Плебейка

Я тоже ничего не ответила. Зачем? От моего возражения или согласия ничего не зависит. Фабий выглядел так зловеще, что спорить с ним было себе дороже, да и бесполезно. Вон даже младший не решается, куда мне? А интересно, о чем же они разговаривали вчера, после того как я ушла? Неужели у Фабий смог приструнить и брата?

Экскурсия оказалась в подвал. Фабий привел меня в хозяйское крыло, а потом мы спустились вниз. Здесь был точно такой же широкий коридор и много комнат. Я даже не предполагала, что под домом есть еще один, полная копия такого же размера. Фабий толкнул обитую железом дверь и кивком пригласил меня внутрь.

«Это конец!» – мелькнула паническая мысль. Я оглядела большое квадратное помещение без окон, в центре которого стояло что-то наподобие гинекологического кресла с множеством ответвлений, а у стен металлические шкафы с незнакомым оборудованием.

Мне стало так страшно, что застучали зубы.

– Зачем вы это мне показываете? – голос позорно сел.

– Затем, чтобы ты сделала правильные выводы, и приняла верное решение, – ответил Фабий. – Иначе тебя ждет это.

Умом я понимала, что домин просто пугает меня, ничего серьезного он пока делать не собирается, но вид паукообразного монстра с раскинутыми в стороны лапками-манипуляторами вызывал инстинктивный ужас. Как любой нормальный человек больницы я ненавидела. Те разы, когда я лежала в стационаре, были связаны с операциями на глазах. А ведь, Растус прав, иммунитет у меня отличный. Раньше я об этом не задумывалась, а сейчас вспомнила, что болела очень редко. Сезонные простуды проходили мимо, я никогда не пропускала школу, не отпрашивалась в универе, даже обидно.

– А как же договор, регистрация в Ассоциации? Как я помню, его должны завизировать с двух сторон? – цеплялась за призрачную надежду я.

Фабий фальшиво улыбнулся, прошел вперед и открыл один из шкафов, являя моему взору ряды упакованных в прозрачные контейнеры странных пугающих устройств. Взял один, распахнул крышку, вынимая, по-видимому, расширитель, я была не сильна в оборудовании и гинеколога посещала раз в год для профилактики.

Ему удалось меня испугать до колик в животе.

– В виду особых обстоятельств, – Фабий демонстративно повертел механизм, положил его на полку и закрыл дверцу, – например, болезни или трудной беременности, регистрацию договора можно опустить или послать вместо тебя поверенного с доверенностью. А если подкрепить еще деньгами…

Я вскинула вопросительно бровь.

– В Ассоциации работают такие же люди, как и везде, и они не все принципиальные. И некоторые любят талы больше принципов, – пояснил домин.

Он выглядел спокойным и довольным. Вчера вечером я видела его холодную ярость, а сейчас от нее не осталось ни капельки. Что Растус ему пообещал? Не подходить ко мне ближе, чем на метр? Покинуть остров? Жениться? Странно, я чувствовала иррациональную обиду на младшего, хотя… он мне ничего не должен. Мы один раз целовались, пару раз гуляли по пляжу и несколько раз разговаривали по душам… Мало для близости. Страсть? Как утверждал Фабий, у Раста она вспыхивает ко всем девицам.

– Дура, – улыбнулся Фабий почти ласково, – могла бы получить миллионы, виллу на берегу моря, драгоценности, мое хорошее отношение, но ты предпочитаешь по-плохому. Будешь сопротивляться – не получишь ничего. Деньги заберет человек из Ассоциации, а тебя я вышвырну из острова, как только родишь. В этом самом комбинезоне без тала в кармане.

Угрозы пролетали мимо, ничего не затрагивая внутри. Деньги меня не интересовали, как и драгоценности, наряды… Единственная надежда выбраться из этого ада – уйти в свой мир. И я уйду, даже будучи беременной. Ребенок не пугал – воспитаю, родители помогут… Проходы между мирами появляются часто, в непосредственной близости – где-то раз в месяц-два. И то, это было во время ношения очков, значит, без очков я буду видеть разрывы регулярно. А уж за девять месяцев и подавно увижу.

– Сколько у меня времени? – холодно поинтересовалась я, вскидывая подбородок.

– До следующей овуляции… Чуть меньше двух недель, – ответил домин.

Я задумчиво кивнула и повернулась к выходу.

