Враг моего отца

— Мы уже встречались? — спрашиваю внезапно, разглядывая ее с все усиливающимся интересом. — Твоё лицо кажется мне странно знакомым.

— Да пустите же меня! — девчонка упирается ладошками в мою грудь, а сама явно нервничает. Сочную губу прикусила белыми зубками, глаза прячет, а румянец на нежных щеках — не краска, а ее естественный, — проступает все ярче.

Я не психолог, но в бизнесе у меня отличная чуйка. Всегда чувствую, когда оппонент врет. И сейчас знаю наверняка, что эта девчонка, пусть напрямую и не лжет, но что-то от меня скрывает. Понять бы что....

— Я тебя знаю, — вдруг изрекаю уверенно, и сам недоумеваю, как мог сразу не узнать ее. Очки, хвост, дерзкий взгляд... Неужели это пойло, которое мне Саня всучил по прибытию в клуб, так затуманило мой разум? — Полчаса назад на парковке. Это была ты.

Незнакомка поднимает на меня испуганные глаза, но отчего-то у меня создается ощущение, что выдыхает она с облегчением.

— Действительно, — саркастично цедит сквозь зубы. — Как я сразу не догадалась. Паркуетесь вы также отвратительно, как и общаетесь с женщинами.

Совершенно неожиданно для себя, я улыбаюсь. Широко и искренне.

А она забавная.

— Может быть, показать тебе, как я общаюсь с женщинами? — понизив голос, я придвигаюсь к ней чуть ближе, носом улавливая ее запах — что-то фруктовое и морское. Приятное.

— Вы мне неинтересны! — сдавленно бормочет она, шумно вздыхая, отчего ее грудь под толстой тканью безразмерной толстовки, почти касается моей.

— А я думал, ты мой подарок, — шепчу я, не сводя с нее взгляда. Сам понимаю, что веду себя как мудак, но остановиться не могу — очень уж занятно наблюдать за калейдоскопом эмоций на ее лице.

— Подарком был танцевальный номер, — напоминает она резко. — Если вам нужна компания на вечер, поищите кого-то другого.

— Я нашел тебя.

— Меня вы не нашли! — она задыхается от возмущения. — Я вам не какая-нибудь девочка по вызову. Я уезжаю.

— Ты танцуешь с голой задницей перед кучей мужиков, — напоминаю насмешливо, испытывая неожиданное возбуждение, вспомнив, как она двигалась на сцене. — Вряд ли тебя можно назвать образцом добродетели.

— Танец — это искусство, — огрызается девчонка. — Но вам этого, очевидно, не понять.

— Готов угостить тебя коктейлем и послушать все, что ты расскажешь мне об искусстве.

— Целый коктейль? — блондинка демонстративно пучит глаза и издевательски приподнимает аккуратную бровь. — Обалдеть, как дорого вы меня оценили.

Ее удар мастерски бьет в цель. Я реально веду себя как кретин.

— Извини. Это действительно прозвучало не очень, — соглашаюсь я. Что-что, а признавать свои ошибки я умею. Это полезное качество и в бизнесе, и вообще в жизни. — Назови свою цену.

— Да что ж вы такой непонятливый! — нервно усмехается девчонка. — Сказала же, что вы мне неинтересны. Нет такой цены, которую вы можете заплатить за меня.

— У всего есть цена.

— Мне вас даже жалко, — она морщит аккуратный нос и бесстрашно смотрит в глаза. — Каким ужасным должен быть ваш мир, раз вы считаете, что в нем нет ничего дороже денег.

Сучка! Откуда только в ней столько апломба? Танцует полуголая на сцене, а потом читает мне лекции о ценностях в жизни. Любую другую я бы уже размазал по стене метким комментарием, а эту не могу, да и не хочу. И это ее демонстративное неповиновение меня даже не раздражает. Хотя, нет, раздражает, но возбуждает куда сильнее. Тяжесть у меня в паху куда красноречивее слов. Чертовщина какая-то.

— Как тебя зовут?

Она демонстративно молчит.

— Мне несложно узнать.

Снова тишина.

— У тебя кто-то есть? — эта мысль неприятно колет грудь.

— Да! — выпаливает она. — Есть! Чувство собственного достоинства. Да отпустите же вы меня, черт возьми!

Она снова бьет меня кулачком в грудь, кстати, весьма ощутимо.

