Страница 9 из 24
Глава 2
Русские земли после Батыева нашествия
В результате походов объединенных войск Монгольской империи под командованием внука Чингисхана Бату (Батыя) на Северо-Восточную (1237–1238 гг.) и Южную (1239–1241 гг.) Русь и серии политико-административных мер, проведенных завоевателями (в основном в 40-е — 50-е годы XIII в.)[222], все русские земли[223] попали в зависимость от монгольских ханов. До 60-х годов XIII в. верховными сюзеренами Руси считались монгольские императоры — великие ханы в Каракоруме (столице Монгольской империи). В 60-е годы западный улус империи Чингизидов — т. н. Золотая Орда стала полностью самостоятельным государством, и русские княжества остались в вассальной зависимости только от него[224]. Правители Орды присвоили себе право утверждать русских князей на столах, получать с русских земель дань — «выход» и другие подати; русские князья обязаны были также предоставлять Орде военную помощь[225].
Во второй половине XII — первой трети XIII в. значение киевского стола значительно снизилось в сравнении с эпохой существования единого Древнерусского государства, но нет оснований полагать, что накануне нашествия он уже не считался «старейшим» столом на Руси[226]. В повести о битве на Калке Ипатьевской летописи киевский князь назван первым в чине трех, которые «бѣаху старьишины в Русскои земли»[227] (Южной Руси). В «Слове о погибели Русской земли» (написанном, вероятно, в начале 1238 г.) Ярослав Всеволодич назван вопреки этикету раньше старшего брата Юрия — великого князя Владимирского («и до нынѣшняго Ярослава, и до брата его Юрья, князя Володимерьскаго») — благодаря тому, что он был в это время киевским князем[228].
Киев был взят татарами в разгар борьбы за него между соперничающими князьями, среди которых в это время (см. гл. 1) сильнейшими были Даниил Романович, Михаил Всеволодич и Ярослав Всеволодич. Во время осады городом управлял тысяцкий Даниила Романовича Дмитр. В следующем году в Киев возвращается укрывавшийся перед этим в Венгрии, а затем в Галицко-Волынской земле Михаил Всеволодич Черниговский, но живет не в разоренном городе, а «подъ Кыевомъ во островѣ»[229]. В 1243 г. Ярослав Всеволодич, великий князь Владимирский, отправился к Батыю и был признан им «старейшим» среди русских князей[230]. Выражением этого «старейшинства» стало обладание Киевом: когда в 1245 г. Даниил Романович Галицкий отправляется к Батыю и едет через Киев, «обдержащу Кыевъ Ярославу бояриномъ своимъ Еиковичемь Дмитромъ»[231]. Таким образом, Киев продолжал считаться главным центром Руси. Сам Ярослав, однако, в Киеве не сидел, предпочитая находиться в Северо-Восточной Руси. После отравления Ярослава в 1246 г. в Монголии, куда он отправился ко двору великого хана[232], статус киевского стола неясен до 1249 г., когда в Каракоруме Александр Ярославич (Невский) получил «Кыевъ и всю Русьскую землю», а его младший брат Андрей — владимирский стол[233]. Очевидно, что и в 1249 г. киевский стол продолжает формально считаться главным, поскольку он передан старшему из князей. Но Александр, как княжил до этого времени в Новгороде, так и оставался там после возвращения из поездки по степям[234]; очевидно в Киеве он, подобно отцу, держал наместника[235]. В 1252 г. Александр овладевает владимирским столом[236] и соединяет под своей властью Владимир и Новгород.
Дальнейшая судьба киевского стола скудно освещена источниками. В Густынской летописи (XVII в.) киевским князем назван брат и преемник Александра Невского на владимирском столе Ярослав Ярославич[237], но источник этот слишком поздний, чтобы можно было с доверием отнестить к его сообщению. В Северском синодике упоминается киевский князь Иоанн-Владимир Иоаннович[238]. Возможно, это представитель ветви Ольговичей, занимавший в конце XIII в. киевский стол[239]. Не может быть признан достоверным рассказ белорусско-литовских летописей о княжении в Киеве князя Станислава в начале 20-х годов XIV в. и о захвате города великим князем литовским Гедимином[240] ввиду его позднего происхождения и явных анахронизмов в перечне действующих лиц[241].
В конце XIII столетия Киев утратил роль резиденции митрополита: 1299 г. «митрополитъ Максимъ, не терпя татарьского насилья, оставя митрополью и збѣжа из Киева и весь Киевъ разбѣжалъся, а митрополить иде ко Бряньску и оттоле в Суждальскую землю»[242].
Первое бесспорное известие о князе в Киеве после 1249 г. относится к 1331 г. К митрополиту Феогносту, находящемуся тогда на Волыни, приехал на поставление кандидат в новгородские архиепископы Василий. В то же время к митрополиту приехали послы из Литвы, от великого князя Гедимина, желавшие поставить епископом в Пскове (где тогда княжит противник великого князя владимирского и московского Ивана Калиты бывший тверской князь Александр Михайлович) Арсения. Василия митрополит поставил в архиепископы, Арсению отказал, после чего тот отправился в Киев. Василий и его спутники поехали из Волыни под Чернигов, опасаясь литовского нападения. Под Черниговом на новгородцев напал «князь Федоръ киевъскыи со баскакомъ в пятидесят человек розбоемъ»; захватить архиепископа ему не удалось, и тот вернулся в Новгород[243]. Явная связь действий киевского князя с политикой Литвы (нападение киевского князя на Василия произошло после приезда литовского ставленника Арсения в Киев) говорит о его зависимости от Великого княжества Литовского; наличие при князе баскака указывает на зависимость Киева также от Орды. Поэтому вполне вероятным представляется предположение, что Киевская земля с конца 20-х годов XIV века была разделена на литовскую и ордынскую сферы властвования[244], с той оговоркой, что объем власти Великого княжества Литовского над Киевом в этот период остается неясным[245]. Окончательно Киевская земля была подчинена Литвой при Ольгерде Гедиминовиче в начале 60-х годов XIV века: великий князь литовский посадил в Киеве своего сына Владимира[246].
О вассальных княжениях в Киевской земле за период после Батыева нашествия сведений практически нет. В Волынской летописи под 1289 г. упомянут князь Юрий Поросский, служивший Владимиру Васильковичу[247]. Судя по прозвищу, у него было прежде какое-то княжение в Поросье, т. е. на юге Киевской земли.
222
См.: Насонов А.Н. Монголы и Русь (история татарской политики на Руси) М.—Л., 1940. С. 10–23, 34–35; Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.—Л., 1950. С. 218–232; Хорошкевич А.Л. Изменение форм государственной эксплуатации на Руси в середине XIII в. // Общее и особенное в развитии феодализма в России и Молдавии. Проблемы феодальной государственной собственности и государственной эксплуатации (ранний и развитой феодализм). М., 1988.
223
Аргументацию в пользу того, что зависимость от Орды распространялась на все древнерусские территории, см.: Греков И.В. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975. С. 26–33; Флоря Б.Н. Литва и Русь перед битвой на Куликовом поле // Куликовская битва. М., 1980. С. 145–148.
224
См: Насонов А.Н. Монголы и Русь. С. 11–14, 28–31, 50–51; Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в XIII–XIV вв. М., 1985. С. 158–160.
225
Насонов А.Н. Монголы и Русь. С. 10–16, 77–78; Хорошкевич А.Л. Указ. соч., Кучкин В.А. Русь под игом: как это было? М., 1991. С. 18–25.
226
Ср. Толочко А.П. Указ. соч. С. 189–191.
227
ПСРЛ. М., 1962. Т. 2. Стб. 741.
228
См.: Горский А.А. Проблемы изучения «Слова о погибели Рускыя земли» // ТОДРЛ. Л., 1990. Т. 43. С. 23–32.
229
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 782, 785, 789.
230
Там же. М., 1962. Т. 1. Стб. 470: «Батыи же почти Ярослава великого честью и мужи его и отпусти и рече ему "Ярославе, буди ты старѣи всѣм князем в Русском языцѣ"».
231
Там же. Т. 2. Стб. 806.
232
Там же. Т. 1. Стб. 471; Т. 2. Стб. 808. Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957. С. 34, 77.
233
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 472.
234
Там же. Стб. 472–473, НIЛ. М.—Л., 1950. С. 80.
