Домуша из Заброшенки

4.Байбукин

Всё ранее сказанное является лишь преамбулой. Я ввёл вас в курс дела, а теперь приступаю к главному.

Всё началось в середине лета. Юльку послали на две недели в командировку. Я приготовился скучать и вздыхать. Что ещё мне оставалось делать, ведь изменить я ничего не мог. Так прошло восемь дней. Осталось, соответственно, шесть. Я ужасно соскучился. Хотя мы ежедневно созванивались, но это, всё же, не то. И тут случилось ещё одно событие: моим родителям предложили две горящие путёвки в сочинский дом отдыха, фантастически дешёвые. Упускать такое было никак нельзя, и скоро я остался в квартире совершенно один. Такое странное двойственное чувство: я и наслаждался внезапно обрушившейся на меня свободой, и одновременно тяготился непривычным одиночеством. Впрочем, я радостно предвкушал, что вот-вот вернётся Юлька – и вся квартира в нашем распоряжении! Хотя, я был не вполне уверен в том, что Юлька пойдет на что-то большее, чем объятья и поцелуи… . Наша свадьба была намечена на осень, но Юлька была не легкомысленной особой, а девицей строгих нравов…

На следующий день после скоропалительного отъезда родителей мне предстояло сделать одно дело.

Моя мама приобрела онлайн где-то за рубежом очередное чудо кухонной техники. Она была настоящим фанатом всевозможных приспособлений, позволяющих создавать кулинарные шедевры. Наша маленькая кухня была просто переполнена всевозможными аэрогрилями, фритюрницами, планетарными миксерами и иными изысками инженерной мысли. И мама, действительно, с их помощью кормила нас с отцом не хуже, чем в ресторане. Поэтому мы не подвергали критике мамино хобби и только иногда прикидывали, когда же все эти замечательные приборы вытеснят нас из кухни окончательно?

Так вот, получилось так, что мамин оплаченный заказ задержался, она не успевала получить его до отъезда и попросила сделать это меня.

Получать заказ надо было на почте, и я отправился туда. Взяв талон с номером очереди, я сел и приготовился к ожиданию.

Почта – это особое место, практически мистическое. Это замечали многие. Никакие ухищрения, никакой прогресс не могут заставить почтовый сервис работать быстрее. В одном фильме даже была высказана мысль, что, возможно, работники почты – это такие особые существа, ворующие у людей время и питающиеся им. Ну, впрочем, это был сказочный фильм, в реальности всё проще. Вот и в этот раз нашёлся законный предлог задержать посетителей. Через несколько минут ожидания было объявлено, что компьютеры зависли и когда вновь оживут – неизвестно. Я, было, предложил свои услуги, но сотрудники до ответа не снизошли, и только посмотрели на меня с глубокой укоризной. В самом деле, что это я? Разве они могут подпустить незнакомого человека к своей конфиденциальной информации?

Головы почтовых работниц одна за другой исчезли из своих окошечек: они удалились, чтобы пережить прискорбный факт задержки работы вдали от затравленных взглядов и нервных вопросов посетителей, куда-то вглубь помещения и (очевидно, чтобы справиться со стрессом) решили там почаёвничать. Во всяком случае, я слышал звон чашек, голоса и смех.

Я решил, что уходить нет смысла, тогда бы пришлось приходить второй раз, и ещё неизвестно, с каким результатом. Нет, эту крепость можно взять только измором. Подождать выйдет всяко быстрее. Я достал смартфон и погрузился в просматривание почты, мессенджеров, социальных сетей, чатов и новостных лент. И так увлёкся, что даже не сразу услышал, что меня о чём-то спрашивают.

– Я говорю: здесь свободно? Можно мне присесть?

Я кивнул и слегка подвинулся. Мне вообще-то не слишком нравится манера некоторых людей во что бы то ни стало сесть рядом со мной, если кругом полно свободных мест. Всё-таки, надо уважать личное пространство. Мы и так в больших городах постоянно страдаем от скученности.

