Страница 23 из 24
В первую очередь на Аахенском конгрессе необходимо было рассмотреть вопрос военной оккупации Франции, которая, в соответствии с договорами 1815 года, рассматривалась как материальная гарантия европейской системы. Однако для защиты Европейской ассоциации от революции и торжества права сильнейшего требовалась и нравственная сила, бо́льшая чем обновление существующих обязательств и временных материальных мер. Эту силу можно было обнаружить в текущей европейской системе и в союзе, символизирующем сплоченность и неделимость этой системы. Среди составных частей нравственной силы были Четверной союз и Всеобщий союз: первый рассматривался как исходный, а второй – как производный. Четверной союз, согласно Акту от 8 (20) ноября 1815 года, учреждал вооруженную федерацию с целью защиты во Франции легитимной конституционной монархи. С точки зрения миротворцев, видевших в реставрации французской монархии фундамент европейской системы, эта федерация выполняла критически важную функцию. Всеобщий союз, основанный на Заключительном акте Венского конгресса и последовавших Парижских договорах, гарантировал неприкосновенность территориальных владений и легитимного представительства на данных территориях (propriété). Четверной союз великих держав, сформированный успешными присоединениями 1814–1815 годов, на практике превратился во Всеобщий союз. Потерпев неудачу в попытках убедить союзников принять договор о коллективной гарантии, правительство России пыталось теперь укрепить Всеобщий союз, представляя его как что-то уже существующее.
Русские дипломаты ставили вопрос таким образом, что в случае возвращения революции во Франции Европа погрузилась бы в пучину хаоса, и без Всеобщего союза невозможно было бы сгенерировать достаточно усилий и самоотверженности, чтобы ответить на этот кризис. Заявляя о своем полном согласии с союзниками, русский монарх надеялся, что Аахенский конгресс разъяснит истинные отношения между Четверным и Всеобщим союзами. Как только это отношение было бы правильно истолковано, вся Европа приняла бы три основные пункта. Во-первых, единственное предназначение Четверного союза было поддерживать легитимную конституционную монархию во Франции, в соответствии со (вторым) Парижским договором. В этой связи Четверной союз был готов, с моральной и военной сторон, оккупировать Францию, в случае если она нарушит договорные обязательства. Во-вторых, Заключительный акт Венского конгресса и Парижские договоры установили Всеобщий союз между странами-участницами, целью которого была взаимная гарантия территориальных владений, принадлежавших легитимному правительству каждого государства ab antiquo117 или признанных договорами. И наконец, основываясь на третьем пункте соглашения между союзниками, первоначальные участники договоров 1815 года и присоединившиеся впоследствии стороны – все они входили во Всеобщую ассоциацию европейских государств. Представляя миру эти три истины, собравшиеся в Аахене государства исполнили бы статью V Второго парижского договора и статью VI Союзного трактата Четверного союза. Они бы также сохранили опекающую и консервативную силу Четверного союза. Сам факт встречи и в особенности строгое следование союзниками существующим договорам предоставляли европейской системе новую гарантию стабильности. Организация конгресса и предстоящая работа также представляли собой реализацию договорных обязательств, включая еще не выполненные положения, требовавшие внимания союзников.
