Страница 64 из 67
– Дань это всего лишь формальность, чтобы ты и те кто подобны тебе не забыли, что над ними тоже существует высшая власть, – я сделал шаг вперед и он попятился от меня. Мне приходилось следить за лучами луны, чтобы они золотистой пылью разбивались о крыши домов и освещали узкую улицу.
– Этого будет достаточно? – тихо спросил хриплый голос, донесшийся из полосы мглы. За моей спиной с хрустом порвался тент и из телеги на землю посыпались полновесные монеты, крошечные изумруды, замерцали золотые и серебряные слитки. – Налог собирается каждые семь лет, этого должно хватить.
Неуверенный тон говорившего хрипел в тишине и мгле, и как будто отгораживал темное зло, оставшееся в прошлом от достоинства и силы нового правления. Теневой, сумеречный мир, к которому я теперь принадлежал тоже ждал начала следующей эпохи.
– Правителю не подобает самому собирать дань, – задумчиво произнес я, краем глаза следя за всеми передвижениями мрачной тени. – Не позже, чем завтра я пришлю сюда своих слуг. Постарайся не испугать их своим внезапным появлением.
Я был уверен, что Перси с честью выйдет из ситуации, собрав на мостовой даже чуть больше монет, чем ему причитается. Не то, чтобы я уважал древний обычай сбора налогов, но это был единственный способ напомнить жутким крылатым рептилиям о том, что даже они могут понести наказания, если перейдут границу дозволенного. Не от копья драконоборца, а от такого же дракона, как они сами с единственной лишь разницей, что в его венах течет королевская кровь, а в голове роятся наставления духов. Только теперь я понял, как выгодно было Ротберту иметь при себе прирученного чародея.
Вернувшись к Перси, я почувствовал непривычную усталость и тем не менее забрался в седло.
– Если мы свернем на запад, то приедем к гостеприимно распахнутым воротом города с интересным название Лары, – голос эльфа разливался по ночи музыкальными трелями. – Знать города, должно быть, считает, что духи покровительствуют им. Это, правда, самый богатый и роскошный из всех городов, особенно сейчас в сезон весенних маскарадов.
Когда-то я видел пестрые карнавалы в родной столице, следил тем, как мелькает в нарядной толпе пышная накидка леди Сильвии, чувствовал обжигающее дыхание преследователя у себя на затылке. Воспоминания ненадолго пробили брешь в холодном бесчувствии и тут же отступили на задний план. Ослепительные фрагменты прошлого теперь причиняли боль и лучше было не перебирать их. Теперь я принадлежал к иному миру, а в этом был всего лишь сторонним наблюдателем, чародеем, решившим совершить паломничество по незнакомым местам лишь для того, чтобы на время затесаться в толпу смертных. Может быть однажды я решусь проникнуть в покои королей и дать им опасные советы, если Ротберт одним взмахом не перечеркнет все мои планы. Кто знает, какое королевство придется ему не по душе в следующий раз.
Путь в Лары проходил мимо леса, усеянного бродячими огоньками и гнилушками. Стаи светлячков проносились мимо нас, где-то глухо ухала сова, но перед распахнутыми воротами, было выставлено всего несколько часовых. Лодки плавали по узкому каналу у городских стен, разнообразные маски создавали атмосферу веселья. Всю дорогу Перси скользил перед копытами моей лошади при этом не касаясь ступнями земли. Конь, уже привыкшей к присутствию двух необычных хозяев, ни чуть не пугался проделок эльфа.
Костюм Перси вполне сходил за маскарадный. Я же просто придерживал край плаща на уровне глаз пробираясь сквозь пеструю, праздничную толпу. Чтобы не привлекать излишнего внимания к отливавшим золотом волосам я надел черную бархатную треуголку, которую уже успел позаимствовать где-то мой новый друг. Все равно иногда из прорезей масок на меня устремлялись удивленные взгляды.
