Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 18

Делать было нечего, он вернулся в кровать, уснул, проснулся от головной боли. Началось паломничество. Вскоре он знал, что находится в десятой хирургической больнице, снимки мозга не показывают серьезных отклонений, опухолей, утечек серого вещества. Полости сердца не расширены, кинез миокарда левого желудочка, имеется добавочная сухожильная хорда в верхней трети его полости, клапанный аппарат интактен. Курирует его лично заслуженный врач Российской Федерации Воровский Л.З., а отключить аппаратуру не поднялась рука у молодого хирурга Позднякова. Лежать ему как минимум вечность и терпеливо сносить осмотры и унижения. После обеда, который доставили в палату со всеми гражданскими почестями, он уснул, утомленный повышенным вниманием. Проснулся от шума в коридоре.

– Да это не Морозов! – бушевала разгневанная работница. – Это Отморозов какой-то! Опять сбежал из-под капельницы! Курит на чердаке, мерзавец! Ловите его, девочки!

Он вспомнил обстоятельства, предшествующие бесславному падению. Словно прожектор зажегся в сумраке памяти. 23 мая, вторник. В кармане образовалось несколько тысяч в национальной валюте, и он подумал, что если уж швырять их на ветер, то лучше навстречу ветру. Супруга, работающая в Н-ской Ассоциации Туристических Организаций (наглецы там в руководстве), провела семинар в родном городе и укатила на симпозиум в столицу, откуда должна была плавно перетечь на конгресс в Индонезию – словом, квартира пустовала, и требовалась спутница жизни на одну ночь. Хорошенькая девушка всхлипывала носиком в фойе супермаркета, она была так трогательна, что у Вадима не хватило духу пройти мимо. Девушка копалась в сумочке, рыженькая, в микро-юбочке, невзирая на собачий холод. Не защитить такую красоту было просто не по-самурайски. Ведь женщины такие умные и предусмотрительные. Бумажку с пин-кодом хранят в кошельке рядом с банковской карточкой, чтобы не мучить ни себя, ни карманника. Где свершилась беда, она не знает. И пока не начала говорить, казалась вполне разумной. А потом отступать было некуда. Ведомый благородными чувствами, он подвел девушку по имени Злата к ближайшему милиционеру, о чем впоследствии сильно пожалел. Милиционер был страшно занят, доказав лишний раз, что милиция в этой стране борется с преступностью, как алкоголик – с выпивкой. Только виноватому у нас ничего не грозит. Из лап закона удалось вырваться и даже накормить голодную девушку в китайском ресторане, попутно зачитав познавательную лекцию по основам энтомофагии (потребления в пищу насекомых). Спутница повеселела, заявила, что аппетит у нее от лекции не испортился, поскольку она трудится по медицинской линии (хотя и не пиявкой), а вот интерес к собеседнику возрос. Разбудила в нем кролика. Он вцепился в нее на заднем сидении такси, как знаменосец в полковое знамя, и девушка в долгу не осталась. В голове уже призывно маячил четвероногий мягкий друг с надежным механизмом. На улице темнело, десять вечера. Они высадились из такси, бормоча какие-то глупости. Она кусала его за щеку, возмущалась, почему он такой небритый, а он отшучивался, что никогда не бреется перед сном, лицо с подушки соскальзывает. Прыгали через лужу, Вадим уверял, что это не лужа, а вход в метро. У подъезда красовался джип коммерсанта Качурина, проживающего на одной площадке с семейством Гордецких. Пикнула сигнализация, коммерсант направился к подъезду, как вдруг вспомнил, что оставил в машине документы, хлопнул себя по лбу, высказался на грани цензуры, зашагал обратно. Светиться перед соседом Вадиму не хотелось, но и прятаться в подворотне было унизительно. Он потащил Злату по дорожке к подъезду, коммерсант как раз погрузился в салон. Вадим еще расшаркался, распахивая перед ней дверь – дескать, только после вас, мэм. «Ты такой галантный», – восхитилась девушка. «Скорее, осторожный, – объяснил он. – А вдруг в подъезде хулиганы? Пока будут склонять тебя к сожительству, успею удрать».

Удрать он, к сожалению, не успел. Но навыки, обретенные в нескучной жизни, помогли. Лампочка в подъезде не горела. Кто-то выступил из темноты, пропахшей канализацией. Он отшвырнул от себя Злату, и пока летела пуля, успел метнуться к перилам. С глушителем стреляют, – мелькнуло в голове. Вторая пуля также цели не достигла, он метался от стены к стене, и сразить его могла лишь плотная очередь из автомата. Третьего выстрела не было – осечка. Он воспользовался моментом, бросился вперед, поймал руку с пистолетом, но незнакомец вырвался. «Кулачком работаем, кулачком», – подсказал тренер в голове. Он нацелил удар – примерно в голову. Но пробил пустоту, недоросток оказался! Стрелок вырвался, побежал к лифту, как-то смешно топая ногами (неужто и впрямь карлик?). Вадим пустился в погоню. Подвела нестандартная планировка дома. На площадке между этажами он настиг недомерка, прыгнул, повалил, но тот был словно жиром намазан – проворно вывернулся, Вадим снова прыгнул, ударился головой. Что-то юркое метнулось на балкон общего пользования. Оба махнули через перила – второй этаж, ерунда, прыгнули на крышу примыкающей к дому забегаловки – а там их целых три: цветочная, книжная и алкогольно-закусочная – а далее по забору толщиной в полкирпича. Злодей был явно из цирка – пробежал, почти не балансируя, как по дорожке, спрыгнул на крышу гаража. Вадим бы тоже показал класс, но кирпич вывалился из кладки, нога скользнула по отвесной стене, и не осталось других вариантов, кроме… того самого. Затылком об асфальт. Вот и всё, – думал он, врезаясь в твердое покрытие. Ты выполнил недопустимую операцию и будешь закрыт…

Существование в больнице было похоже на протяжный вой. Моменты относительной вменяемости и «прямохождения» сменялись полными провалами. Он не мог контролировать время. В период просветления нарисовался следователь из прокуратуры, задавал формальные вопросы, участливо кивал головой. Под занавес беседы как бы невзначай поинтересовался, правда ли, что пострадавший когда-то работал в милиции. «Истинный крест, – прошептал, смыкая веки, Вадим. – Но только не работал, а служил. Милиция у нас не работает…»

Снова пребывание в беспамятстве. «Пора кончать это гадство», – толкнуло в затылок сознание, он открыл глаза. В палату входила медсестра Елизавета Павловна. Медсестричка, ангел мой, украшенье лазарета… Посмотришь на такую, и сразу пропадает охота болеть. Мордашка загадочная, как шифровальная машинка «Энигма» гитлеровского подводного флота – до тех пор, пока в позапрошлом году не взломали ее знаменитый код.