Страница 8 из 17
– Вероятней всего, что некоторые картины я не запомнил в своей голове, может это и к лучшему. Наверно, они были настолько отвратительными, что меня вырвало. Эти люди были насильниками и убийцами, чёрт знает, что они вытворяли на самом деле. Бернард считал, что такие люди обществу не нужны. И теперь я его начинаю понимать. Жаль только тех четырех журналистов.
– Так, они все сгорели? – поинтересовался Яцек.
– Ну, – на выдохе. – Бернард сгорел, точнее его голова. Те двадцать пять человек вообще, мало что от них осталось. А военные, что вбежали в наш отсек… – вновь на выдохе. – Выдели бы вы их лица. Агония – так это можно описать. Когда я нажал на кнопку, я помню, что они начали кричать.
– А как же ты выжил?
– Зрительно-слухового контакта у меня не было с результатом эксперимента. Следовательно, контакт не был, или он был минимален. Вот почему мы закрывали створки и вывели всех учёных с нижнего отсека. Стенки ангара имеют большое утолщение, но какие материалы входят в состав стен, я не знаю. В теории они должны были дать ограничение тому, что мы пытались создать. И для контроля нужны были люди внутри. „Минимум учёных“ – так это было написано в протоколе проведения эксперимента. Если бы и я посмотрел на них тогда, то меня бы уже тут не было, – вздыхая. – Боже, я всё больше и больше стал вспоминать деталей, – улыбался учёный. – Рауш так сильно был одержим экспериментом, что на гране риска открыл створки. Мы не могли увидеть результат эксперимента, нам вырубили свет. А он очень хотел узнать о результате. Очень! Но, увидев результат своего творения, стал его частью. Мы до конца ещё не понимаем, как всё это работает. У нас, по большей части, есть только теоретическая база, а вот опыта в практике ещё не было. Предыдущие попытки ничего не давали. Поначалу, мы вроде всё делали верно, но очевидно количество подопытных, было мало для создания коллективного разума. Или мы просто делали что-то не так. Подобрать идеальное число подопытных требовало времени, проб и, конечно же, ошибок, – и Дмитрий встал на ноги. – Вася, я открою окно? Как-то душно, – оттягивая воротник рубашки.
– Да, конечно.
Старший Пенкин подошёл к окну и, провернув ручку, приоткрыл его.
– Как прекрасно иметь возможность взглянуть из-за окна, подышать свежим крымским воздухом. Я десять чёртовых лет работал под землёй. Будь проклят этот контракт. В этом году, он и так должен был истечь. Но, вероятней всего меня бы заставили продлить его. Слишком много секретов таило место моего пребывания. Особенно после того, что случилось со мной пару месяцев назад. Уверен, выбора у меня не было бы.
– Дима, зачем ты пошел туда? – спросил Василий.
Глава 3. Воспоминание (часть 2)
– Братишка, там платили невероятно огромные деньги. К тому же это было в декабре 2013 года. Когда в Киеве начались беспорядки. Я вспомнил 2004 год, и как после тех ещё беспорядков цены поползли ввысь. Я принял решение, что нужно валить. Ну, или пережить очередную оранжевую революцию и ощутить на себе падения уровня жизни. Я думал, я рассчитывал, что подтяну и тебя с собой. А вот когда я подписал уйму документов, ужаснулся. Там была такая высокая ответственность, и такие тайны, что разглашение сулило бы тюрьмой. А когда я узнал, что Крым вошёл состав России, огорчился лишь тому, что приковал себя контрактом на десять лет. Я думал, что у Крыма не будет будущего, а тут тебе на, весь полуостров в другой стране, – вздыхая. – Всё, что мы проводили там, было очень секретным. И все права на разработки принадлежали частной организации. Ох, как же она называлась? – задумался учёный.
– Корпорации „Mental“? – тут же добавил Владиславович.
– Да, им! Я рад, что сбежал. Спасибо тебе доктор, я вообще не понимаю, чтоб без тебя делал. Хоть мозги мои на место поставил.
– Дима, а институт, где ты работал, чей он? – поинтересовалась Анна.
