Страница 14 из 17
Время от времени Натан писал письма в Париж, Отвечала ему Голди. Она писала, что Эзра устроился на радиозавод инженером, получает хорошие деньги, сама она работает секретарем в одной фирме, так что живут они неплохо. Эзра так и не нашел, как ни старался, своего фронтового друга. Тот был связистом, и ребята его звали Волна. Вот так, пропал Волна и нет его. Но Эзра не смирился, будет продолжать поиски.
<p>
* * *</p>
Через два года Натан получил письмо почему-то из Берлина. Голди писала, что они с мужем в отпуске, давно хотели посетить Берлин, и только сейчас эта мечта сбылась. "Берлин живет бурной жизнью. На сверкающем асфальте Фридрихштрассе или Курфюрстендамм развлекаются и танцуют. Провинциалы, однако, Берлин не любят, называют его вавилонской блудницей, а мы в восторге. Особенно теперь, когда знаем, что Германии больше ничего не угрожает".
Натан следил за политической ситуацией в Германии и знал, что после бесславной гибели "национального барабанщика", НСДАП вновь вернулась к своему первоначальному убогому состоянию - небольшой кружок ностальгирующих романтиков, любителей поболтать за кружкой пива, ставших совершенно безопасными для мира. Да и шансы, которыми пользовалась партийная агитация, почти исключительно питавшаяся комплексами общественного недовольства, стали уменьшаться, когда, начиная с конца 1923 года, положение в стране основательно стабилизировалось. Инфляция была остановлена, и в истории республики, столь несчастливо начавшейся, наступил период "счастливых годов". Это означало завершение послевоенного периода.
Из Берлина они приехали погостить к Натану. Голди, казалось, стала еще красивей. Эзра и того сильней преобразился. Оделся по последней берлинской моде. Этакий резиновый кавалер на креповых подошвах в брюках "чарльстон" и с прической "шимми" - гладким зачесом назад, что, в общем-то, было для широкого сознания безнравственным.
Натан представил швейцарке, которую, впрочем, звали Зинаридой, своих гостей согласно легенде. Кассель все больше сживался с этой легендой, которая по замыслу руководства спецотдела Масада должна была служить им прикрытием всего-то дня два-три, а вот получилось, что срок её действия растянулся на годы. А иногда с холодом в груди понималось - навсегда.
Сидя на веранде с прекрасным видом на Женевское озеро, Натан с Голди пили домашнее вино, а спортсмен - баденскую минеральную воду, и обсуждали важную для них проблему, как вернуться домой, в свое время. Кор-Бейт не потерял оптимизма, сверкал своими великолепными зубами. Голди задумчиво следила за далекими белыми пятнышками парусов. Натан грыз мундштук своей трубки, как лошадь грызет свои удила. А что, в самом деле, думал он, разве мы не знали, на что идем? Выполняя задание, мы вообще могли погибнуть. Будем радоваться, что все, вроде, кончилось благополучно. А жить, в конце концов, можно и в эти времена. Дай бог, в Европе не будет войны... Вот возьму и женюсь на Зинариде и останусь здесь. Тем более, что Швейцария в любом случае будет нейтральной. Так что свои субботы 2 я окончу в мире.
Его надежды относительно спокойствия в Европе, кажется, начинали оправдываться. Германию приняли в Лигу наций, усилился приток американских кредитов. Существенно сократилась безработица. Произошло укрепление центристских партий. На выборах в рейхстаг движение "фёлькише" смогло получить только три процента голосов. Это говорило о том, что Германия встала, наконец, на нормальный путь.
Конечно, было бы наивным полагать, что теперь все само собой пойдет-поедет как по маслу. Впереди всех ждали тяжелые испытания: грядущий мировой экономический кризис 1929 года, который жестче всего ударит по Германии, и последующий за этим правительственный кризис начала 30-х.
У немощного Гинденбурга, в отсутствие Гитлера, которого он назначил канцлером, скрепя сердце, в новой реальности будет еще меньший выбор между политическими пауками. Либо "великолепный наездник" Папен, либо "дьявольский генерал" Шляйхер. Либо еще какой-нибудь хрен, который не слаще редьки. Очевидно, рейхспрезиденту Гинденбургу не останется ничего другого, как ввести в стране чрезвычайное положение и, прежде чем почить в бозе, передать полную власть в руки военного диктатора (более-менее цивилизованного). Диктатура рейхсвера продержится, пока не минует кризис, а потом военным придется - modus vivendi [здесь: так уж заведено (лат.).] - передать власть гражданским.
Если Сталин будет вести себя тихо (а, не имея соблазнительного примера Гитлера, с его наглой экспансией, он вряд ли осмелится претендовать даже на западные территории бывшей Российской империи, не говоря уже о конфликте с Финляндией), то, очевидно, удастся избежать войны с Советским Союзом, поскольку весь генералитет, кроме Гитлера, считал безумием вторгаться в Россию.
В свою очередь у Сталина, в отсутствие гитлеризма, не будет формального повода напасть на Европу.
Каким будет новое будущее Германии, Натан не знал, но надеялся, что не столь мрачным, каким оно было однажды.
<p>
* * *</p>
В следующий раз они встретились летом 1926 года. На этот раз Натан приехал в Париж к чете Кор-Бейтов. Да, Голди официально перешла на фамилию мужа и родила, наконец, долгожданного ребенка. Это был мальчик, милый карапуз двух лет от роду. Очень умный, как мама, и крепенький, как папа.
Кор-Бейты жили в особом квартале, Жюнвери, его еще называли еврейским, на правом берегу Сены, откуда видны башни собора Нотр-Дам, в квартире из семи комнат на втором этаже, имели счет в банке Лионский Кредит. Эзра был уже директором собственной фирмы, которая производила электрооборудование или что-то в этом роде, Натан не стал переспрашивать. В застольной беседе, когда они в который уже раз анализировали ситуацию, почему исчезла Волна, Натан поинтересовался у Эзры, знает ли он историю создания темпорального транспортера?