Страница 23 из 67
– А кто вам сказал, что эти времена позади? – холодно поинтересовался он.
На этот раз я онемел от удивления, а со двора раздалось все то же неистовое ржание коней и мерный стук копыт по каменному настилу. Казалось, что уже не кони, а мощный ураган бесится под высокими окнами. Скорее всего, конюхи сегодня не справятся со своей работой и чужие кони, как ветер вырвутся из их рук.
– Мне пора! – произнес незнакомец и в этот миг звуки флейты в помещении для пира стихли, жонглеры и акробаты закончили свое выступление и разошлись по разным уголкам, чтобы выпить и отдохнуть. Со двора донеслось пронзительное ржание и в такт ему зазвучал голос рядом с моим ухом.
– Такие спутники долго ждать не станут. Только приехали и снова рвутся в путь, – шепнул мой собеседник, прежде чем покинуть меня. Я засмотрелся на снежную круговерть за окном и даже не успел посмотреть на лицо странного рассказчика. Он говорил с такой уверенностью, будто знал все тайны земли, был знаком с каждым секретом подводного и подземных царств. Над его словами стоило задуматься. Ведь, правда, я уже не один раз сталкивался с теми, в существование которых боялся поверить. Что если как раз сейчас завеса над чужим и таинственным государством приоткрыта и какая-то неведомая сила манит меня пройти сквозь запретные врата?
Я вспомнил Сильвию, парящую над полом лесного домика. То, как свободно и легко она двигалась по воздуху, разгоняя темноту. Разве не такой должна быть фея? Сильвия говорила о своей силе только намеками, но всегда уклонялась от прямого ответа. Она не хотела ничего объяснять, лишь смеялась над доверчивым смертным.
Я ждал приближения весенних праздников. В столице любой праздничный день отмечался с шумом и весельем. А ближе к лету, с наступлением первого тепла начнутся карнавалы. Тогда можно будет просто закрыть лицо маской и оставаться не узнанным для прохожих. Крестьяне в деревне тоже успокоились, значит, больше их не донимали призраки, пришедшие из руин. А среди министров в присутствии короля никто даже не заикался о том, что пора пойти войной на духов разрушенного города. Конечно, я понимал, что первую же смерть в деревне припишут козням нечистой силы. Поэтому, я выбрал двух самых надежных солдат и послал их дежурить у злополучного моста. Вдруг, они что-то заметят и доложат мне. Я и сам однажды простоял на часах большую часть ночи и так замерз под пронизывающим ветром, что вынужден был вернуться задолго до рассвета. Я зашел в город в надежде обогреться в каком-нибудь припозднившемся кабачке, но как назло все двери были закрыты. Даже на улицах в такой час не встречалось ни одного прохожего. Все еще спали. На мостовых лежал тонкий снежный настил. Над крышами домов кружилась метель. В некоторых окнах пылали слабые огоньки, как оранжевые искорки в вихре снежного мрака. Скоро зима кончится, по склонам гор потекут весенние ручейки, а пока надо мириться с холодом. Я двинулся вперед по одной из главных улиц, светящиеся фонари выстроились по обе стороны широкой мостовой наподобие млечного пути. Ковер снега приглушал шаги. Утром дороги расчистят, а пока по ним все равно никто не ходит, лишь цепочка моих следов тянулась позади. В свете фонаря я увидел женщину – стройный, призрачный силуэт. Я не мог отвести глаз от полупрозрачной фигуры. Что это, иллюзия, игра света? Или за спиной красавицы, действительно, трепещут два прозрачных, как у стрекозы крыла, а ее ноги не касаются холодной снежной почвы. Нет, этого не может быть. Я уже видел ее. Это тонкое, эфирное тело, темные локоны, разметавшиеся по воздуху и руки, молитвенно скрещенные на груди. Она висела в воздухе, возле мерцающего фонаря и казалась волшебной картинкой. Стоило мне кинуться к ней, как два стрекозиных крыла плавно взмахнули и светящийся силуэт растворился в воздухе.
