулькал себе стопку настойки, залпом её осушил, и протянул:- да, уходит старая гвардия, уходят братцы.
За столом воцарилась тишина. На целую минуту.
— А на военкома не греши, Санька, — нарушил молчание Дед, — я с ним только начал работу. Тут, ведь, тонко надо. Сейчас я в его глазах сила, связи имею, да и тебя он трухает, но и губернатор Швельброд для него непосредственное начальство. Так что, аккуратно надо, чередуя пряник и кнут, как сегодня. Глядишь, и обзаведусь союзником, тем более таким полезным.
— Да, Вы, никак, на кресло этого Швеллера нацелились! — воскликнул Ерастов.
— В корень зришь, Саша, — согласно кивнул Дед, — надоел бардак, так что думаю об этом. Благо выборы скоро, через полгода.
Дела! Этого генерал-губернатора по-любому назначили из округа, но каждый школьник на Святогоре знает, благодаря предмету введение в обществознание, что наша планета имеет статус поместной. Это значит, что изначально она заселялась армейскими ветеранами, которым за службу нарезали земельный надел, и только после, когда цивилизация здесь утвердилась, потянулись сюда аристократы и гражданский люд. И пусть сейчас бывших военных не так уж и много на Святогоре в общем соотношении, но статус остался, и он определяет право любого ветерана, имеющего во владении землю, баллотироваться на пост генерал-губернатора. Ха, чем-то это всегда напоминало мне казачество, суть почти одинаковая — вольница на рубежах империи.
Потихоньку беседа старших перетекла во двор, я же, кликнув своих бойцов, помог хозяйкам с посудой, и прилёг вздремнуть в нашей с Лирой комнате. Варенька была с мамой, где-то в доме, а точнее, поисковая техника…. На крыльце они, любуются закатом, так что я не удивился, когда Брусника забралась мне на грудь, и затарахтела, словно перегретый антиграв.
Проснулся я через пару часов, от неясного беспокойства. Подготовившись к бою, быстро умылся, и спустился в горницу. Вовремя.
— Кто-то едет! — пришёл по связи голос старлея Рохлина. — Цель одиночная, гравицикл.
Злоупотребляем мы спутником, надеюсь, у Ерастова есть полномочия. Хотя, о чём я, его же Могута сюда отправил, значит есть.
— Может смертник? — обеспокоился Александр Ярославович, он как раз был внизу, так что я и так его услышал.
— Совсем сдурел⁈ — возмутился Дед, — это ж наёмники, а ну пойдём на улицу.
Мы выскочили во двор, на всякий случай, заняв боевые позиции. Дед же с премьер-майором подошли к воротам. Гравицикл шёл низко, в метре над землёй, потому показался на дороге только через пару минут. Сначала свет от фар и бортовых огней, затем стало возможным разглядеть модель, и в последнюю очередь наездника, Алешку сына дядьки Евстафия, пацанёнка лет двенадцати, младшего брата маминых помощниц.
— Деда Воислав, деда Воислав! — ещё на подлёте стал голосить мальчишка. — Спаси! Убивают!
Он полетел бы кубарем, когда Ерастов выскочил на дорогу, но и его, и гравицикл, подхватили телекинезом, и приземлили.
— Бандиты, деда Воислав! Батю стреляют! — зачастил паренёк, оказавшись перед ним. — Матушка с сёстрами в сарае в погребе спрятались! Папка долго не продержится, к тебе послал! Связь, сказал, глушат! Спаси, деда Воислав, помоги….
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — протянул Дед, а затем скомандовал: — в бой идут мертвецы!
— А я⁈ — воскликнул Ерастов.
— И ты, оболтус. К бою!