– Хорошо, – немного подумав, добавила, чтобы уж совсем его успокоить: – дом на берегу моря и счет в банке предпочтительней нищеты, тут вы правы. И нужно внести кое-какие изменения в договор…

– Обсудим позже, – голос домина стал заметно мягче. Неужели, он поверил?

Меньше всего мне хотелось разозлить Фабия и оказаться запертой в подвале на оставшиеся две недели. Пусть он верит в мою покладистость, а мне нужна свобода, хотя бы для передвижений по дому.

Мы попрощались с ним в главном холе. Фабий удивил – склонился и тронул губы легким поцелуем, внимательно смотря мне в глаза. Я постаралась не скривиться, но и счастливой не выглядела. Не дай Господь, он решит оплодотворять меня естественным способом, или захочет потренироваться до овуляции.

В моей спальне ждал Раст. Я чуть не заорала, увидев растянувшегося на кровати домина.

– Ты что здесь делаешь? – прошипела тихо, стараясь не обращать внимания на его двусмысленный вид.

– Думал, ты умнее, – Раст расслабленно лежал, заложив руки за голову. Ну чем ни барин после жаркой ночи? – Я все ждал, пока ты дозреешь, но ты дотянула до предела. Мне пришлось разыгрывать паиньку перед братом, чтобы он расслабился.

Похоже, мы разыгрывали Фабия вдвоем.

– Каков план? – я села на краешек кровати. Внутри разлилось облегчение, настроение скакануло вверх. Значит, я была права – он собирается мне помочь.

– Два плана, – уточнил Раст с улыбкой. Приподнялся и оперся о локти так, чтобы меня видеть, – первый, я отбываю… типа в Рим, тем самым полностью успокаиваю братца, и жду, когда он покинет Родос в очередной раз. Затем приплываю и забираю тебя. Второй план. Мы отчаливаем сегодня. Я договорился с Тулусом, он пригонит ладью, за миллиарий до границы с Гликериями. Придется, конечно, проплыть сотню пасусов, она не сможет подойти к берегу вплотную.

– Ничего страшного, доплыву, – произнесла задумчиво и добавила, вспомнив об охране, – но мы не сможем перейти границу незаметно. Фабий поставил стражу.

Растус насмешливо растянул губы.

– Ты реально думаешь, что домин не справится с парочкой головорезов? Нет ничего легче. Значит, ты выбрала второй вариант?

Я задумчиво кивнула. Первый план был надежнее, но кто знает, как скоро Фабий отправится в Рим. Раньше он минимум два раза в неделю уплывал по делам, а сейчас может и задержаться на острове, до овуляции, например.

– Когда отправляемся? – я в предвкушении потерла руки.

Растус не ответил. Вместо ответа он подался всем телом ко мне и замер на расстоянии пары сантиметров. Я изо всех сил постаралась не отпрянуть.

– Мы вдвоем в кровати… очень заманчиво… – от хриплого голоса внутри все завибрировало. Я смотрела в красивые глаза цвета темного шоколада с длинными загнутыми ресницами и старалась унять заколотившееся сердце. Не буду лгать, что он мне безразличен и меня не трогают его провокации. Еще как трогают. Он выглядел как падший ангел, порочным и дьявольски соблазнительным. Теплый мужской запах кружил голову, а гладкая тугая кожа умоляла прикоснуться губами, вобрать в себя этот чистый грех, слизывать языком, жадно глотать, наполняя рот его вкусом.

Мне стоило лишь на секунду вспомнить об экскурсии, которую устроил Фабий в подвале, и голова пришла в норму.

– Ты собираешься стребовать плату за помощь? – сухо произнесла, сузив глаза. Напряженный взгляд Раста опустился на мои губы. Домин сглотнул и немного отодвинулся.

– Что ты… Я самый бескорыстный человек на свете, – заявил он легкомысленно, – и помогаю тебе только для того, чтобы позлить брата. Кто-то же должен щелкнуть его по носу. Будь готова после обеда. Начнется сиеста, все уползут под фригасы.

Кондиционеры, по-нашему.

Он ушел через окно. Послал воздушный поцелуй и легко спрыгнул с двухметровой высоты. Иногда я его не понимала. Девяносто процентов времени Раст вел себя, как очаровательный балбес, у которого единственная цель в жизни – выпить все спиртное в мире и поиметь всех женщин. Но редко в его глазах проскальзывает что-то настоящее, серьезное, основательное. И тогда я задумывалась – а что, если его обычное состояние маска? Камуфляж, грим, который накладывают клоуны в цирке, чтобы веселить народ и не показывать истинное лицо. Тогда я в корне ошибаюсь в его характеристике.