Страница 26 из 44
История одного гобелена
— Я хотел бы сказать несколько слов, — объявляет президент Тигрэна, вставая с бокалом в руке. Я неслышно вздыхаю: только сели спокойно, ещё откусить ничего не успели, опять слушать какие-то речи!
Азамат под столом похлопывает меня по колену и откладывает канапешку, которую собирался умять.
Мы явились сюда с официальным визитом, чтобы наконец заключить договор, который Азамат с тигрэнским президентом обсуждали уже год. Для них — более выгодные условия экономической помощи, чем у них были с Землёй, для нас — квалифицированные кадры и ноу-хау в областях, где муданжцы ещё не развили технологии — вроде текстиля, всякого пластика и тому подобного, а для ЗС — минус один иждивенец. Договор сегодня утром таки подписали, ну а теперь, конечно, банкет и речи, причём под камеру. Я ещё думала Кира взять повидать Мэй, но Азамат справедливо предположил, что поездка будет утомительной, а времени на личное общение не останется. Как в воду глядел.
— И в этой связи, дабы и в дальнейшем наши нации… — продолжает вещать президент. Я оглядываю зал, пересчитываю камеры, ловлю момент, когда ни одна из них не снимает меня, и залямываю за щёку кусок сыра.
Справа от меня Чача нервозно разглаживает складочку на скатерти. Перелёт до Тигрэна — больше недели, и нехватка благодатного влияния Камышинки уже начала сказываться.
— Ты таблетки взял? — шепчу ему.
Он кивает.
— Ягелло-хон рекомендовал не принимать их без необходимости. Думаете, уже пора?
— Это тебе лучше знать, — пожимаю плечами. — Сможешь пойти спать, не поставив ботинки в трёх сантиметрах от стены?
— В двух, — поправляет Чача и вздыхает. — Да, наверное пора. У меня есть чеклисты, чтобы понимать своё состояние, но я ещё не научился сам замечать перемену. Со стороны виднее.
—…преподнести символический подарок, освящённый в Главном храме Тигрэна, — договаривает президент.
Я навостряю уши. Надеюсь, это не дерево. Мама меня загрызёт, если я позволю привезти на Муданг какую-нибудь инвазивную культуру. Мост или здание… ну, тут скорее Азамат будет мучаться, что с этим делать. Тигрэнская архитектура нас не очень-то впечатлила.
Человек в костюме выносит из подсобной комнаты что-то длинное на подносе, и к нему тут же примыкают ещё двое неприметной внешности. Краем глаза я замечаю, как вскидываются наши телохранители. Но, приглядевшись, понимаю, что на подносе просто какой-то свиток или рулон. Президент продолжает вещать что-то невразумительное — право же, на переговорах он был намного внятнее, кто ему речи пишет? А вся троица служителей тем временем разворачивают свиток.
Это оказывается большой красочный гобелен.
— Изображённый здесь ритуал, — поясняет президент, размахивая руками, — являет собой благонамеренное пожелание, чтобы бог солнца проявил милосердие. Как вы знаете, Тигрэн — засушливая планета, поэтому наши жрицы в первую очередь развивают две способности — предсказывать погоду, урожай и, как следствие, экономическую ситуацию, а во-вторых, конечно же, задабривать бога солнца, чтобы позволял дождевым тучам хоть иногда закрыть свой лик. От лица всей нации я хотел бы подарить вам изображение этого ритуала и пожелать, чтобы ваш бог солнца был к вам милосерден.
— Гм, — шёпотом булькаю я. — У нас же нет как такового бога солнца?
— Нет, — шепчет в ответ Азамат. — И, наверное, это к лучшему. Чача, хочешь забрать гобелен?
Чача чуть не роняет стул, так резво кидается принимать дар, пока Азамат встаёт и многопафосно благодарит, тут же подгоняя несколько мифологических параллелей и принятых в народе убеждений, чтобы даритель решил, что попал как нельзя лучше.
А вот как он на самом деле попал — это мы с ним обсудим позже, в кулуарах.
На гобелене посреди лазурной водяной глади высится белокаменная беседка со сферическим куполом — вероятно, храм. Над ним в белом небе полыхает огненный лик солнечного бога. А у подножия храма, в воде резвятся в ритуальном танце оранжевые и переливающиеся речные дочери.