Страница 39 из 41
Этот вечер снимало российское телевидение, и из отснятого материала был смонтирован полуторачасовой фильм, названный «Нина Берберова. 67 лет спустя» (режиссер Юрий Кротенко), который доступен на сайте YouTube330.
Интерес к культуре русского зарубежья в целом и к Берберовой в частности был в это время на пике. Отношение пришедшей на вечер публики было, по моим наблюдениям, в основном доброжелательным, а одной из главных эмоций в зале было все возраставшее изумление перед физической и умственной сохранностью восьмидесятивосьмилетней Берберовой (вопрос о годе ее рождения был задан одним из первых).
Присутствующий на вечере Евгений Евтушенко впоследствии передаст свои впечатления так:
Почти 90-летняя женщина с полными живости узко разрезанными глазами, с милым, чуть обезьяньим личиком, нисколько не потерявшим обаяния из-за сетки морщин, молодо пружиня на стройных ногах, легко поднялась на сцену и дала двухчасовой урок словесного фехтования в грациозном стиле петербургских и парижских эмигрантских салонов перед залом, где, казалось, все искрило от энтузиазма первых лет перестройки…331
Впрочем, на этом вечере случился один весьма неприятный эпизод, о котором напишет филолог С. И. Богатырева, дочь писателя И. И. Бернштейна, давнего знакомого, а впоследствии и корреспондента Берберовой. Как вспоминает Богатырева, среди публики оказались члены ныне забытого, но в то время громко о себе заявлявшего общества «Память», от которых тоже пошли записки.
Прозвучавшая на вечере информация о книге Берберовой о масонах дала удобный повод задавать ей вопросы на эту тему, имевшую для членов «Памяти» определенные коннотации. Проясняя для читателя эти коннотации, Богатырева пишет:
О том, кто такие масоны, в частности, русские масоны, и какую роль довелось им сыграть в исторических катаклизмах минувшего века, они понятия не имели, зато знали словосочетание «жидомасоны», где первая часть существенно перевешивала вторую: важно было, что «жидо», а «масоны» воспринималось в качестве уточнения, на манер эпитета. Короче: образ врага, губителя России. С таких позиций на Берберову посыпались вопросы: кто и когда состоял в масонах (читай: в губителях)? Неприличное «жидо-» то опускалось, то возникало, но националистической подоплеки вопросов и провокационного их характера Н. Н. не ощущала, принимала за чистую монету и отвечала с академической четкостью: называла даты, высказывала предположения и делилась сомнениями в тех случаях, когда у нее не имелось точных сведений. Правда, на вопрос о том, явилась ли революция в России результатом жидомасонского заговора, она отозвалась веселым смехом – зал откликнулся смехом, но не сказать, чтобы дружным [Богатырева 2015: 126–127].
Надо отдать должное С. И. Богатыревой, запомнившей и подробно рассказавшей об этом эпизоде, но я бы хотела внести одно важное уточнение: Берберова прекрасно понимала и «националистическую подоплеку» подобных вопросов, и их «провокационный характер». Еще до приезда в Россию она была наслышана о «Памяти» и идеологии этого общества, принявшей особо агрессивный характер как раз к концу 1980-х332. Другое дело, что, стараясь не дать разгореться скандалу, Берберова сначала делала вид, что не понимает истинной сути вопросов, отвечая с «академической четкостью», в другой раз просто рассмеялась, подчеркнув таким образом абсурдность того, о чем ее спрашивали, но в какой-то момент не выдержала. Прочитав очередную записку, Берберова упомянула о существовавшей в начале века в России антисемитской организации «Черная сотня», вызывавшей презрение всех мало-мальски культурных людей, заметив при этом, что подобные организации имеют тенденцию возрождаться.
Словом, Берберова была вполне готова к такого рода инциденту, но он оказался первым и последним. Ничего подобного не было ни на одном из других выступлений Берберовой – ни в редакции журнала «Вопросы литературы», ни в Доме ученых, ни в Институте мировой литературы, ни в Музее Маяковского, ни в обществе «Возвращение», ни на встрече со студентами МГУ, хотя в аудитории тогда собралось триста с лишним человек.
Не было подобных инцидентов и в Ленинграде, куда Берберова отправилась на несколько дней из Москвы. В Ленинграде ее главным публичным выступлением был вечер в Доме писателей, и хотя там ей тоже задавали вопросы о масонах, они были заданы с диаметрально противоположной целью: расставить точки над i в разговорах о «жидомасонстве». Подробный репортаж с этого вечера был подготовлен М. Мейлахом и опубликован сначала в газете «Русская мысль» (1989. 20 окт.), а затем перепечатан в журнале «Литературное обозрение»333.
Конечно, вопросы, которые задавали Берберовой на ее выступлениях в Москве и в Ленинграде, во многом повторялись. Ее спрашивали о Гумилеве (публике было известно, что Берберова была его последней влюбленностью), о ее отношении к Горькому, Бунину, Цветаевой, Набокову, Пастернаку… Спрашивали о Ходасевиче, но в этом случае Берберова неизменно отвечала, что все, что могла о нем рассказать, уже рассказала в «Курсиве».
Московскую публику интересовали и оказавшиеся в эмиграции видные политики (прежде всего Керенский), а также агенты Кремля (в частности Плевицкая) и «невозвращенцы» (В. А. Кравченко, Ф. Ф. Раскольников). Ленинградцы больше спрашивали о «петербуржцах» – Бродском и Ирине Одоевцевой. Ожидалось, что на вечере будет присутствовать подруга Берберовой по студии «Звучащая раковина» И. М. Наппельбаум, но она прийти не смогла. Сама Берберова, однако, уже с ней повидалась, навестив Наппельбаум сразу по приезде в Ленинград334.
Несмотря на исключительно напряженный темп, в котором Берберова жила эти две недели в России, она делала краткие записи в маленьком блокноте, отмечая, где в этот день была, включая редакции журналов, где выступала, кому дала интервью (а интервью она давала практически каждый день) и с кем встречалась. Видимо, Берберова собиралась позднее перенести эти записи в тетрадь и, возможно, расширить, но сделать это не собралась, а просто вложила в тетрадь листки из блокнота.
20 сентября Берберова улетела в Париж и до конца сентября пробыла во Франции, а затем вернулась в Принстон.
От поездки в Россию Берберова чрезвычайно устала и за десять дней отдыха во Франции от усталости не отошла. О том, чтобы продолжить вести дневник, речь явно идти не могла, и даже переписка на какое-то время практически прекратилась. А потому о главных событиях жизни Берберовой в следующие восемь месяцев мы узнаем из записей Юбера Ниссена, с которым она каждое воскресенье говорила по телефону.
Одним из важных событий осени 1989 года был визит к Берберовой Мстислава Ростроповича. В начале октября он приехал к ней в Принстон, они долго беседовали, и часть этой беседы под названием «Дуэт изгнанников» Ростропович поместил в сдвоенный номер французского издания Vogue (декабрь 1989 – январь 1990), который он сам редактировал (рождественские номера журнала составляли, по давней традиции, знаменитости разных профессий)335. Как Берберова рассказала Ниссену, Ростропович спросил ее, ехать ли ему на гастроли в Россию, и она твердо сказала, что обязательно ехать336. И хотя Ростропович какое-то время еще колебался, он вскоре в Россию отправился.
В дневнике Ниссена также отмечено, что на начало ноября у Берберовой было запланировано серьезное светское мероприятие. Диана фон Фюрстенберг собиралась устроить прием в ее честь в своей нью-йоркской квартире.
Позвонив Берберовой в двадцатых числах октября, фон Фюрстенберг сообщила ей о своих планах и просила обязательно приехать, сказав, что уже пригласила много интересных людей, жаждущих с ней познакомиться337. И хотя сил у Берберовой было по-прежнему мало, она не сочла возможным ответить отказом. К тому же фон Фюрстенберг проявила нешуточную заботу: она сняла номер в отеле, где Берберова могла отдохнуть и до, и после приема, а также прислала за ней лимузин. Эта последняя деталь произвела на Берберову особое впечатление, чем она не преминула поделиться с Ниссеном: «Еще несколько лет назад никто бы не стал присылать за мною машину, никого бы не волновало, как я буду добираться»338.
330
URL: https://youtu.be/z3R0hVZ4d7Y (дата обращения: 09.10.2022).
331
Евтушенко Е. Одинокая умница // Новые известия. 2006. 3 нояб. URL: https:// newizv.ru/news/culture/03-11-2006/57479-odinokaja-umnica (дата обращения: 09.10.2022).
332
См. беседу Феликса Медведева с Берберовой, сделанную в августе 1989 года [Медведев 1996б: 618].
333
«Не прошло и семидесяти лет…»: Нина Берберова в России // Литературное обозрение. 1990. № 1. C. 68–73.
334
Запись от 11 сентября 1989 года // Nina Berberova Papers. B. 51. F. 1154.
335
Mstislav Rostropovitch – Nina Berberova: duo d’exil // Vogue Paris. № 702. December 1989 – January 1990. P. 208–210.
336
Запись от 8 октября 1989 года в [Nyssen 1997: 15].
337
См. письмо фон Фюрстенберг Берберовой от 25 октября 1989 года // Nina Berberova Papers. B. 8. F. 191.
338
Запись от 22 октября 1989 года в [Nyssen 1997: 19].