Первая Охота

— Нет, а когда? Я же бумаги…

— Бумаги — это для отчетности! В дело подшить, что мы с тобой не пиво пили, а делом были заняты на вызове! А потом ты должен был по квартире пройтись, как версию хозяина услышал! — наставлял меня Негор.

— А вы прошлись?

— Конечно! Пока ты, салага, с ручкой своей и бумагами возился! Все посмотрел! Хотя чего там смотреть? Все и так понятно!

— И что же?

— Так между кухней и туалетом вентиляция идет! Придем в участок, позвонишь в справочную, узнаешь, кто мастер на этом участке, надо пару работяг отправить на крышу, гирями мусор пробить.

Я только удивился выводам ефрейтора. Работяги? Мусор? Видимо, эти вопросы были написаны на моем лице, так что ефрейтор еще раз зло сплюнул, и продолжил:

— Дома эти из дерьма и соломы слеплены, а не из бетона. Все слышно! Там, небось, птица какая угодила в шахту, да шумит, или просто мусора нанесло, а тягой его шевелит. Ничего, спасем жильца от дурных мыслей! — подвел итог ефрейтор и довольный собой оторвался вперед на два шага.

Нечего ему, опытному служивому, идти на равных с каким-то зеленым курсантом. Пусть плетется следом, да несет опостылевший портфель. А ему — подкрученные усы, фуражка и кобура на поясе, где лежал табельный револьвер, и хватит!

Хорошо зная эту высокомерную привычку начальства, догонять Негора я не стал. Пусть себе идет. Хотя выводы ефрейтора были крайне любопытными: и в самом деле, надо позвонить в справочную и направить к дому мастера с рабочими, пусть займутся вопросом. Скрипы и шорохи за стеной — их дело, а уж точно не наше.

Уже вернувшись на рабочее место, в небольшую каморку, основным назначением которой было служить перевалочным пунктом для вещественных доказательств на опись, а также в качестве пыточной камеры курсантов жаркими летними днями — комната была глухой и тесной, без намека даже на форточку, не говоря о вентиляции — я принялся выполнять указание ефрейтора Негора. Найти толстый справочник телефонных номеров Агиона, разобраться, к какому участку относится жилой дом и квартира, которые мы только что посетили, и связаться с мастером-коммунальщиком.

После десятка шипящих гудков, доносящихся из старого угольного динамика телефонной трубки, мне наконец-то ответили.

— Слушаю!.. — и дальше неразборчиво, будто на том конце провода что-то жевали.

— Доброго дня! Полиция беспокоит, третий участок северо-западного округа, — я старался сделать голос пониже, чтобы казаться старше, но получалось плохо, — хочу поговорить с мастером вашим…

— Нету его! На обходе! А че надо? — рявкнули из трубки.

— Чтобы приняли вызов. Жилец жалуется на шум, считаем, что это ваше дело, проблемы с вентиляцией… — я продиктовал адрес и собственный номер для связи под сосредоточенное сопение с другой стороны, — примите?

— Как говорите? Все, записала! Да! Хорошо!

И бросили трубку.

Я непонимающе уставился на притихший аппарат, а после просто пожал плечами и положил трубку на рычаг. Приняли — так приняли. Шумы в шахте точно не наша проблема, со своей стороны мы с ефрейтором сделали, что могли. Другие бы вовсе проигнорировали такую проблему, но Негор повторял, что помогать людям — это долг полицейского. Хотя представления о долге у ефрейтора были весьма и весьма своеобразные.

Уже под конец рабочего дня телефонный аппарат внезапно зазвонил. Негора на месте не было — линия была спаренная с аппаратом в его кабинете, за стенкой, и звонки обычно принимал он — так что набравшись смелости я снял трубку и сказал короткое, но уверенное:

— Полиция, третий участок северо-запад, слушаю.

Отсутствие звание, а точнее свой статус курсанта я умолчал, хотя по процедуре мне стоило и представиться.

— Да! Да! Это мастер! Звонили сегодня, так?

— Да, звонили, — я приободрился. — А в чем дело? Заявку же приняли.

— Были мы уже там! И не раз! — последовал раздраженный ответ. — Пять раз уже были! Хватит этого выдумщика к нам посылать!

— Что, и гирьку бросали? — вспомнил я слова ефрейтора.