– Взгляните, как мерцает его кожа, здесь что-то не так, – шептали в толпе и тут же испуганно затихали. Я пробился в самую гущу толпы, где молодежь и знатные дамы в бархатных полумасках были заняты только своими спутниками и не обращали внимание на посторонних. После пустынного мертвого города были приятно оказаться в центре праздничного гомона. Я заметил музыкантов на балкончике ближайшего дома. Увитый гирляндами и лепниной фасад, с двумя кариатидами, поддерживавшими балкон красноречиво заявлял о том, что это жилище принадлежит местному богачу. Из приоткрывшейся двери выскользнула закутанная в фиолетовое домино девушка и побежала по узкой дорожке мимо жонглеров, арлекинов, коломбин и просто разодетых горожан. Сам не зная зачем я последовал за ней. Она споткнулась, будто почувствовал, что за ней по пятам неотступно следует смерть, задержалась, чтобы расправить подол платья и помчалась дальше. Кто-то звал ее из щемящей пустоты древних храмов и подземелий.
Флориан утверждал, что карнавал это микрокосмос, где отличить незнакомца от врага можно лишь по тонкому намеку, случайно брошенному слову, едва уловимому движению глаз, но несмотря на множество масок я тут же узнал господина неподвижно стоявшего на главной площади у колодца, обвитого гирляндами и цветными фонариками. Даже на расстояние я чувствовал зло, ощущал присутствие другого дракона. Это он манил девушку к себе. В город он пробрался через колодец и теперь молчаливо ждал, застыв в гомонящей толпе и нацепив на лицо белую трагическую маску, безыскусно размалеванную краской и вызывающую невольный ужас. Он тоже заметил меня и чуть посторонился. Мой взгляд жег его, даже несмотря на обилие народа на площади.
Быстрый взмах плаща и гибкая, высокая фигура заметалась меж танцующих пар, прокладывая себе дорогу. Там где кончалась открытая площадка и начинался извилистый лабиринт кварталов затеряться было намного легче. Однако пугливый хищник просчитался, я чувствовал присутствие подобного мне существа даже сквозь толщу каменных стен. Девушка в фиолетовом домино пробиралась в толкотне, стараясь не отстать от того, кто молчаливо звал ее за собой. Я почувствовал тонкую, но прочную нить связавшую их, некий поразительный контакт между хищником и жертвой. Заинтригованный, я последовал за необычной парой. Кварталы, тускло освещенные фонарями веером расходились от площади. Среди них только чутьем можно было угадать нужный путь. Я остановился всего лишь на миг, только для того, чтобы смахнуть с плаща, случайно прицепившуюся струйку конфетти. Какие-то звуки проникнувшие сквозь кладку камней ближайшего здания заставили меня задержаться. Я внимательно прислушался, но в начале не уловил ничего, кроме шумного царапанья, какая-то мышь скреблась вблизи фундамента. Ее возня, практические не слышная человеку, для обостренного драконьего слуха казалось слишком громкой. Фасад здания был окутан синеватой дымкой, но присмотревшись я заметил низкое окно в нише. Из него лился теплый оранжевый свет, но его лучи не касались мостовой, будто сияние лампады было иллюзорным. По улице проносились шумные вереницы танцующих, на землю сыпалась цветная мишура, но к фасаду никто не приблизился, будто вблизи него была проведена запретная черта.
Я прислонился к стене и заглянул в окно. В котелке над огнем кипела какая-то жидкость больше похожая на варево, чем на еду. К тому же стены украшенные ламбрекенами и резными панелями никак не напоминали обстановку кухни. На полу была разложена шкура белого медведя, а за небольшим столом сидели двое и лениво вели карточную игру, скорее для того, чтобы чем-то занять руки, а не ради азарта. Канделябр, поставленный ровно в центре ронял свет на причудливый орнамент из знаков и цифр, протянувшийся по кромке столешницы. Блики от свечей, очага и лампады плясали по стенам, придавая всей комнате зловещий вид.
Один из игроков, прикрывший лицо черной полумаской из бархата и перьев, на миг отложил карты и огляделся по сторонам. Его глаза сверкнувшие из окаймленных золотом прорезей были усталыми и настороженными.
– Ты кого-то боишься, Винсент? – спросил его партнер по игре.
– Кроме королевской гвардии никого, – последовал чуть насмешливый ответ. – Надеюсь, эти ищейки не нагрянут к нам посереди праздника.