Я слегка покосился на усевшегося рядом со мной человека, и невольно подивился его внешности. Это была весьма примечательная личность. Человек был немолод – об этом говорили многочисленные морщины, бороздившие лицо во всех направлениях и делавшие его похожим на сухофрукт. Но волосы были иссиня-чёрные без единого седого волоска («Красит он их, что ли?» – мелькнула у меня мысль). И эти чёрные волосы контрастировали с бледной кожей, которая летом особенно сильно бросалась в глаза. Видимо мой сосед редко бывает на солнце. Человек был высок, даже очень высок, в нём было, наверное, около двух метров, что тоже необычно для пожилого возраста: обычно с годами рост становится ниже. Каким же тогда он был в молодости? Человеку его рост, видимо, самому был в тягость: он сильно сутулился. Голос у него был густой, очень низкий, какой-то неприятно тягучий. Одет незнакомец был в чёрный старомодный костюм и белую рубашку. Горло туго обхватывал чёрный же галстук. У меня мелькнула мысль, что он оделся, как на поминки. А, возможно, у него и на самом деле были какие-то печальные обстоятельства. Но, впрочем, какое мне до этого дело?

Я снова погрузился в смартфон. Но буквально через минуту мне в ухо загудел голос соседа:

– Простите мне моё стариковское любопытство. Давно спросить хочу: что это все в коробочки эти пялятся? Что вы там высматриваете?

Я вздохнул. Воспитательный процесс, видимо, прошёл в своё время мимо этого человека. Но я-то был воспитан. И твёрдо усвоил, что старость нужно уважать. Поэтому вежливо, хоть и несколько сухо ответил соседу на интересующий его вопрос.

Я надеялся, что он по моему тону поймёт, что я не склонен к пустой болтовне, но тот, очевидно, решил, что в моём лице обрёл благожелательного собеседника, который поможет ему скрасить время ожидания.

– Да, да, – сказал он. – Куда же нам, старикам, такое постигать, наше время уж ушло…

И тут же представился:

– Байбукин. А вас как звать-величать, молодой человек?

И я, не пойму зачем, представился тоже:

– Влад.

Уже потом я подумал, что возможно он меня загипнотизировал. Взгляд его чёрных, почти немигающих и совсем нестарческих глаз пронизывал меня насквозь.

– Влад? А как же полностью, позвольте полюбопытствовать? Владислав, аль?..

– Владлен, – пояснил я.

– Да, да, всё нынче по-новому. Вот и имена, каких раньше не бывало…

Я хотел возразить, что имя Владлен, как раз раньше встречалось довольно часто. Но решил не продолжать дискуссию на эту тему. Вместо этого я спросил:

– А ваше имя-отчество как будет? Вы не назвали.

Сосед усмехнулся.

– Да уж так меня назвали родители, что и выговорить никто не мог. Так все и звали просто: Байбукин. Или по первым буквам имени-отчества: Б. А. А позвольте ещё полюбопытствовать, что же, женаты будете, или холостячествуете?

Это уже переходило все границы. Лезть в мою личную жизнь я его не приглашал. С другой стороны, есть много одиноких стариков, которым не с кем слова вымолвить. Надо быть снисходительнее.

– Я скоро женюсь, – ответил я.

– Не думай, что праздно любопытствую, – он перешёл на «ты». – Ты мне сразу глянулся. Зашёл я, и сразу приметил: какой молодец хороший. Ответь-ка, есть у тебя, где с молодой женой после свадебки жить?

– А вам что? – ответил я не совсем вежливо. Но он меня достал.

– А то, что есть у меня дом на продажу. Недорого прошу, деньги срочно нужны матери на лечение. Старая она совсем у меня, дом-то её будет. А я там и родился, и вырос. Место хорошее, тихое. Дом, правда, так себе, просто изба. Зато близко, прямо за окружной. Да несведущ я во всех делах этих. Боюсь, как бы меня не надули при продаже, сейчас жуликов полно. А ты мне сразу глянулся, – повторил он.

– У меня столько денег нет, чтобы дом в пригороде покупать, – твёрдо ответил я, решив, что пора прекращать этот странный разговор.

– Да что же ты сразу от ворот поворот даёшь? Ты ведь и цены моей не спросил. Я недорого возьму. Детей-внуков нет у меня, оставить некому. Из родни – только мамаша старенькая, уж ни она, ни я в тот дом не ездим, машины нет, добираться тяжело, мне бы только матери на лекарства денег сколько-нибудь выручить…