Страница 9 из 54
Хоть я и не была человеком, но понимала, что в этом возрасте девушки влюбляются, потом выходят замуж, рожают детей. И если у Кристель появится жених, она уже не сможет уделять мне столько внимания. Хорошо, если мы будем видеться хотя бы изредка. Нет, я желала ей счастья, но… все равно мне было грустно.
«Ты сегодня не встречаешься с сестрой?»
Вздрогнув, я высунула нос из-под хвоста и выглянула из норы. Голубые язычки бежали по траве, сливаясь в высокое пламя.
«Нет. Она сегодня на балу в королевском дворце».
«Что ж… у каждого своя жизнь».
«Скажи, - не выдержала я, - зачем ты забрала меня у родителей? В городе есть приют, где живут дети, у которых никого нет. Ты могла взять кого-то из них, и никто не стал бы горевать».
«Если бы могла, так и сделала бы, - искры разлетелись во все стороны. – Но нет, Эста. Взрослая женщина или девушка должна сама изъявить желание стать хранительницей огня. За ребенка решение принимают родители. Невозможно просто так взять и унести его».
«Вот как, - я фыркнула сердито. – Ты вынудила моих родителей отдать меня – якобы добровольно. Признайся уже, ведь это ты устроила в лесу пожар?»
«Нет. Я же говорила, он начался из-за непотушенного костра. Но… ты права, Эста, я действительно вынудила твоих родителей отдать мне одну из вас. Им просто не повезло попасть в лес в ту ночь. Ветер дул в другую сторону. Но в моих силах заставить огонь пылать так сильно, что ветер переменится и погонит его туда, куда я захочу».
«Ты не оставила им выбора!»
«Ну почему же? – возразила мать. – Я уже говорила тебе: выбор есть всегда. Например, согласиться или умереть».
«Как жестоко!» – у меня потекли слезы. Лисой я хотя бы могла плакать.
«Жизнь вообще жестока, Эста. А мы, хранительницы, не знаем жалости».
«Я – знаю!»
«Увы, - согласилась она. – Ты слишком многое взяла от сестры. Близнецы – половина одного существа».
«Слишком многое взяла… - я подскочила, словно от укуса блохи. Догадка была как молния, ударившая в землю прямо перед носом. – Так вот для чего нужен был медальон! Вовсе не для того, чтобы мы с Кристель встретились».
«Ты не выжила бы без него, - пламя зашипело по-змеиному. – Человек не сразу становится огнем. Чтобы тело изменилось, ему нужна живая сила. У взрослого есть запас, у ребенка - нет».
«Так вот почему необходимо согласие родителей, - я чуть не взвыла от досады. – Чтобы через этот медальон ребенок получал силу от них. Но от сестры лучше, да?»
«Теперь ты знаешь, - пламя завилось вихрем и опало. – И что, стало легче?»
Не дождавшись моего ответа, мать исчезла, а я снова свернулась клубком и укрылась хвостом. Легче мне не стало – наоборот. И узнала я далеко не все.
Почему она рассказала мне о сестре? Почему научила входить в лисье тело и позволила нам с Кристель встретиться? Ведь сама сказала, что не знает жалости. А значит, не знает и любви. Выходит, эта встреча была для чего-то нужна.
Я вспомнила, как замолчала мать, узнав, что Кристель потеряла медальон. А потом сказала, что это неважно, ведь мы уже встретились. Теперь я понимала, что это тоже, скорее всего, было неправдой. И что правды я от нее не добьюсь.
Мои попытки сопоставить то, что я знала, и сделать выводы ни к чему не привели. Однако кое-что я все-таки смогла предположить.
Ей была необходима наша встреча, но это потеряло смысл, когда пропал медальон. И теперь мать как раз сердилась из-за того, что мы с Кристель видимся, хотя запретить мне этого не могла.
Какая-то еще мысль крутилась рядом, но мне никак не удавалось ее поймать. Возможно, со временем удастся узнать что-то еще, а пока оставалось только ждать. Хотя бы новой встречи с сестрой.
***
Однако ждать встречи пришлось долго: на следующий день снова начались дожди, да еще с холодным ветром. Осень наконец вступила в свои права. Я почти не выходила из тела лисы, которая сутками пряталась в норе, выбираясь оттуда лишь для охоты.
