Страница 929 из 932
– Да, – произнесла Юлдуз, подходя к княжне и тоже выглядывая в окно, – это еще не все новости, – она сделала небольшую паузу, – Муж твой жив.
Евпраксия обернулась и посмотрела на девушку широко раскрытыми глазами.
– Честно, честно… – улыбаясь проговорила Юлдуз- его скоро привезут сюда.
Из глаз княжны потекли слезы, но на этот раз это были слезы радости.
Глава 20 Битва за Рязань
С реки Воронеж в столицу вернулась едва десятая часть войска. В той битве погибли князья Муромский Давыд, и Коломенский Глеб и Олег, их тела ратники сумели вынести с заснеженного поля. Старая Рязань встретила дружину в тревожном молчании. Опустив головы, ратники проходили через ворота и расходились по домам. Тех, кому удалось выжить с слезами на глазах встречали матери, жены и дети. Но не было радости. Каждый понимал, что теперь настала очередь города принять удар. И те, кто сумел выжить, скоро вновь встанут на защиту родной земли. Но больше всего пролилось горьких слез по павшим. Почти в каждый дом вошла беда.
Погибших князей отпевали в Успенском соборе при большом стечении народа. На соборную площадь пришли все семьи, потерявшие своих кормильцев. Пусть им не суждено предать тела своих любимых земле, но на похоронах знатных мужей, они оплакивали и свои потери. Руководил печальной церемонией настоятель собора.
Князь Юрий, стоял в первых рядах не далеко от гроба, с поникшей головой. Рядом стоял, Ингвард и поддерживаемый родичами Всеволод Пронский. Полученные раны, не давали ему возможности самому твердо держаться на ногах. Все они были одеты в траурные одежды. Не было на похоронах жен павших князей. Они не смогли добраться до Рязани.
Отслужив траурную панихиду, гробы с телами князей, опустили в могилы в княжеской усыпальнице.
Город был в трауре. Нигде не слышалось ни смеха, ни песен, ни громких разговоров. Даже детей, женщины крепко прижимали к себе, не давая им шуметь. Горожане расходились по домам тихо переговариваясь.
– За что же такая напасть приключилась, – говорила, какая-то женщина, крестясь на церковь.
– За грехи наши, наслал Господь племя басурманское, – отвечала ей монашка, – молись сестра и тогда Господь примет душу твою в царствие свое, когда придут нехристи.
Некоторые женщины упали на колени, осеняя себя святым крестом.
Но горевать было некогда, и Юрий Игваревич преступил к организации обороны города. Все мужское население пошло в войско. Ополченцев распределяли по сотням, приставляя к ним командира из бывалых ратников. Каждой сотни был выделен участок стены. Там они должны были день и ночь нести стражу, и при штурме, биться насмерть.
Ежедневно к князю Юрию прибывали гонцы с известиями о передвижениях монгольских войск. Часть из них разошлась по Рязанской земле, стараясь сжечь вокруг столицы небольшие городища. Основная же сила двигалась на город. Скоро князю доложили, что не далеко от города появились первые монгольские разъезды. Степняки с гиканьем проносились на своих маленьких рыжих лошадках, вдоль стен, в недосягаемости для стрел защитников города. Скоро появилось и основное войско.
Получив сообщение о том, что неприятель появился в зоне видимости, Юрий Ингваревич поднялся на крепостную стену над Ольговскими воротами. Впереди, у кромки леса, насколько хватало глаз, чернело людское море. Князь Юрий огляделся. В глазах находящихся на стене ратников он не увидел страха. В них был блеск азарта. Кончились часы неведения и ожидания. Впереди была битва, в которой либо победишь и отстоишь родной город, либо погибнешь.
– Смотри, – сказал купец Горислав, которому была поручена оборона ворот, – никак гонцы к нам!
Юрий взглянул в сторону вражеского войска. От общей массы отделились с десяток всадников. Они неслись на своих лошадях, размахивая белой тканью. Подъехав к запертым воротам, глашатай закричал, что имеет послание от хана к князю рязанскому.
– Пойду, побеседую с гонцами, – решил Юрий.
– Не следует, говорить с ними с глазу на глаз, – предостерег его Горислав, – это бесчестный народ. Могут и удар нанести из подтяжка.