В этом самом месте, я когда-то сумел починить ось кареты, даже не прикасаясь к ней одним усилием мысли. А может быть и сейчас мне стоит попробовать что-то сделать, чтобы убедиться, что прошлое не было сном. Только разбивать фонарь мне совсем не хотелось, иначе кому-то фонарщику придется вставлять в раму новое стекло. Я увидел окно на втором этаже, оно находилось высоко над моей головой и было заперто на задвижку. Я представил, как защелка откроется, как распахнуться ставни и чуть напряг мысли. Я убеждал себя, что не хочу нового чуда и все-таки втайне надеялся на него. Вдруг скрипнула задвижка, раздался щелчок и две ставни плавно распахнулись, порыв ветра швырнул в раскрытое окно комья снежинок. Я не мог поверить в свершившееся чудо до тех пор, пора какой-то рассерженный жилец дома в ночном колпаке, ругаясь, захлопнул оконные створки.
Я почувствовал сильную усталость. Почему все эти таинственные создания так часто встречаются на моем пути? Казалось, что они сами хотят, чтобы именно я обратил на них внимание. Конечно, вряд ли разодетый гном будет чересчур усердно навязывать мне свои услуги. В конце концов, гномы не очень любят делать подарки всем подряд. Зато невидимые советчики, убеждавшие меня прочесть семь алых строк из книги в чем-то оказались правы. Маленький птички и белки теперь спешили на мой зов. В лесу я мог подозвать к себе любого пугливого зверька и тот шел ко мне. Конечно же, я старался скрыть от братьев и придворных эту свою новую способность. Однако таланты принца при дворе никогда не оставались без внимания. Когда я стоял на балконе замка один из не укрощенных, диких соколов, вырвавшийся из рук сокольничего прилетел ко мне и послушно сел на мою ладонь. Тогда это событие удивило только находившегося поблизости камергера, но после того, как необученные, любившие показывать свой норов, сокола вдруг слушались моих приказов, будто ручные очень многим это дало повод для сплетен. Даже Клод заметил, что я привораживаю птиц, будто чародей. А Флориан обещал, что добудет для меня разрешение держать охотничьих птиц и гончих псов при себе, хорошо еще не посоветовал завести собственный зверинец. Я любил своих прекрасных, белокурых братьев, но они часто сторонились меня, однако с тех пор самые непокорные и дикие животные стали признавать во мне своего хозяина. Даже самый бешеный, необъезженный конь подчинялся мне и позволял накинуть на себя уздечку. Я не мог ничем это объяснить, однако был уверен, что таких перемен достаточно для торжества тех, кто подозревает любого осанистого встречного в колдовстве. А разве голоса в лесной избушке не были колдовством, разве не я сам приказал духам прочесть заклинание? И теперь я наблюдал множество подтверждений того, что чары всесильны. Не менее могущественны были и чары красоты, стоило мне пройти мимо придворных, как множество восхищенных взглядов тут же устремлялось вслед за мной. Даже в этом Сильвия оказалась права.
Я любил гулять по самым темным уголкам неприступной крепости. Даже в королевском замке есть комнаты и переходы, в которые придворные опасаются заходить. Например, чертоги покойной королевы, маленький боковые башенки, где даже днем в окна-бойницы проникает слишком мало света и забытые молельни. Я смело поднимался по узким винтовым лесенкам, гибкой паутиной оплетавшим верхний ярус всего строения, отпирал старые замки и срывал печати с веками закрытых дверей, зажигал свечи перед забытыми образами. Под слоем пыли и паутины в запертых башенках хранились ларцы с сокровищами и талисманы, старинное оружие, которое в бою не знало бы себе равных. Мне удалось отыскать легендарный меч моих предков, секиры и палицы, охотничьи ножи и булаву.
В нижних покоях замка переливались всеми цветами радуги гобелены. Кроме короля, только самые богатые вельможи могли позволить себе украшать ими свое жилье. Ведь в каждый гобелен, висевший на каменной стене, многие великие мастера вложили не только талант и усердие, но и года своей жизни. Зато нити ложились ровно, золотилась мишура, а единороги, жар-птицы и павлины, нарисованные на гобеленах, казались настоящими. В коридорах призрачно блестели зеркала, радовали глаз картины и гравюры. В многочисленных нишах были выставлены рыцарские латы с разнообразными шлемами и нагрудниками, и казалось, что в каждом уголке наравне с древностью обитают привидения. Может быть, духи прошлого смеются и шепчутся в стенных альковах, а пенье менестрелей заглушает их слова.