С моей огненной сущностью происходило что-то странное – она слабела день ото дня. Это не было физической слабостью, как у лисы, когда из-за непогоды та не могла охотиться и довольствовалась жуками или ягодами. Огонь не разгорался так жарко и мощно, как раньше. Если раньше я легко становилась стеной пламени выше деревьев, то сейчас это напоминало небольшой костер, распадающийся на отдельные языки.
«Что со мной происходит?» - спросила я мать, но та не ответила. Просочилась огнем под ворох мокрых листьев и исчезла.
Но я и так знала.
Медальон… Мать сказала, что он нужен был лишь до нашей с Кристель встречи, но именно с того момента что-то начало меняться. Сперва почти незаметно. Когда я впервые это осознала? Пожалуй, когда лапа лесного пожара подобралась к нам у реки и я накрыла его своим огнем. Неожиданно это потребовало большего усилия, чем обычно.
Мы по-прежнему были связаны как близнецы, как две части одного целого, но я больше не получала ее жизненной силы. Что будет, когда накопленный запас иссякнет? Я умру, исчезну, погасну – как обычный огонь без пищи и притока воздуха? Или же смогу остаться в теле бессмертной лисы?
Почему мать не хочет со мной разговаривать? Или она поняла, что мое время на исходе и не намерена тратить на меня свое? Кто станет моей заменой? Другой ребенок, которого она отнимет у родителей?
Сколько вопросов – и каждый вместо ответа порождал все новые.
В один из дождливых дней к вечеру распогодилось, ветер разогнал тучи, и небо окрасилось малиновым светом заходящего солнца. Выбравшись из норы, я отряхнулась и потянулась всем телом. Такой закат обещал на завтра ясную погоду, а значит, я могла надеяться на встречу с Кристель.
Внезапно солнце снова исчезло, но это были не тучи. Огромные крылатые тени закрыли небо.
«Драконы, - мать, как всегда, появилась словно из ниоткуда. – День осеннего равноденствия. Этой ночью у реки рядом с Хайдельборном вылупятся детеныши. Из яиц, которые не разобрали местные девушки. Драконицы будут кормить их, а взрослые самцы с первым снегом уведут малышей в Драконью долину».
Я не раз уже видела их перелетные стаи весной и осенью, и сейчас в глубине сознания шевельнулось что-то смутное. Нет, я ничего о них не знала, тогда что же это? Предчувствие? Предзнание?
Драконы… Они способны изрыгать пламя…
«Скажи, драконий огонь и лесной никак не связаны?» - спросила я мать.
«Конечно, нет, - ответила она. Слишком быстро ответила. – Как они могут быть связаны?»
Я больше не верила ей: она уже не раз обманула меня. Даже если сейчас говорила правду – все равно не верила.
«Тогда скажи другое. Хоть раз откровенно. Если Кристель не найдет медальон, я умру?»
Алое пламя бежало по земле, как волны по воде. Мать молчала.
«Я не знаю», - ответила она наконец, и, похоже, на этот раз не солгала.
«А остаться в лисьем теле смогу?»
«Не знаю, Эста, - повторила она. – Но не думаю. Ты входишь в нее огнем, а если не будет огня… Да, все должно было быть иначе».
«Иначе? А как? Я должна была питаться ее силой всегда? Или пока не заняла бы твое место?»
«Да. До самой моей смерти. Я ушла бы к небесному огню, а ты бы забрала мою силу и уже не зависела от сестры».
«Откуда он взялся, этот медальон?» - я намерена была выяснить столько, сколько получится. Пока она вообще отвечает, неважно, говорит ли правду или ложь.
«Это сгусток огня, в нем твоя человеческая сущность».
После этих слов мать взметнулась алым пламенем, в котором на мгновение показалась женская фигура, растеклась по земле и пропала.
Ну что ж… Она, несомненно, в чем-то лгала, что-то недоговаривала, но все же сказала больше того, на что я рассчитывала. Это было лучше неопределенности.
Я умру, и, наверно, скоро. Возможно, до сих пор жива еще только потому, что вижусь с Кристель. Даже так, без медальона, эти встречи давали мне силы. Но скоро зима, неторную дорогу занесет. Никто не ездит через лес по снегу. И тогда…