Шерстяная «сказка»

- Да, так и есть.

- Так вот, я бы хотела стать вашим первым покупателем. В перспективе – крупным.

Ну что, как говорится, шок – это по-нашему.

Смешинки моментально ускакали прочь из очей барона, на их месте обозначился большой такой, радикальный пробел в понимании того, что я тут глаголю. Примерно то же самое выражали лица остальных слушателей. Ну так ясное дело, я ещё ничего толком и не пояснила.

- Если коротко, суть моего предложения состоит в том, чтобы получить от вас договор на достаточное количество сырья для производства качественных изделий вроде подарка вашей племяннице. Вам ведь всем понравился плед Мариэль? Значит и другие пожелают получить такую вещь себе в дом. Начать можно с этого.

- Корин, э-м-м… Ты хочешь обеспечить одеялами всю нашу провинцию? – неуверенно предположил абсолютно растерявшийся от моих смелых заявлений Ральф.

- Если господин барон и его компаньон не будут против, то не только её и не только одеялами. У меня в голове масса интересных задумок.

- Но… Ладно, вследствие последних событий, никто здесь не посмотрит косо на дворянку-мастерицу. Однако то, о чём ты говоришь – уже не просто творчество, а неподъёмный, колоссальный труд. Я просто не понимаю…

- Брат, я ведь сказала – производство. И это означает, что в мои планы не входит всё делать самой.

- Мануфактура? – скомпоновав мою мысль в одно ёмкое понятие, высказался Франсуа. –

Вы хотите организовать мануфактуру по изготовлению шерстяных изделий?

- Да.

- Но это весьма крупные траты и немалый риск.

- Согласна. И всё же я настолько верю, что это дело имеет большие перспективы, что готова ради него рискнуть… своим домом. – я с большой надеждой посмотрела на брата, и закончила:

- Если, конечно, Ральф не будет против его продажи.

Вся эта древняя казуистика – сплошная головная боль. Кругом какие-то заковыки и оговорки. Нужно было учитывать, что означенная недвижимость формально – моя. Однако, по закону этим имуществом распоряжался Ральф – старший мужчина и вдовий опекун. Иными словами, я имела право наложить вето на продажу дома. Ну то есть заартачиться и не поставить подпись в графе «продавец», где в нашем случае их должно было быть две: моя и брата. Корин, в общем-то именно так в своё время и поступила. Это я уже досконально выяснила.

Но любая «палка», как водится, имеет два конца. Ральф, как и я, имел все полномочия «упереться» и не позволить мне продать свой последний финансовый резерв. Ибо без его загогулины документ купли-продажи – тоже филькина грамота. В общем, многое сейчас зависело от его решения.

То, что я своё предложение озвучила сразу всем лицам, которые могли поспособствовать его реализации, было одновременно и рискованно, и полезно. Если они единодушно закидают меня тапками – всё сразу встанет на свои места. Я всё равно не отступлюсь, буду искать другие выходы. Но уже имея чёткое понимание, что даже самые передовые люди этой эпохи морально не готовы поддержать женскую самостоятельность.

А вот если же среди них найдётся хоть один сторонник, то вместе нам легче будет «дожать» остальных и перетащить их на свою сторону. Я сейчас не имею ввиду Ноэля – парень на все мои замыслы нынче готов был смотреть с исключительным восхищением. Но его мнение великого веса в данном случае не имело. Вот он благоразумно и держал его при себе, дожидаясь, когда выскажутся старшие.

Старшие же пребывали в справедливом замешательстве. А, нет! Не все! Кларисс! Женщина хоть пока вслух ничего не сказала, но… Она как-то распрямилась, откинулась на спинку стула и послала мне взгляд – открытый и полный такой гордости, словно я – её дитя, которое набралось наглости, да и осуществило её самую дерзкую мечту. В общем, я поняла: в случае чего, принимать бой буду уже не одна.

