Шерстяная «сказка»

Такая вот ерунда. Я всей душой желала этому замечательному мужику успеха. Но то, что он уедет (а он обязательно это сделает), расстроило – сил нет.

- Я готов к тому, что жизнь моя станет непростой. Переезд и обустройство на новом неподготовленном месте – большое испытание. Но это не страшно. – тем временем продолжал свои признания барон. – Скажу вам больше, в не столь далёком прошлом я бы счёл это приключение счастьем. По своему складу характера я бы с большим удовольствием уехал туда, где вольно. Где нет нужды поддерживать светские условности и нет обязанности соответствовать капризам общественного мнения. Где люди просты и понятны. Где нравы чище и добрее. Однако…

- Мариэль? – я понимающе посмотрела на барона.

- Да, я теперь не один. И должен думать о том, чтобы уберечь мою девочку от опасностей и неудобств неустроенной жизни.

- Друг мой, здесь вам не о чем переживать. – Ральф, до того хмуро слушавший длинную речь барона, просветлел лицом, - В отношении Мариэль вы можете полностью рассчитывать на нашу помощь. Мы с сестрой с радостью примем девочку в свой дом на любой срок, который вам потребуется, чтобы навести приемлемые для ребёнка условия жизни. Правда, Корин?

- Это даже не обсуждается. Я просто не прощу Андрэ, если он отважится везти с собой

Мариэль в никуда или доверит оберегать её здесь кому-то другому.

- Благодарю вас, друзья. Нисколько не сомневался, что ваш ответ будет именно таким. –

барон устало улыбнулся, замолчал, чуть опустил голову и уставился немигающим взглядом в какую-то точку на столе.

- Это, понимаю, не всё? – прервала его задумчивость я, - Вас ещё что-то сильно беспокоит.

Признавайтесь.

- Не беспокоит, мадам Корин. Не беспокоит, а бесконечно огорчает. – медленно заговорил он, - Когда я ехал сюда, то совсем не ждал, что обрету здесь друзей, которые станут мне так дороги. Людей, с которыми мне не захочется расставаться. – барон посмотрел на меня так пронзительно, что кончики пальцев похолодели. И я не выдержала, отвела глаза.

- Андрэ, вы тоже стали для нас близким человеком, и ваш отъезд заставит нас печалиться.

Но ведь останется возможность поддерживать эту тёплую связь, и вы сможете приезжать сюда, когда появится такая возможность, и… - расстроенный Ральф продолжал искать какие-то утешительные аргументы.

А мы с бароном сидели, не смея больше ничего сказать друг другу, проникаясь новым пониманием… Расставанием. И это было так странно, так необъяснимо – расставаться сердцем там, где ещё и встречи не случилось. Где не сказано важных слов и нет никаких обещаний –

только хрупкие, едва уловимые… даже не чувства - ощущения. Потаённые, глубокие, которые до сих пор никто не стремился ни торопить, ни обнажать.

Жизнь потекла своим чередом. По большому счёту она была прекрасной: все мои собственные самые смелые замыслы обретали зримые очертания, солнышко светило, Ральф увлечённо корпел в мастерской, а я ему активно помогала, попутно борясь с поселившейся в душе хмарью.

Сердцу было жаль того чудесного, что могло бы с ним произойти, но чему, видимо, не суждено сбыться. Барон Андрэ де Вильом оказался слишком порядочным человеком, чтобы обрекать свою избранницу на судьбу декабристки. Мне показалось, что он озвучил для нас свои грядущие сложности не только для того, чтобы предупредить о большой заминке в совместных бизнес-проектах. Но и чтобы, как будто я о них просто узнала.

Кто-то скажет, мол, ну и что? Для любящей пары подобные испытания – счастью не помеха. Настоящая женщина мужика своего в любой заварухе поддержит. И вообще, не только за его спиной отсиживаться умеет, а когда надо и патроны подаст, и, случись что, на горбушке понесёт.