— И гирьку бросали, — передразнил меня мастер. — Все бросали! Я скоро этого мужика самого из окна выброшу, как раз четвертый этаж! Не зашибется, так покалечу! Будет вам еще звонить — вызывайте бригаду для буйных, у меня других дел хватает!

— Понял, бригаду для буйных, — машинально повторил я, но трубку уже бросили.

Значит, мужик и вправду не дружит с головой. На секунду у меня всплыло воспоминание о том странном чувстве, будто бы я напал на след и жилец злополучной квартиры, в которой что-то скребется за стеной, вот-вот расскажет мне что-то важное. Но в этот момент дверь в кабинет распахнулась и в дверном проеме показалась голова старшего офицера, господина Грига:

— Кейн! Ты чего еще сидишь? Ты же до шести! Давай, пшел отсюда! Когда по расписанию приходишь? Через два дня? Ну, вот и иди домой! А то знаю я вас, курсантов, днями сидите тут по кабинетам, а мне потом из академии на голову садятся, что вы учиться перестаете! И слушать не хочу! Встать! Слушай команду: шагом, марш! На выход!

Старший офицер у нас был мужик матерый, так что ради собственной безопасности, и чтобы потом мне не ездил по ушам ефрейтор Негор, который, вроде как, отвечал за меня, я вскочил со своего места и поспешил выполнить команду старшего по званию. Домой, так домой. Все равно делать сегодня было категорически нечего, на удивление спокойный день.

Запись №2

1287 год новой эры, четвертый месяц Шумун, 22 число, 01 час 12 минут, Королевство Сонша, город Агион

Этот проклятый скрежет из-за стены не прекращался, будто бы кто-то пытается проделать себе путь внутрь.

Аян Наусс прямо сейчас сидел в другом конце квартиры и пытался взять себя в руки.

Сегодня днем приходили господа полицейские, и если старший, который ефрейтор, показался Науссу бесполезным алкашом, что скорее задержит тебя за какую-нибудь мелочь и пошарит по карманам, то вот молодой парниша… Курсант… Вот молодой парень, как показалось Науссу, его проблемой проникся. Был внимателен, вежлив, все записал. А самое главное, Аян увидел, что ему не все равно. А еще, что он верит ему, испуганному до состояния ступора человеку.

На самом деле бояться сил уже не было. Это длилось две недели, и Наусс обошел все инстанции, довел до белого каления местного мастера, что руководил обслуживанием домов на районе… Все без толку, никто не мог ему помочь. Последним вариантом была полиция. Может, это происки токонцев? Западные соседи знатно получили по зубам сорок лет назад и до сих пор не оправились от той войны до конца, впрочем, как и Сонша. Может, это какое-то новое оружие? Или в Агионе распылили какой химикат, и теперь он сходит с ума?..

Размышления господина Наусса прервал чуть слышный, но длинный, протяжный скрежет со стороны кухни. Что-то скребется сквозь стену.

Внезапно на Наусса накатила волна покоя, которая приходит в момент, когда человек находит решение давно мучавшей его проблемы. Мужчина рывком встал с просиженного дивана и двинулся к старому шкафу, что стоял в углу комнаты. Так, аккуратно снять днище шкафа, подцепив его через едва заметные выемки, получить доступ к доскам пола.

Этот тайник он сделал десять лет назад, после смерти отца, ветерана войны. На руках у населения осталась масса оружия, которое государство активно изымало, но, скорее, на добровольной основе. Так что кое-что осталось, особенно, если человек не хотел расставаться со своим имуществом.

Наусс свято верил, что содержимое тайника ему никогда не понадобится, пару раз порывался даже вскрыть его и сдать содержимое в местное отделение полиции — там бы его приняли без разговоров и лишних вопросов. Еще один человек решил расстаться с нелегальным стволом. Но вот, оказывается, пригодилось.

Под досками пола, на бетонной плите, лежало несколько тряпичных свертков. Наусс аккуратно извлек их, разложил на полу. Это была военная винтовка в разборе, образца 1188 года, старая, уже снятая в большинстве военных частей с вооружения, но все еще рабочая. Особенно с учетом того, что последние сорок лет она хранилась в оружейной смазке, в разборе, надежно закрученная и спрятанная.