– Международный институт на поверхности, а под землёй чисто Корпоративные базы. Знаю, что за последние годы Россия вложила в него не малые деньги, но они понятия не имеют, что там твориться внизу. Послушайте меня, ещё при украинском Крыме, было нормой работать на американские компании. Это было единственным выгодным предложением. А это чисто частная компания, не относящаяся к какой-то конкретной стране.
– Так что это за эксперименты, что вы проводили? – спросил Владислав. – Зачем это нужно было?
– Для получения знаний, – Алексеевич продолжал смотреть в окно. – Это была первостепенная задача. Целью этой работы являлось создание сверхразума. Ум, который поведал бы нам о том, чего мы не знаем. Ум, который научил бы нас новым знаниям. Ответил бы на наши вопросы.
– Ты во время гипноза, говорил, что двадцать три года назад французы смогли добиться такого результата.
– Да. В древних писаниях, один человек описал свои эксперименты на людях. Я точно не помню, вроде как в 1784 год в Индии. Звали его Раджан Каматх – местные считали его святым!
– Знакомое имя, я где-то слышал его, – задумчиво сказал Владислав. – Извини, продолжай.
– Вначале он использовал два тела, затем три, а после семь. До этого я читал интересные материалы о жрецах, которые ещё в средние века использовали людей для того, что бы проникать в их сознание на расстоянии. Такие люди с детства воспитывались в определенном окружении жрецов, становясь инструментом в их делах. Жестока, не правда ли? Так они могли объединить свое сознание с кем-то ещё, ими были именно дети, а потом уже повзрослевшие, но полностью адаптированные для такого процесса. Это явление повторялось и, своими практиками, в других древних культурах. Но будем говорить о наших современниках. Да Владислав, во Франции в 1999 году, основываясь на записях Раджан Каматх, был проведен эксперимент, подобный нашему. Но он был не совсем удачен. А до этого такие попытки делали лишь нацисты.
– Аненербе?
– Именно они! А вы знаете, почему Бернард провёл эксперимент без одобрения Корпорации? Уверен, что нет. Он не мог провести всё именно по протоколу. И ему пришлось заменить одну деталь, – делая паузу.
– Ну, так что там, чего ты замолчал? – встревожился Василий.
– Эх, братишка! – вновь вздыхая. – Мне тяжело признавать, что я вообще занимался такими экспериментами. Понимаете, Рауш был учёным, но так, же он был и человеком. У него была семья, и он знал, насколько хрупки дети и их психика! – вновь делая паузу. – По протоколу мы должны были использовать добровольцев! – голос его дрожал. – Детей! Да какие из них добровольцы. Чёрт! Это тяжело осознавать.
– О Боже! – выдохнула Николаевна. – Дети?
– Да. Дети и подростки более подвержены психотехнике, чем взрослые, – продолжал учёный. – Сомнений меньше, потому как жизненный путь ещё только начался, и на всё ещё нет цензуры. Они открыты и чисты. Подсознательная часть соглашается со всем и верит во всё. В итоге все согласились на студентов. Уже и не подростки и, так как уже совершеннолетние, несут личную ответственность за свою жизнь.
– Что, вы всерьез там этим занимались? – встревожился Пенкин младший.
– Да! – вздыхая, он продолжал смотреть в окно. – Раджан Каматх разработал свои стадии состояния сознания, они зависели от количества объединённых людей. Нацисты, перенявшие его работы, так же проводили опыты, но они были безуспешны. Мне попались заметки старшего офицера СС Людвига Шульца. Он считал, что такими практиками можно создать сверхчеловека со сверхразумом. И это давало бы его владельцу невероятные способности. Скажем так, подобные силы, которые дает сверхразум, соизмеримы высшему состоянию существа во Вселенной и это состояние Бога. Но это были его теории. Вы хоть понимаете, насколько они свихнулись? – тяжело вздохнул Алексеевич. – Что-то я сейчас очень плохо себя чувствую.
– Что с тобой? – вскочил брат.
– Не в физическом, – отставив рукой в сторону Василия. – В эмоциональном плане. Там были фотографии с заключенными. Они проводили разные зверства, в том числе и эти эксперименты в замке Вевельсбург. Но официально нет информации, что они проводили эти опыты именно там. Эти уроды именно там и хотели основать главный штаб „Аненербе“ и центр распространения Нового Порядка. И, слава Богу, у них ничего не вышло. Слава Богу!