Страница 14 из 52
Насладиться этим новым для себя ощущением он не успел. За смежной дверью раздались громкие голоса. Максим встрепенулся, выпадая из сладкой неги, сел в постели, дотянувшись до своих вещей, разбросанных на полу, и начал быстро одеваться. В дверь застучали.
Он отпер дверь, еще не до конца облачившись в одежды. Лаура лежала на постели, прикрывшись простыней, и встревожено поглядывала на Максима.
За дверью обнаружился Ганс с крайне обеспокоенной физиономией и боевым цепом в руках. Девицы в комнате уже отсутствовали. Васко тоже не было видно.
— За нами пришли, господин! — сообщил он. — Дом окружили солдаты, человек пятьдесят, не меньше. Они требуют, чтобы мы немедленно сложили оружие и сдались на милость Королевского суда! В противном случае грозят немедленной смертью! Что делать будем? Давайте их всех убьем!
Глава 7
Глава 7
«Вот и кончилась удача», — подумал Максим и взял в каждую руку по заряженному пистолету.
Лаура тенью выскользнула из смежной комнаты и выбежала за дверь, ведущую в коридор. Вебер проводил ее точеную фигурку одобрительным взглядом. Следом за девушкой пронеслась обезьянка.
Васко был полуодет и растрепан, повсюду валялись предметы женского туалета — корсеты, подвязки, панталоны и прочие важные детали, добавляющие интереса к сеньорите. Кажется, в этой комнате вечеринка тоже удалась. А ведь прошло уже не меньше двух или даже трех часов, сообразил Макс, — время пролетело с сумасшедшей скоростью.
Сборы заняли несколько минут, и трое мужчин переглянулись между собой, готовые к драке.
— Там пока лишь солдаты и один сержант, — пояснил ситуацию Ганс. — Офицеров я не видел, и людей де Асеведо там тоже нет.
Окна обеих комнат выходили во внутренний двор, поэтому наблюдать за тем, что делают солдаты, было невозможно. Но легко можно было предположить, что они взяли дом в кольцо и ждут, пока трое гостей сдадутся на милость победителя.
Атаковать без приказа первое время они не рискнут — зачем брать на себя лишнюю ответственность, но если пауза слишком затянется, то обязательно найдется тот, кто решит выслужиться перед доном Эстебаном, и все же возьмет руководство на себя. И тогда придется либо драться на смерть, либо сдаваться.
— Если позволите, фон Валленштейн, я выступлю в роли посла, — предложил Васко. — Выйду наружу и проведу переговоры. Возможно, не все так печально, как кажется…
Этот план был единогласно одобрен и принят к исполнению. Де Кардос покинул комнату, придав лицу выражение крайней степени раздраженности и презрения ко всем окружающим без разбора.
— Как бы не оказалось, что мы сменили судьбу на более худшую, — мрачно сказал Ганс, проделывая разминочные упражнения с боевым цепом. — Пираты могли лишь в рабство продать, тут же головы легко лишиться.
Максим, разумеется, не рассказывал ему о пережитых смертях. Сколько раз они гибли: четыре или пять? Нет, оказаться вновь в руках у пиратов на том корабле — это последнее, чего бы он желал.
Что, собственно, случилось? Ну, сцепился он с аристократом, дал ему по морде. Тот, понятное дело, оскорбился и нажаловался местным властям. Преступление не самое страшное, ведь даже обошлось без крови. Вполне возможно, что достаточно будет извиниться, и все кончится. Так виделась ситуация Максиму.
А вот Хьюго был настроен гораздо более пессимистично. Весь его жизненный опыт просто кричал о том, что испанский гранд не простит нанесенное оскорбление и возжелает сатисфакции в виде головы обидчика. Значит, придется опять драться за свои жизни. Не привыкать.
Де Кардос вернулся спустя четверть часа, вид у него был деловой.
— Дело плохо, — с ходу начал он, — ваш удар по морде… хм, по лицу дона Эстебана произвел невосполнимые последствия. Вы выбили ему зуб, дорогой друг! А так же нарушили общую симметрию лица. Поэтому гранд весьма зол, пьет и требует вашей крови!
Ганс лишь удрученно покачал головой, мол, я же говорил.