Как описывал российский меморандум, и как в итоге получилось, выработанные в ходе конгресса протоколы расширяли и уточняли обязательства, уже накладываемые соглашениями Четверного союза, Заключительным актом Венского конгресса и Парижскими договорами. Подтверждая Четверной союз, эти протоколы должны были определять casus foederis, допустимые к применению союзниками меры военного воздействия, организацию будущих встреч монархов, регулярных и экстренных, включая меры предосторожности, разработанные для предотвращения ущерба достоинству других дворов или ослабления уз Всеобщей ассоциации при их проведении. Еще одним результатом работы конгресса должна была стать декларация, в которой великие державы объявили бы всей Европе результаты работы конгресса и заявили бы о решимости союзников выполнять существующие договоры. Эта декларация разъясняла бы основы освобождения французских территорий и остающиеся в силе гарантии, включая ответственность всех стран, подписавших Венские и Парижские соглашения. Российское правительство принимало необходимость сохранения Четверного союза только в том случае, если бы потребовалось дать быстрый ответ на катастрофические действия во Франции, однако действительной причиной любых действий Союза было стремление сохранить общий мир в сотрудничестве со всеми европейскими государствами. И наконец, чтобы предотвратить превращение Четверного союза в отдельный или элитарный союз, эта декларация предписывала бы правительствам и нациям обращать внимание на нравственные гарантии, уже данные и закрепленные взаимными обязательствами. Если бы общему миру угрожали революции или завоевания, четыре великие державы были готовы выполнить свои обязательства. После прояснения своих коллективных обязательств они пригласили бы другие европейские государства, в том числе Францию, присоединиться к этой декларации. Для опасавшихся положения внутри Франции стало бы очевидно, что французская революция привела бы к исключению страны из Всеобщей ассоциации.
В заключении меморандума объявлялось, что, во избежание формирования оппозиционных союзов, одобренные на Аахенском конгрессе протоколы должны были подчеркивать взаимосвязь Четверного и Всеобщего союзов. Первый должен был действовать секретно, потому как добросовестность четырех держав была недостаточна, чтобы противостоять коварности человеческой природы. Кроме того, Четверной союз следовало распространить на все европейские государства. В ином случае второстепенные государства попытались бы заключить сепаратные соглашения с той или иной великой державой. Лишь пригласив европейские государства присоединиться к декларации Аахенского конгресса, можно было убедить их, что Четверной и Всеобщий союзы составляли единую невидимую систему, что эта система гарантировала все права и интересы, признаваемые существующими договорами, и что ни один сепаратный союз, якобы защищающий эти права и интересы, не мог бы стать частью международного публичного права. Как только правительства и народы признали бы ценность существовавших договоров, в частности территориальные гарантии и принцип легитимности, их нельзя было бы привлечь обещаниями расширения территорий и грабежа, связанными с революциями и завоеваниями. Как только опыт и время придали бы веса «моральной силе этой великой ассоциации», право стран оказалось бы под защитой гарантий, аналогичных тем, что защищают права личности. Это бы обеспечило безопасность правительств и народов, подавило бы дух революции и стимулировало бы прогрессивные изменения социальных институтов. Правительства стран, взявшие на себя добровольные, а не навязанные чьим-то диктатом обязательства, смогли бы подарить своим поданным реформированные институты. Как показала история, вместе с улучшением общественной жизни снижалась закрепощенность классов и отдельных людей. Целью коллективной ассоциации всех государств была бы «регуляция применения принципа взаимной обороны», принципа, в интересах человечества возведенного из «области гражданского общества в политический порядок». Из такого положения дел могли зародиться мудро управляемые свободы народов.
В приложении к меморандуму, также датируемом 16 сентября (8 октября), правительство России давало оценку европейской политической системе. В процессе освобождения Европы от революций и завоеваний великие державы были движимы духом единства и христианского братства, что позволяло им основывать взаимные отношения на принципах закона (droit). Восстанавливая легитимные монархии и государства, великие державы определяли территориальные владения и устанавливали механизмы по сохранению мира, независимости государств и продвижению народов на пути к настоящей цивилизации. Следование договорам 1815 года обязывало всех участников коллективно гарантировать их исполнение, установленные этими актами территориальные границы и законный суверенитет территориальных владений каждого государства. То, какой ответ союзники дали на возвращение Наполеона во Францию в марте 1815 года, доказало эффективность принципов, соблюдавшихся в 1813–1814 годах. В договоре от 13 (25) марта 1815 года определялись правила, по которым Великая федерация вынудила Францию вернуться к соблюдению закона. К осени 1818 года, к моменту ликвидации военных гарантий послушания Франции, было важно укрепить моральные гарантии, установленные союзниками.
117
Издревле (лат.). – Примеч. ред.