235
Утверждение С.А. Беляевой, что Александр, в отличие от отца, никого в Киев не послал (Беляева С.А. Южнорусские земли во второй половине XIII–XIV вв. Киев, 1982. С. 36) неточно; на этот счет нет известий, но это не значит, что Александрова наместника в Киеве не было — ведь и о наместничестве Дмитра Ейковича мы узнаем не из северо-восточного летописания а из галицко-волынского, и сообщение о нем носит там попутный характер (в связи с проездом через Киев в Орду Даниила Романовича). Предположение Д.Н. Александрова, что около 1250 г. Киевом овладел Даниил Романович, т. к под этим годом в Ипатьевской летописи говорится о его княжении в Киеве (Александров Д.Н. Южнорусские земли (Киевское и Черниговское княжества) во второй половине XIII — начале XIV столетия // Проблемы политической истории и историографии М., 1994. С. 63–64), ошибочно; статья, помеченная в Ипатьевском списке 6758 годом, повествует о событиях 1245 г. (неверная дата появилась при составлении Ипатьевского списка в начале XV в., первоначально Галицкая летопись не имела хронологической сетки, см. Грушевский М.С. Хронольогія подій Галицько-Волиньскої літописи // Записки наукового товариства ім. Шевченка. Львів, 1991. Т. 41), а фраза «Данилови Романовичю, князю бывшу велику, обладавшу Рускою землею, Кыевомъ и Володимеромъ и Галичемь» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 808) имеет в виду княжение Даниила в Киеве до Батыева нашествия, в 1240 г.
236
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 473.
237
ПСРЛ. Спб., 1843. Т. 2. С. 344.
238
Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Чернигов, 1874. Кн. 5. С. 43.
239
См.: Зотов Р.В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 115–118.
240
ПСРЛ. М., 1975. Т. 32. С. 37–39, 137, 211–212; М., 1980. Т. 35. С. 95–96, 152–153, 180, 200–201, 221.
241
Грушевский М.С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV столетия. Киев, 1891. С. 472–492; Ивакин Г.Ю. Киев в XIII–XIV веках. Киев, 1982. С. 24–27. Предположение В.И. Ставиского о приобретении прав на киевское княжение в первой четверти XIV века вначале галицко-волынскими князьями, затем (в 1314–1315 гг.) Михаилом Ярославичем Тверским, и в 1324 г. — Иваном Даниловичем Калитой (Ставиский В.И. Киевское княжение в политике Золотой Орды (первая четверть XIV в.) // Внешняя политика Древней Руси. Юбилейные чтения, посвящ. 70-летию со дня рождения чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто. М., 1988. С. 97–99) пока не подкреплено серьезной аргументацией.
242
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 485 под 6808 г. ультрамартовским; о дате см.: Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 122. Номинально Киев продолжал считаться центром митрополии, но фактически митрополиты с 1299 г. пребывали в основном во Владимире, а с 30-х гг. XIV в. — в Москве (см.: Голубинский Е.Е. История русской церкви. М., 1900. Т. 2. С. 94–96, 133–143).
243
НIЛ. С. 343–344; ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1. С. 263–265; СПб, 1851. Т. 5. С. 219 (Софийская I летопись).
244
Шабульдо Ф.М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. Киев, 1987.
245
Неясна и личность князя Федора. В нем предполагали князя из ветви Ольговичей, литовского князя — брата Гедимина, отожествляли с князем Федором Святославичем, упоминаемым в НIЛ под 1326 г (См.: Зотов Р.В. Указ. соч. С. 115, 118–120, 207, 296; Ивакин Г.Ю. Указ. соч. С. 24, Шабульдо Ф.М. Указ. соч. С. 29). Последнее наименее вероятно: Федор Святославич упоминается в 1314–1315 гг. как князь ржевский, а в 40-е годы как князь вяземский и дорогобужский; т. е. владения этого князя были расположены в восточной части Смоленской земли (см.: Горский А.А. Политическая борьба на Руси в начале XIV века и московско-ордынские отношения // Russia mediaevalis. München, 1992. T. VII, 1. S. 101–102, 105, 108–109).
246
Ивакин Г.Ю. Указ. соч. С. 30–31; Шабульдо Ф.М. Указ. соч. С. 57–60. Согласно Густынской летописи, Ольгерд сместил с киевского стола того же князя Федора (ПСРЛ. СПб, 1843. Т. 2. С. 350).
247
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 930.