Феникс

   - Судья клонирует нас, живых, для представительских, так сказать, целей. Но главная причина, по которой Он держит нас при себе, заключается в том, что ему нужны живые разумные существа, в основном ученые, инженеры... Без них цивилизация Судьи очень скоро окажется в числе отстающих рас. Все потому, что кибернетический мозг НЕ МЫСЛИТ. Он лишь имитирует мыслительный процесс. А это большая разница. Существенная разница. Убийственная для них. Да, машины могут создавать самих себя, но они не способны к эволюции. Они не в силах родить новых идей, в этом отношении они бесплодны. Согласно Учению Левиафана Трехликого, природа Бога присуща всем живым существам, но ее нет у безжизненных вещей. Творческое озарение свойственно только ЖИВОЙ мыслящей материи.

   Хотя некоторые еретики, противники Учения, утверждают, что природа Бога вездесуща и что духовной силой наделены даже вещи... Но жизнь опровергает такие взгляды. Сознание не имеет физической основы, оно суть принадлежность духовного тела. А у Судьи тело только одно - физическое. Вот он нас и держит при себе как вторую составляющую - страдающую и мыслящую половину.

   - Да, это так, - соглашаюсь я. - То, что не страдает и никого не любит, то и не мыслит. Однако Судья мог бы пойти по пути создания более тесного симбиоза живого существа и машины, как это сделали Странники...

   - Но это означало бы, по его выводам, пойти по дороге зла. Судья оказался заложником своих принципов. Машина, наделенная чувствами, это уже не совсем машина. Имея способность к ощущению мира и собственную мотивацию в действиях, она рано или поздно впадет в грех своеволия.

   - Судья одно не может понять, - вставляет слово Андрей. - Что нет и быть не может абсолютного добра и абсолютного зла. Чувства и страсти, это иногда плохо, но без них - все мертво. Уважаемый Шапши, переходите на нашу сторону. Общими усилиями мы свернем башку этому гаду.

   - Я согласен, - говорит Шапши-Бушон-Фиг-Дунар.

   Услышав кощунственные слова из уст Великого Залуспая, камердинер, сидевший на запятках коляски, падает на пол в глубоком обмороке. Одновременно с ним с потолка обрушивается решетка вентилятора и сам многолопастный гигант. Из потолочной шахты медленно и зловеще выползает тело огромного змея. Металлизированная его чешуя влажно блестит. Змей шлепается на пол, делает стойку. Огромные глаза его горят злобным огнем.

   - А вот и Судья пожаловал, - говорит Андрей, выхватывая из ножен шпагу.

   - Жалкие неблагодарные твари, - ленивым, но весьма громким голосом, говорит Змей, при этом в горле у него клокочет, словно кипящий гейзер просится наружу.

   Громадное тело, не сходя с места, начинает исполнять завораживающий взор танец, Змей играет подкожными кольцами стальных мускул. Ужасная его пасть с длинными, загнутыми внутрь зубами хищно раскрывается. Опять слышна громогласная ленивая речь, и тогда я понимаю, что это не лень, и не ораторский прием, это просто бесчувствие, бесстрастность. Это говорит сама смерть.

   - Шапши-Бушон-Фиг-Дунар. Я лишаю тебя звания Предводителя и Главного Авторитета Нации. За измену Мне и нарушение ЗАКОНА, которому Я служу, ты приговариваешься к смертной казни. Приговор приводится в исполнение немедленно.

   Мы не успеваем и ворохнуться, как длинный гибкий хвост Змея взлетает в воздух и обвивается вокруг шеи жертвы. Стальной хвост напрягается и вновь взлетает к потолку. Тело бывшего Предводителя сотрясает судорога боли. Но он еще сопротивляется, пытаясь руками раздвинуть стальную спираль. Но руки быстро слабеют, нижняя часть тела Шапши перестает извиваться, безвольно повисает, точно веревка. Неизбежные при этом выделения тела стекают на пол. Великий Залуспай мертв.

   Ошеломленные столь скорой и жестокой расправой над личностью, мы бросаемся в бой на Змея.

   - Ах, ты погань! - кричит Андрей, сбитый с ног всесокрушающим хвостом.

   - Я Судья, - грохочет под потолком металлический голос.

   - Какой ты, мать твою, судья?! Да ты просто большой глист! Таких как ты, я в детстве доставал из жопы и сжигал в печке!

   - Посмотрим, кто кого сожжет, - говорит Змей, выдвигая из ноздрей две форсунки.

   Шквал огня обрушивается на нас. Камердинер, вовремя очнувшийся, горящим факелом опрометью выползает вон из помещения. Мы слышим затихающие вопли: "Великого Залуспая убили!"

   Поливая огнем перед собой, Змей бросается на меня. Я оборачиваюсь несгорающей птицей фениксом, взлетаю к потолку и там усаживаюсь на какую-то трубу, горизонтально протянутую от колонны к стене.

   Я пытаюсь прочесть мысли Судьи, но не улавливаю ничего. Ну конечно, перед нами не сам Судья, а его посредник. Знакомая схема. Скользнув мыслью дальше по невидимому каналу связи, представшему моему ментальному взору в виде гибкого металлического тоннеля, я пытаюсь добраться до мозга Хозяина. Но опять терплю неудачу. Да, я убеждаюсь, Судья не мыслит, он СЧИТАЕТ! Это просто счастье, что этот гад - всего лишь кибернетический конструкт и не владеет ментальными способностями, не то худо бы нам пришлось. Как собак заставил бы нас подойти и лизать его металлический хвост.

   Змей разворачивается, разматывается, вздымается, хищная его пасть тянется ко мне. Я вновь возвращаю себе облик человека, повиснув на трубе как на турнике. Ноги мои болтаются, и Змей пытается их оттяпать своими чудовищными зубами. Я быстро подтягиваю ноги, и одновременно выращиваю из каблуков своих сапог длинные стальные шипы. Огненные глаза блестят совсем рядом, и я, с силой распрямив ноги, наношу удар шипами прямо в узкие, щелевидные зрачки. Шипы глубоко погружаются в глазные яблоки, и они лопаются с треском, разбрызгивая фонтаны искр. Змей ревет как сирена тонущего парохода. Мотает головой и хвостом сшибает стулья и столы. Андрей срывает с головы шляпу, бросает ее в Змея. Шляпа на лету обращается в плазменный диск, который точно попадает в тело ослепленного противника. Удар плазменным телом неотразим. Блестящая броня пробита, оттуда вываливаются разные механические части, провода, фонтанирует бесцветная гидравлическая жидкость.

   Враг заметно теряет силы, но еще яростно сопротивляется. Я отделяю от своей массы часть эктовещества и создаю длинное тяжелое копье. Разбежавшись, я вонзаю грозное оружие в голову Гада, прямо в его раскрытую пасть. Андрей помогает мне удержать бьющегося в предсмертной судороге врага. Потом в руке его появляется плазменный меч. Короткий взмах огненным клинком, и отрубленная голова Змея падает на пол.