Всё это верно. Но мы с Андрэ парой не были. Наше время признаний не пришло – не успело. До него ещё если бы и дошло, то о-о-х-хох… Не скоро. Мы, по местным меркам, были слишком мало знакомы, чтобы иметь основания на какие-о громкие заявления. Уж тем более, предложения. Я же не какая-то юная девица, которую сосватали – она и пошла под венец, как родители велели. Приличной вдове положены долгие ухаживания. Вспыхнувшая искра симпатии – никакой не аргумент.

Кто-то другой спросит, чего это мы так распереживались, когда ещё ничего не случилось –

все перемены только в планах. И что там сложится, вроде как бабка на двое сказала. Не-а. Не знаю, откуда взялась во мне та уверенность, но она была незыблемой: Андрэ не мытьём, так катаньем добьётся своего. Одна радость – Мариэль на какое-то время останется со мной.

А как потом расставаться?

В общем, не будем о грустном. Улыбаемся и пашем.

А дальше случился приём по случаю шестидесятилетнего юбилея некоего Алазона де

Марье. Помните, я упоминала про самого «толстенького» богатея округи? Вот у него.

Проживал сей колоритный персонаж довольно далеко от нас, потому ожидалось, что мы едем к уважаемому имениннику с ночёвкой, да ещё и не с одной! Ральф (как новая вспыхнувшая звезда общества) и его «свита» в лице меня и Рози, удостоились чести быть приглашёнными на оба дня празднования выдающегося события.

Больше всего порадовала и повеселила программа всего мероприятия.

В первый день ожидались торжественный ужин и традиционная доисторическая дискотека

– всё как обычно. А вот на второй, хозяева праздника запланировали грандиозный пикник на берегу собственного водоёма эпических размеров с катанием на нарядных лодочках и, не поверите, рыбалкой.

Честно признаться, в первый раз услышала, что такой, по-простому выражаясь, промысел мог оказаться в списке развлечений высокородного дворянства, да ещё и не на последнем месте.

Далее к ночи пикник собирались завершить большим праздничным салютом, а наутро чинно-благородно отправить всех гостей по домам.

Опустим подробности дороги в поместье де Марье. Перейдём сразу ко впечатлениям от явленной моим глазам картины и личности самого хозяина дома. Я сказала дома? Ха! Это я сильно поскромничала. Иначе, как дворцом, эту махину и назвать было невозможно!

Огромное сооружение, украшенное всеми возможными скульптурными фенечками, названий большинства которых я даже не вспомню. И пока разглядывала все эти замысловатые гипсовые завихлюшки в ожидании того, что нас проводят внутрь сего монументального сооружения, вдруг увидела, как в нашу сторону направляется Андрэ.

Я не знала, будет ли он здесь. Ральф как-то оговорился, что в этот дом просто так не приглашают. И действительно, судя по первому впечатлению, публика в поместье собиралась несколько иного порядка, чем на какие-то «посиделки у Рози».

Ещё дома иногда размышляла о том, как теперь будет складываться наше общение с бароном. Как мы будем себя вести, что я почувствую, встретившись с ним снова.

Версии были разные, но только не то, что произошло на самом деле.

Единственным желанием сейчас, когда я наблюдала приближение Андрэ, было уткнуться куда-нибудь лицом, чтобы его никто не видел, и хохотать…

38

Это ж как, видать, основательно допекли барона своей активностью дамочки, не позволяя на балу у Лапьеров присесть ни на минуту, что он отчаялся на такой шаг! Андрэ не просто решил, по моему примеру, прикинуться «подвёрнутым на ногу» и получить железную отмазку от танцев. Он пошёл дальше и для пущей убедительности придумал вооружиться тростью. И

теперь топал к нам, с лучезарной улыбкой опираясь на свой элегантный костылик и старательно «хромая».

Но я-то видела, что он ту хромоту только изображает. Меня ж не проведёшь – сама занималась ровно тем же самым, только с максимально доступной моим скромным талантам степенью изящества.

- Боже, друг мой, что с вами?! – обеспокоенно воскликнул Ральф, выступая барону навстречу, - Неужели травма?

- Нет, дорогой брат. – сдавливая рвущийся наружу смех, тихо-тихо пробулькала я, - Это господин барон пытается выхлопотать себе легальный пропуск на «скамейку запасных», билетик в зрительный зал.