– Не след мне гонцов боятся, сказал Юрий, спускаясь по лестнице к воротам. Вместе с ним пошел Горислав, сотник Нездило и толмачь. Около ворот их встретили полсотни ратников. Стражники приоткрыли створки тяжелых, обитых железом, дубовых ворот, и князь Юрий в сопровождении охраны вышел навстречу послам. Увидев князя, они ловко соскочили с коней и поклонились. Один из монголов вышел вперед и заговорил. Толмач стал переводить.
– Мой повелитель, готов простить Рязанцам их вероломство. Пусть князь выдаст десятину от всего имущества, – провозгласил глашатай, щуря узкие глаза, – и выдаст хану сорок знатных дев. Среди них пусть будут княжна Евпраксия и жена князя…
– Передай своему хану, – нахмурился Юрий, – что не бывать тому, чтобы князья Русские, вели жен своих на потеху степнякам поганым. Пусть он приходит и попробует взять требуемое….
Больше ничего не сказав, Юрий Ингваревич, повернулся и скрылся за воротами.
– Прощай князь, – крикнул глашатай, вскакивая в седло- скоро живые позавидуют мертвым.
Монголы развернули коней и с гиканьем помчались к своему войску.
Разбив русское воинство на реке, Воронеж, Батый решил, что взять Рязань, в которой не осталось опытных воинов, не составит труда, не смотря на то, что неизвестные сожгли все штурмовые орудия и осадные башни, после чего убили инженера китайца Донг Хей-ли, и увели остальных специалистов. Сил у него было и так достаточно. Бытая также успокаивали известия, поступающие от отрядов, направленных для разорения небольших городов вокруг столицы. Его военачальники сообщали, что взяты Ольгов, Пронск и много мелких городищ и крепостей. Его передовые войска, не встречая сопротивления, продвигаются вглубь Рязанских земель.
Поэтому он отправил на штурм города рвавшегося отомстить урусам за поражение на реке Калке, Субэдэ, передав ему три тумена. Остальные войска отдыхали в основном лагере.
Субэдэ, на щиту которого, был не один взятый город, лично руководил осадной операцией. Его немного беспокоило не большое число пленных, которых смогли выловить его отряда вокруг Рязани. От передовых отрядов пленные, почему то не поступали. Ночью ко рву были направлены имеющиеся в наличии рабы и воины из числа порабощенных народов. Камнями, землей и хворостом, они засыпали ров в нескольких местах. С утра Субэдэ отдал приказ к началу штурма. Впереди монголы погнали пленных. Понукаемые нукерами, под ударами их кнутов они тащили тяжелые лестницы. Валы и стены города были политы водой и обледенели. Пленным приходилось рубить ступени. Под прицелом луков кипчаков они, ковыряли лед ногтями, другие, чем придется, разбивали ледяную корку. Защитники города не стреляли по своим. Их лучники выкашивали степняков, осмелившихся приблизится на расстояние выстрела. Установив лестницы, пленные карабкались вверх. Тех, кто не упал с лестниц и добрался до частокола, подхватывали и затаскивали на стену. Другим сбрасывали веревки и втягивали на стену. Не смотря на то, что почти все пленные были сильно избиты и почти раздеты, они хватали топоры и рогатины и пополняли ряды защитников города. Озверев, Субэдэ бросил на штурм своих воинов. Забили барабаны и тысячи кипчаков бросились к стенам с трех сторон. Только со стороны Оки штурма не было.
Рязанцы встретили бегущих дружным залпом. Многие стрелы попали в цель. Раненые падали на снег и затаптывали свои же воины. Но и степняки отвечали тем же. Сотни конных лучников скакали параллельно стенам, посылая стрелы в защитников города. Пораженные стрелами Рязанцы падали со стен, все равно пытаясь захватить с собой кого-нибудь из врагов. Достигшие стен кипчаки устанавливали лестницы и лезли друг за другом. Крик, визг, звон мечей, стук падающих тел слилось в общий гул.
Рукопашная схватка на стенах была ожесточенной. Рязанцы рубили мечами, появляющиеся головы. Поднимали на копья и сбрасывали вниз, сумевших прорваться. Вчетвером поднимали тяжелые бревна и сбрасывали их на лестницы и карабкающихся по ним степняков. Спихивали лестницы рогатинами. Горящая смола и кипяток лились рекой. Первый штурм Рязанцам удалось отбить, и пешие монгольские полчища откатились к своему стану. Но тут появились густые колонны вражеской конницы. Под прикрытием лучников тысячи всадников проносились мимо стен, забрасывая их горшками с горючей смесью. Затем полетели зажженные стрелы. Часть восточной стены вспыхнула.