Три короны

Впрочем, Вильгельм и сам не отличался повышенным интересом к противоположному полу. Ни страсть, ни вожделение ему не требовались. Поэтому его вполне удовлетворяло желание Марии быть идеальной женой и создавать все условия для того, чтобы у нее был идеальный муж. Разделяли их только два обстоятельства: его абсолютное неумение обходиться без Елизаветы и его полная неосведомленность в том, как изменится отношение супруги к нему, когда она унаследует корону Британии.

Гилберт Барнет, наблюдавший за ними, понял, что от прочности их брака зависит его будущее; чувствуя их разобщенность, он решил выяснить ее причину и найти средства, которые помогут ее преодолеть.

У Барнета установились дружеские отношения с ними – особенно с принцем, с которым его сближало единство политических устремлений. Оба мечтали об устранении Якова и задавались одним и тем же вопросом – каким образом этому можно способствовать?

Мария тоже любила поговорить об Англии и о тех днях, когда у англичан появится новый правитель; как ни была она рассудительна, ей не приходило в голову, что любые перемены в этой стране смогут произойти не раньше, чем уйдет из жизни ее отец, действия которого так осуждали принц Оранский и преподобный отец Барнет.

Вскоре от Якова пришло язвительное и очень недружелюбное письмо. Не к лицу принцу Оранскому, писал он, принимать у себя человека, известного своей неприязнью к благу британской короны.

Получив его, Вильгельм послал за Марией.

– Видимо, твой отец считает, что вправе диктовать нам, как мы должны себя вести, – холодно сказал он.

Мария вздохнула. Обострявшиеся отношения между Яковом и Вильгельмом не доставляли ей никакого удовольствия.

– Его чувства можно понять. Преподобный отец Барнет не раз читал проповеди, направленные против него.

– Чем заслужил мое величайшее уважение.

– Он смелый человек, и я разделяю его убеждения. Я понимаю причины, побудившие преподобного отца Барнета выступить против нынешнего правления, но я Могу понять и своего отца.

– Ты сочувствуешь его желанию вернуть Англию в лоно католической церкви? Одобряешь меру, которую он предпринял в отношении Монмута?

Мария вздрогнула; думать о той трагедии было больно – настолько, что хотелось любыми средствами избавиться от этой боли, перенести ее на кого-то другого.

Вильгельм продолжал:

– И не только Монмута, казнь которого по крайней мере объяснима. Есть и другие пострадавшие за свои убеждения. Можно ли простить гонения на людей, чья вина состоит только в том, что они придерживаются мнения, отличного от мнения их монарха?

– Я думаю, мой отец не имеет верного представления о том, что творится в его стране. Расправы чинят судьи, а не короли.

Вильгельм расхохотался, что случалось с ним крайне редко.

– Сомневаюсь, понимаешь ли ты, что это такое – быть рабом на ямайских плантациях. В этот кромешный ад их переправляют прямиком из Англии. Сказать, за что? Просто потому, что им не нравится католическая церковь.

– Вильгельм, я вовсе не оправдываю его. Я…

– В таком случае, – усмехнулся Вильгельм, – я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь по-настоящему понять его. И составить верное представление о нем.

Он отвернулся к окну, а она вновь вспомнила о Джемми – 6 том, как он танцевал с ней, как учил кататься на коньках… и как учил ее улыбаться ему. Ей снова хотелось плакать.

Гилберт Барнет быстрым шагом вошел в ее комнату.

– Ваше Высочество, – сказал он, – необходимы срочные меры. Принц в опасности.

Мария побледнела.

– Что случилось?

– Я уже говорил с Его Высочеством – он не прислушался к моим предостережениям. Как вам известно, король Франции считает вашего мужа своим врагом.

– Да, это мне известно. Но в чем дело? Пожалуйста, не тяните – говорите поскорей.

– Я узнал о существовании заговора, имеющего целью похищение принца. Заговорщики собираются напасть на него, когда он будет проезжать по побережью – один, без сопровождения. Они намереваются доставить принца во Францию.