— Но у меня есть и хорошие новости, — продолжил Васко, который вовсе не выглядел удрученным, — местный алькальд дон Бласко Фернандез и начальник гарнизона Серхио Лопез настроены на мирное урегулирование конфликта. Дело в том, что наш друг де Мендос уже прибыл в город, успел вникнуть в суть проблемы и выступил в вашу поддержку, поручившись за вас своим именем.
Максим даже присвистнул. Он совершенно не ожидал, что чужой ему человек, спасший их на пиратском бриге, пойдет на открытое противостояние с самим посланником вице-короля. Ганс Вернер тоже выглядел недоумевающим. Он в своей жизни повидал многое, и в чужой альтруизм совершенно не верил.
— Вижу, вы сомневаетесь! Тут дело еще и в том, что де Мендос терпеть не может де Асеведо, — позволил себе слегка улыбнуться Васко и тут же продолжил, поясняя мысль, — точнее, не столько самого дона Эстебана, они вообще вряд ли знакомы, а весь род де Асеведо. Там какая-то старинная история вражды… Так что нам повезло, у нас нашелся могущественный покровитель, слово которого будет цениться не ниже, а то и выше, чем слово Эстебана.
— И что вы посоветуете мне делать? — поинтересовался Макс, уже поняв, что очередная смерть пока отодвигается.
— Вам нужно сдаться, — развел руками Васко. — Они требуют вашего ареста. Сначала хотели, чтобы арестовали нас троих, но благодаря де Мендосу их желания поубавились. К сожалению, без этого в данный момент не обойтись. Посидите в тюрьме ночь — не больше. А на утро де Мендос обещал окончательно разобраться с этой проблемой.
Ганс недовольно засопел, он никому не верил и предпочел бы иной выход из ситуации. Максим думал недолго, он разрядил один за другим оба пистоля и положил их на стол, там же рядом оставил и рапиру в ножнах.
— Что же, друг мой, я полностью доверяюсь вам!
Васко чуть смущенно пожал плечами, как человек, вполне осознающий свою вину. В конце концов ссору затеял именно он, но злополучный удар по роже все же нанес Максим.
— Я вас не оставлю в беде, верьте мне! Если что-то пойдет не так, я устрою побег. Это сделать несложно, солдаты гарнизона весьма жадны до денег и за малую мзду я освобожу вас из-под ареста. Но советую все же подождать до утра и дать возможность нашему другу де Мендосу со всеми договориться полюбовно.
— Хорошо, я сделаю все, как вы говорите, дон Васко. Идемте же на улицу вместе, чтобы солдаты с перепугу не пальнули в меня из ружей.
На улице было еще жарче, чем в комнатах. Полуденный зной уже пошел на убыль, но пекло неумолимо, и каждый живой организм вынужден был искать укрытие в тени. Поэтому солдаты, взявшие в кольцо дом, прятались, кто где мог. Несколько устроились в тени пальм, другие — под козырьком у входа, третьи старались укрыться рядом с соседними строениями, но получалось это не у всех.
Прямо перед домом, на самом солнцепеке стоял толстый сержант, изнывающий от жары. Пот струился по его круглому лицу, он раз в несколько секунд смахивал его локтем, но это совершенно не помогало.
Сержант страдал. Его круглая широкополая шляпа совершенно не спасала от солнца, синий китель с медными пуговицами был слишком обтягивающим для его массивной фигуры, а широкий красный пояс, облегавший то, что у других называется талией, лишь подчеркивал обширное пузо. Сабля на перевязи болталась где-то сбоку, а усы уныло свисали вниз. Всем своим обликом сержант олицетворял страдание и безысходность.
— Сеньоры! — искренне обрадовался сержант, увидев выходящих из дома людей. — Слава господу богу и пресвятой деве Марии, что вы одумались и решили сдаться!
— А вы все ждете, Гарсия? — поинтересовался де Кардос, уже успевший познакомиться с сержантом.
— Жду, дон Васко, ой как жду! Жара же — страшная сила! Солнце палит — так и помереть недолго!..
Де Кардос коротким жестом прервал его причитания.
— Повторите дословно, что вам приказал алькальд?
Сержант Гарсия собрался с мыслями, еще раз смахнул пот с лица, и отрапортовал: