Страница 7 из 16
- Эта та, что передислоцирована из Испании?
- Да. Но я в ней недавно...
- Где находится ваша база?
- В Аудемберте. Франция.
- Цель последней миссии?
- Город Манстон. "Юнкерсы" бомбили военные объекты, а мы их прикрывали.
Неожиданно следователь вышел из-за стола и выставил себя на обозрение. Это был сурового вида человек средних лет, с крепким подбородком и волевым взглядом. Удлиненный нос говорил о развитом интеллекте. Но на этом достоинства контрразведчика не заканчивались. Когда он сгибал руку, даже толстая ткань его твидового пиджака не могла скрыть, как перекатываются его бицепсы. Я знал, что если он меня ударит, я испытаю далеко не виртуальную боль. Он подошел ко мне и стал за спиной.
- Ваш шеф, эта немецкая свинья, приказывает бомбить все подряд, невзирая - гражданский это объект или военный. Вы понимаете, что вы мерзавцы? - довольно громко и прямо мне в ухо прокричал следователь.
Он сделал резкое движение рукой - я дернулся. Но допрашивавший меня контрразведчик всего лишь полез к себе в карман.
- Не бойтесь, вы не в гестапо, - усмехнулся он, закуривая сигарету. - Мы не избиваем пленных. Ваши права будут соблюдены. У нас демократия. Но это не значит, что демократия не сможет себя защитить. Наш лидер, Уинстон Черчилль, сказал: "Мы будем защищать наш Остров, чего бы это нам ни стоило!"
И он указал на плакат, висевший на стене, на коем был изображен полукарикатурный премьер-министр с неизменной сигарой, носком добротного английского ботинка наступивший на горло фашисткой гадине с одиозными усикам щеточкой.
- Вот увидите, мы обломаем вам рога. А вашего Гитлера - повесим.
- Слушайте, - сказал я, сопровождая взглядом ходившего кругами следователя, - Что вы от меня хотите? Я простой летчик. Все, что знаю, я вам сказал... Простите, вы не дадите мне закурить?
Следователь протянул мне пачку американских сигарет "Кемэл" и щелкнул бензиновой зажигалкой. Сигарета была без фильтра. Это естественно, ведь сейчас 1940-й год. Я затянулся крепким дымом. У меня закружилась голова. Еще бы, не курил с самого утра.
- Ну как, нравятся... сигареты? - сказал следователь, боком садясь передо мной на стол, опершись на одну ногу, а другой покачивая. - Или вы предпочитаете папиросы? Ведь вы русский, а они все курят папиросы... Или я не прав?
Он сверлил меня хитрым взглядом, наблюдая, как я стану выкручиваться из весьма щекотливого положения. Я машинально закусил кончик сигареты, словно это был фильтр, к которому я привык, или бумажный мундштук папиросы. Табак обжег кончик языка. Я выплюнул его и неловко продолжал курить.
- Да, - сказал мой мучитель, - к ним надо привыкнуть. Но это лишь вопрос времени... Если бы вы согласились с нами сотрудничать, у вас было бы много хороших сигарет, хорошей выпивки...
- ... и много хороших баб, - докончил его мысль я. - Слышали не раз... Дешево покупаете.
- Вы же не дали мне договорить. И много настоящих денег, так я хотел закончить.
- Настоящих - это каких, долларов, что ли?
Он хмыкнул, соскользнул со стола и опять растворился в слепящем свете.
- Ну, если вас не устраивают фунты, можно и в долларах... Или вы все-таки предпочитаете в рублях?
- Боже упаси! - сказал я и раздавил в пепельнице окурок, как мерзкое насекомое.
- Ну вот и договорились. - Он пошуршал бумагами, словно крыса, устраивающая себе гнездо.
- Я Родину не продаю, - ответил я и пояснил: - Именно это я имел в виду, когда сказал: "Боже упаси".
- Ах, так! О'кей. Вы сами напросились на жесткие действия.
Следователь снова встал со своего места и опять стал кружить по комнате, словно ястреб, высматривающий добычу. Впрочем, добыча давно была у него в когтях. Теперь он примерялся, чтобы ударить клювом побольнее.
- Скажите, Андрэй... не будем играть в прятки, ведь вы Андрэй?.. Почему вы, русский, воюете на стороне немцев? Ведь ни СССР, ни Великобритания не объявляли войну друг другу. Более того, насколько нам это известно, ваши довольно активно воевали в Испании против фашистов. Так в чем же дело? Кто вы такой? Отпрыск белогвардейского офицера? Но по логике вещей, вам следовало бы воевать против красных, а не против англичан.
Разумеется, думал я, Джейн сообщила им, мое подлинное имя и что я русский, но, по-видимому, этим и исчерпывается информация обо мне. Ахинею про Большой и малый миры она им наверняка не передала и правильно сделала со всех точек зрения. Теперь разозлился я и решил ударить ему поддых:
- Я ведь не спрашиваю вас, почему вы, американец, работаете у англичан. Только не пытайтесь возражать. В спецслужбах США всегда работали дяденьки с длинными любопытными носами. Прибавьте сюда ваш американский одеколон, которым вы надушились, сигареты "Кемэл", это ваше "о'кей", когда англичане обычно говорят "олл райт"...
Я брал его на крутой понт, но это сработало. Следователь был ошеломлен моей проницательностью. Он гордился своим профессиональным мастерством, но никак не мог предположить аналогичных способностей у русского ивана. И это неудивительно. Откуда он мог знать, кто я на самом деле. За плечами у него был только личный опыт, а у меня - книжная и кинематографическая культура всего ХХ-го века. По крайней мере та ее часть, которую я усвоил. По сравнению со мной в некоторых аспектах он был сущим ребенком.
- Вы, я вижу, птичка непростая... - сказал он, приспуская узел галстука. - Но это для вас же хуже. Если вы русский шпион, то мы возьмем вас в такой оборот, что не обрадуетесь...
- А как же Женевская конвенция о военнопленных, в соблюдении которой вы клялись?