Глава семьи Лапьеров на меня не смотрел. Он вообще ни на кого не смотрел. Зато было очевидно, что он сейчас бурно размышляет сам с собой, ибо по лицу его проносились эмоции весьма богатого спектра. И если мой опыт в расшифровке физиогномики хоть чего-то стоит, я бы описала их примерно так: «Нет, ну идея-то хорошая… грамотная… Но барышня – у руля целого производства – это нонсенс… нонсенс. Хотя, Корин, конечно, девочка неглупая, сама ведь всё придумала… И всё же, как это возможно? Как? Этот мир сошёл с ума. Не знаю, не знаю, что сказать вам, господа…»

Андрэ… Барон спокойно так, хоть и не совсем прилично за столом, опёрся о столешницу локтями, уложил на сомкнутые кулаки подбородок и задумчиво посматривал то на меня, то на

Ральфа. Губы его сложились в сдержанную улыбку… да, такую… чёрт её знает, какую, но, главное, она не была насмешливой. А вот взгляд, ой! Он был полон одобрения и даже, не побоюсь этого слова, некоторого восхищения. При этом такой, словно барон с большой заинтересованностью силился пробуриться мне в черепную коробку, чтобы там уже на совесть препарировать мозг и понять, что с ним, с этим моим мозгом, не так. Отчего он работает как-то неформатно?

Впрочем, это ещё ничего не значило. Андрэ мог всего лишь одобрять сами мои смелые, так сказать, устремления к саморазвитию. А это вовсе не гарантировало, что он обязательно захочет связаться со мной финансовыми соглашениями. Диалектика, знаете ли, «мух и котлет».

В любом случае, никто пока не проронил ни слова – все ждали реакции Ральфа на заданный мною вопрос. Я помнила, что брат уже научился принимать отчаянные решения. Но до сих пор это происходило либо там, где он хоть мало-мальски прощупал почву, либо просто с психу. Единственное, на что я могла рассчитывать в данной ситуации – на его доверие ко мне, к моему чутью, на нашу сложившуюся тесную духовную связь, на простое человеческое желание поддержать сестру.

В общем, на эмоции. Потому что, не дай бог ему включить практичную логику, он ведь из тех же самых добрых побуждений мог решить поберечь меня от опрометчивых шагов.

Все эти наблюдения с размышлениями заняли считаные секунды, ну может, минуту. Но мне казалось, что они неимоверно «резиновые».

- Корин, я не считаю себя вправе запретить тебе распоряжаться собственным домом… -

наконец, заговорил Ральф.

- Ура! – мысленно выдохнула я, - Первый бастион пал! Точнее, уже второй.

- Но признаюсь честно, всё это кажется мне совершенным безумием. – он закончил начатую мысль.

Ну что, никто и не обещал, что будет легко.

- Ральф, не стоит даже сомневаться, всё получится! Если всё выстроить так, как я просчитала, то…

- Зачем?.. – брат встал, приблизился ко мне и серьёзно, внимательно заглянул в самую душу, - Наш достаток позволяет содержать всех членов семьи. Может быть, в том моя вина, я что-то сделал неправильно? Право, неловко от того, что моя сестра ищет пути…

- Нет, дорогой мой, родной человек, ни в коем случае, дело совсем не в том!

- Тогда в чём? Просто скажи, зачем тебе это всё?

- А… зачем ты создаёшь свои цветы? – судя по тому, как резко расширились зрачки

Ральфа, как запылало его лицо, дальше можно было ничего не говорить. Но я всё же закончила:

- В том ведь тоже нет никакой нужды. Ты просто талантлив, и твой дар заставляет тебя творить. Ты не можешь этого не делать. Так и я не смогу быть счастливой, оставаясь запертой в рамках своей нынешней обыденности.

- Мне казалось, что тебе приятно помогать мне с цветами…

- Не казалось, Ральф. Мне действительно приятно ПОМОГАТЬ ТЕБЕ. И я буду продолжать это делать – поддерживать своего брата. Но это ТВОЁ увлечение. А моя голова устроена по-иному, и, ну как сказать…

- Я понял. Твои собственные способности и мечты в другом.

- Верно.

- Корин, ты – удивительная. У тебя действительно всё получится. И знаешь, что, сестра… -

Ральф как-то неожиданно плюнул на всякие условности и впервые обнял меня. Спокойно так, уверенно, крепко, - Даже если что-то пойдёт не так, я никогда не стану осуждать тебя. Никогда.

И бог с ним, с твоим домом. У тебя есть мой и дом, и хлеб. Тебе, случись что, всегда найдется место под моим кровом.