– И все это вы сказали принцу?

– Да, но он только махнул рукой. Дескать, сам позабочусь о себе.

– Он не собирается взять с собой телохранителей?

– Боюсь, нет.

– Придется и мне сходить к нему, – сказала Мария. – Будьте любезны, преподобный отец, составьте мне компанию.

Они пришли в покои принца. Увидев их вместе, Вильгельм поднял брови – и тем не менее Барнет успел заметить выражение удовольствия, промелькнувшее на лице принца, когда тот понял, что именно так взволновало Марию.

– Вильгельм, если ты поедешь на побережье, возьми с собой телохранителей.

– Стало быть, наш капеллан все-таки поведал тебе о своих опасениях?

В разговор вмешался Барнет:

– Ваше Высочество, я совершенно точно знаю о существовании заговора, а потому не могу не поддержать просьбу принцессы.

Мария сложила ладони и поднесла их к груди.

– Умоляю, Вильгельм. Если ты не послушаешься нас, может произойти непоправимая катастрофа.

Вильгельм поморщился. Мария подошла к нему и взяла за руку.

– Вильгельм, ради меня…

Он снова поморщился, затем пожал плечами.

– Хорошо, я возьму с собой телохранителей.

Мария в волнении ходила по комнате. Вильгельм все не возвращался.

Она позвала преподобного отца Барнета и попросила его молиться вместе с ней.

Когда они поднялись с колен, от Вильгельма все еще не было никаких вестей.

– Преподобный отец, как вы думаете, мы предприняли достаточные меры?..

– Достаточные, Ваше Высочество. Полагаю, принц скоро будет во дворце.

– Скорей бы! Пока он не вернется, у меня не будет ни минуты покоя.

Барнет пристально посмотрел на принцессу. Будучи человеком целеустремленным, он знал, что так или иначе завоюет дружбу и доверие этой супружеской пары.

– Ваше Высочество, – сказал он, – ваша преданность принцу не вызывает у меня никаких сомнений. И все же иногда я чувствую, что настоящего согласия между вами нет.

Мария удивилась и уже собиралась выразить недовольство, поэтому капеллан спешно добавил:

– Простите мою бестактность, Ваше Высочество. Я позволил ее себе только потому, что всем сердцем желаю счастья вам и принцу.

– Это я знаю.

С этими словами Мария повернулась к окну. Барнет понял, что интересующая его тема обсуждению не подлежит.

Он не собирался мириться с таким положением дел.

Мария попросила его помолиться еще раз – чем дольше отсутствовал принц, тем тревожнее становилось у нее на душе.

Они все еще стояли на коленях, когда внизу послышался стук копыт.

Мария бросилась к окну. Во дворе спешивались всадники, среди них был и Вильгельм. Она повернулась к Барнету.

– Преподобный отец, как мне отблагодарить вас?

– Окажите мне услугу, в которой нуждаюсь не только я один, – улыбнулся Барнет.

Никто не знал, в самом ли деле присутствие телохранителей предотвратило нападение на принца. Или никакого заговора вовсе не существовало? Во всяком случае, Мария была признательна человеку, спасшему ее мужа от возможного похищения и не менее возможного заключения в Бастилию.

После недолгого размышления она позволила Барнету продолжить начатый им разговор.

– Мне кажется, принц относится к вам с большим уважением, но что-то мешает ему открыто выражать свои чувства, – сказал Барнет.

Мария задумчиво посмотрела на него.

– Принц никогда не выражает свои чувства открыто. Я думаю, это ему просто не свойственно.

А Елизавета Вилльерс? – мысленно усмехнулся Барнет. Впрочем, сейчас он не хотел упоминать это имя.

– У меня сложилось такое впечатление, – сказал он, – что принц все время думает о том, кому в будущем достанется британская корона, думает и допускает, что когда-нибудь вы станете королевой, а ему придется довольствоваться ролью супруга царствующей королевы.