За спиной раздается какой-то шум. Инстинктивно я оборачиваюсь, и девчонка тут же этим пользуется — со всей дури толкает меня и выскальзывает из ловушки.

— Занятная вышла беседа, — говорит она даже чуть надменно, бросая на меня дерзкий взгляд. — С днем рождения, господин Миллер.

— Еще увидимся, — это не вопрос, это обещание.

— Это вряд ли.

Я даю ей уйти, хотя запросто мог бы задержать. Но еще до того, как тонкая фигурка скрывается за дверью, и я остаюсь один, я уже точно знаю, что это не последняя наша встреча. Даже если для того, чтобы найти ее, мне придется поменять местами небо и землю.

Глава 4

Даша

Надо же, как легко он дал мне уйти. После того, как Миллер припер меня к стенке и недвусмысленно намекнул на желание продолжить знакомство, думала, что мне не удастся выпутаться без потерь. Такие люди хорошо знакомы с понятием вседозволенности, и им плевать на мнение других, особенно на обслуживающий персонал. Впрочем, допускаю, что наткнувшись на сопротивление, он просто посчитал, что я не стою того, чтобы он напрягался.

С бешено колотящимся сердцем я выбегаю на улицу. Открыв дверь автомобиля, кидаю свои вещи на переднее сидение, завожу двигатель и торопливо выезжаю с парковки. На часах половина десятого. Поздновато для гостей, но Яна вряд ли спит, а у меня к ней много вопросов. Набираю ее номер и ставлю перед фактом, что скоро буду у неё.

— Дашуль, — открывая мне дверь двадцатью минутами позже, подруга улыбается во весь рот, демонстрируя ряд белоснежных зубов, — как же ты меня выручила! Ты даже не представляешь.

— Почему ты не сказала, кого мне придется поздравлять? — рявкаю с порога, протискиваясь между ней и дверным проемом. — Ты одна?

— Да, родители на ужин ушли в “Тратторию”, — она растерянно хлопает глазами. — А что случилось? Ты его знаешь?

— Все гораздо хуже, Яна!

Прежде чем пуститься в пересказ произошедшего со мной этим вечером, я иду в комнату подруги и стягиваю с себя пошляцкое сверкающее боди. В привычной свободной толстовке снова ощущаю себя человеком, а не куклой. Даже не замечала, что в полиэстеровой тряпке мне было так сложно дышать. Швырнув боди на кровать, под пристальным взглядом подруги плюхаюсь в кресло и прикрываю глаза. Черт, как же хорошо!

— Даш, ты будешь рассказывать? — осторожно спрашивает Яна. — Что не так с этим Миллером?

— Он — враг моего отца номер один. Я не знаю подробностей, — добавляю резко, — да и не хочу их знать. Но если Миллер поймет, что это я плясала на его дне рождения, то он вполне может использовать это против папы. А если узнает отец, то мне просто хана.

— Вот черт! — потрясенно произносит подруга, оседая на диван и прикрывая рот рукой. — А он не узнал тебя?

— К счастью, нет. Мы раньше не встречались. Но я не исключаю возможности, что если он начнет копать в мою сторону, то увидев фотки, все поймет.

— Так, ну, Миллер тебя не идентифицировал — это уже хорошо. А почему ты думаешь, что отец может узнать? — спрашивает Яна, нервно растирая ладони.

— Выступление снимали на камеру. Один из гостей, — уточняю я. — И даже несмотря на то, что я была в маске, родной человек меня легко узнает.

— Стоп, подожди. Одно из условий выступления — никто не снимает его на камеру. Я четко проговаривала этот момент с организаторами, — раздраженно бросает подруга.

— Но это еще не все, Ян, — я тяжело вздыхаю.

— Что еще?

— Помнишь, мне сегодня перегородил дорогу какой-то кретин? — я провожу рукой по волосам и смотрю прямо на подругу.

— Только не говори, что это был этот Миллер!

Яна шокированно качает головой. Понимаю ее, со стороны все это, наверняка, кажется полным бредом — слишком много случайностей для одного вечера. Хотя с моим везением иначе и быть не могло. Остается только надеяться, что мы с Миллером больше никогда не встретимся, и он не узнает, кто я такая.

— В точку, подруга, — я щелкаю пальцами и снова откидываюсь на спинку кресла. — У тебя есть что-нибудь перекусить? У меня желудок сводит от голода и волнения.