Живые связи

Я знал – надо только дать ей время. Скоро она убедится, что побег невозможен. И останется там, куда направит её лес. Интересно будет посмотреть в её глаза… Куда денется насмешка? И когда проявятся реальные чувства…

Я дождался вечера. Как потом скажет Алёна, намеренно… Быть может, она права. Возможно, я просто ждал случая, чтобы сорваться. Чтобы не было пути назад, и решение было принято за нас двоих. А еще хотелось её наказать. Показать, что она должна отказаться от самонадеянности. Забыть, отрешиться от всего, что было прежде. Заставить подчиниться. Взглянуть в будущее, или хотя бы в настоящее, в котором решить проблемы леса могла бы покладистость, а не ярая строптивость.

Я тронулся в путь, когда вернулись животные. Очевидно, несчастным Ку-ку и Белогривой надоело ходить кругами, и они резво прискакали обратно. Я уже знал, где примерно находится Алёна, звери лишь подтвердили мои догадки. Солнце крыло багрянцем горизонт, поэтому я прекрасно понимал, чем закончится поездка. Понимал, а внутри разливалось яркими красками ликование… Я пытался заглушить любую тревогу, шептавшую, что Алёна может быть не готова. Довольно! Прошло достаточно времени, чтобы терпеть еще. Тем более, в прошлое наше близкое общение, Алёна ответила мне. Я ощутил это явно. И это был спусковой крючок…

Словно зверь, загоняющий добычу, я мчал, выжимая дух из своего коня. Нетерпение… вот что гнало меня. Я не мог думать ни о чем. Подъезжая к Светлому дереву ожидал увидеть что угодно… жертву, слезы, раскаяние, мольбы… но увидел лишь шутницу, нелепо, но упорно карабкающуюся на нашу святыню и ломающую ветви. Ветви! В то время, как мы боимся даже тронуть кору, ставшую в этих местах священной. Я в очередной раз поразился, насколько Алёна умеет удивлять. И разгневался, конечно, от её неуважительного отношения. Ко всему. К лесу, живительному дереву, ко мне… Ей снова было смешно. Как всегда…

Я поймал девушку, от неожиданности свалившуюся с ветви. Отпустил коня. Поставил в известность, что период сдержанности прошел. Наступали сумерки, и остановиться я не мог. Это правда. Алёна смотрела растерянно, замолкла. Я видел как она потерялась в мыслях, а мое торжество перетекло в неумолимую решимость. Все рассказывать не стал. Да и не до пояснений было. Кровь внутри закипала. Не мог же я ей там, прямо на месте читать лекцию о лесных взаимосвязях! Она смотрела так недоверчиво, оценивала, а я лишь ждал…

Я вижу эти связи, как тонкие нити, которые тянутся между мной и всем, что есть вокруг. А если сосредоточиться, то можно проследить движение нитей и дальше. Впрочем, чтобы увидеть эту познавательную картинку, необходимо достаточно сил. Есть места скоплений, сосредоточения, где нити закручиваются, завиваются, сплетаются в клубок. Один, если можно так сказать, клубок – это я. Это отражение моей сущности на глубинном, тонком уровне. Другие плетения, узлы и средоточения – это живые объекты. Чем выше уровень сознания, тем больше и влиятельней клубок. Переплетение, подобное моему, было и у Светлого дерева, я видел это отчетливо. Поменьше – у других деревьев и волтов с клоххами, у лошадей. Еще меньше – у остальной живности.

Связи двусторонни. Я держу контроль над происходящим, мое настроение и суть незримо влияют на все живое, подталкивая его к развитию в определенном направлении. Питая его моей разумностью, одухотворяя моими чувствами, заставляя все вокруг быть немного… человеком. Но также и я оказываюсь под влиянием… Конечно, в разумных пределах… Если можно считать разумным усиление моих собственных эмоций. Сущность волка, с лихвой доставшаяся мне от волтов, заставляет быть особо чутким по ночам. Особо сильным. Чрезмерно настойчивым. Чувственная сторона выходит на первый план. И я не могу её сдержать. Точнее могу… ценой непомерной боли, происходящей из-за разрыва связей. А это плохо.. очень плохо, ведь это ведет к угасанию разума во всем.

Поэтому я и решил не сдерживаться. Зачем? Алёна – взрослый человек. Мой человек. Моя взрослая девочка. Рано или поздно она все поймет, что бы ни случилось сейчас. А это должно было случиться. Сама виновата в глупом побеге.

Довольно мучительно взял себя в руки. Необходимо было перетерпеть время… пока Алёна свыкнется с мыслью. И сделает первый шаг. Я осознавал – у нее нет выбора. Но шаг должен был быть с её стороны. Прямое насилие откинуло бы нас назад. Зарядило бы лес грубостью, а не чувственностью. Я прекрасно ощущал это. Поэтому сдерживался, не бросаясь разом, подошел к Светлому дереву, как всегда положив ладони на теплую кору. Ладони – открытые ворота. И дерево откликнулось, явив разноцветные образы перед глазами.

И снова путанный сюжет, смешивающий девушек, Илен и Алёну. Растворяющийся, играющий, мнимый, зыбкий… Что я должен был увидеть? Я чувствовал, что дерево одобряет этот союз, эту связь… Его тонкие нити тянулись к Алёне, оплетая её изящными узорами, подхватывали под руки, вили венок на голове, распускаясь цветами у живота и тянули, подтягивая к себе… Только Алёна этого не видела. В её мире она случайно обнаружила странное дерево. Случайно.

Только случайным ничего не бывает. И дерево встретило Алёну как старую знакомую. Это было видно по узору линий, исходящих из Алёниной головы. Они слишком напоминали… само дерево. Это ответ, реплика… Но создать реплику может только тот, кто неоднократно контактировал с объектом. Реплики растут медленно, у меня на это ушли годы. На создание столь прочных связей. А тут… Быть может, Алёна уже не раз бывала у дерева? Нет, я бы узнал. Я поклялся выяснить, в чем тут дело…

Между мной и Алёной тоже есть связи. Их я стараюсь не рассматривать, боясь своим вниманием нарушить тонкие узоры того перемирия, что между нами установилось. И все же в тот момент, стоило признаться, мои линии исходили прежде всего снизу живота и мощными струями обтекали девушку. Тянули в нетерпении. Я со вздохом отстранился от дерева. Пора.

Мы смотрели друг на друга в наступающей голубоватой темноте. Алёна была неподвижна, хмурилась, размышляла, вздыхая. Я не двигался и ждал. Как хищник, знающий, что добыча непременно пойдет по тропе прямо в лапы. Не сейчас, так скоро. Какая разница. Это – уже свершившийся факт. И она решилась, сделала шаг, смело снимая одежду. Линии помогали ей, тянули в омут моих желаний. Желаний леса и всего сущего в нем.

Я сорвался с места. Не мог больше терпеть. Закрыл её рот судорожным поцелуем. Поцелуем, которым нельзя успокоиться, который еще больше обостряет жажду. На землю… прямо здесь. Почти закапываясь в мягкую траву и податливые корни. Быстрее освободить от одежды. Скорей. Где-то на краю сознания я понимал, что нельзя торопиться, но все равно спешил. Её тело – как живительное питание. Новая надежда. Сгусток любви, замурованной в насмешку. Я хотел испробовать все это.

Алёна увидела меня и вскочила в попытке бежать. Не пустил. Куда уж теперь. Достаточно бегать. Навалился в такой понятной позе. Женские бедра словно специально созданы широкими, чтобы обнимать мужские. Движение вперед… И с невероятной силой она выкрутилась, подпрыгнула с криком. Неожиданно. Разлилась боль. Потекла вокруг Алёны, разрываясь частицами. Я видел это почти наяву. Эта боль отозвалась внутри меня, взволновав сердце. Но разве что-то могло меня остановить? Боль – лишь небольшая плата за последующее единство. Удержал, двигаясь еще раз. Снова выскользнула!

Назвал её ужом. Слишком сильны ее связи с прошлым. Прочные и крепкие, как оковы. Они тянули назад, в обратную сторону, взрываясь на концах, образуя болевой импульс, пытаясь помешать новому. Но я был сильней. Я жаждал перебить их… Схватил девчонку максимально крепко, двигаясь резко и сметая преграду на пути. Алёна закричала. Но крик лишь распалил во мне волка, и я уже не сдерживался, двигаясь сильней и сильней. Не препятствуя себе, не думая ни о чем. До исступления… до заветного блаженства. Которое взорвалось во мне, почти что как та самая боль, крича и извергая мою сущность, заставляя меня превратиться в нечто, единое со всем вокруг!