Хозяин тайги

- Я просто хочу знать почему. Ведь мы за этим пришли.

Буран зарычал, готовый просто разжать пальцы и выпустить Грома, когда ощутил, что его друг немного успокоился.

Не так, чтобы ярость снизилась до отметки ноль, но, по крайней мере, кровавая пелена не застилала глаза, а мысли работали нормально.

Впрочем, прекрасно зная друга, Буран понимал лучше всех, что разгон от спокойствия до бешеной ярости у Грома такой, что моргнуть не успеешь, поэтому своих рук он не убирал и придерживал на тот случай, если короля снова накроет.

- Когда идешь разговаривать, то нужно это делать спокойно и вежливо, - пробасил Гром своим жутким низким голосом, в котором сейчас отчетливо можно было услышать медведя, чуть прищуривая глаза, в которых все еще горела жажда драки и крови, - А не показывать свой гонор с первой секунды!

Берсерк закивал в согласии и склонил голову, что в данной ситуации было очень правильным решением, потому что он всем своим видом показывал, что пришел не за войной, а на самом деле хочет узнать ответы на свои вопросы.

Это нужно было сделать сразу. Тогда все были бы целыми и живыми.

И не было бы новой волны негодования и недовольства о том, что король Бурых жестокий и скорый на расправу.

- Ты хочешь знать, почему я строго запретил нашему роду появляться во всех ближайших деревнях?

- Да.

- Если бы вы просто общались с девушками, не причиняя им вреда, то никакого запрета не было! - пробасил Гром, усаживаясь на землю и упираясь мощной спиной в ствол ели, - Но когда число изнасилований выросло в десятки раз за последние месяцы, и в каждом таком случае это вина нашего рода – то других вариантов просто не было! Люди ведь тоже не глупые! Рано или поздно они начнут понимать, что характер повреждений всегда один. Сейчас Штиль прикрывает наши зады, как может, но и это не будет длиться вечно!

Берсерк нахмурился, услышав то, что хотел, и кивнул с полным осознанием того, что король этот запрет установил не из вредности и не потому что ему плевать на свой род, как до этого шептались недовольные берсерки.

Напротив, таким король защищал берсерков рода Бурых от самого главного медвежьего греха - раскрыть людям свое существование, что было под запретом смерти. Если только дело не касалось настоящей любви и принятия.

- А теперь скажи мне, что сделал бы ты на моем месте?

Гром постучал ладонью по земле, давая понять, чтобы берсерк присел рядом.

Этот жест не означал приказа следовать тому, что говорил король.

Скорее был приглашением к беседе, ради которой они сюда шли, но всё пошло совсем не по плану.

Впрочем, сейчас берсерк думал о том, что возможно не слишком хорошо знал своих друзей и этого горе-забияку, чье бездыханное тело теперь лежало чуть поодаль.

Если бы они не пылали агрессией и яростью, то все пошло бы по другому пути - они бы все сидели на поляне и общались со своим огромным и могучим королем, чьей бас раздавался низким пробирающим эхом по лесу.

- Я бы не хотел быть на вашем месте, - проговорил честно мужчина, и уселся рядом под кривой смешок своего короля.

- И я этого места не хотел, но раз все так вышло, то другого пути уже нет, - пробасил Гром хмуро, но с полным осознанием того, что именно он отныне несет ответственность не только за свой род и этот лес, но и за тех людей, кто может пострадать от лап его медведей.

В его прошлом было мало светлых моментов.

В череде боли и крови они меркли с годами, и становились все менее заметными и весомыми.

Когда-то у него было свое солнце.

Та, ради которой он перевернул свой медвежий мир без сожаления, и порвал все связи со своей семьей.

Это отец поставил ультиматум - либо человечка и одиночество среди людей, либо его род и медвежья семья, где ей было не место.

Гром выбрал ее, не раздумывая.

Он перечеркнул всё, что было в нем дикого и звериного, и шагнул без страха в новую жизнь, где его ждала семья.

Его собственная маленькая семья с уютным деревянным домом, походами за ягодами и грибами, и жаркими ночами рядом с ней.

Но жизнь поступила жестоко и забрала у него все и сразу - и девушку, и отца, и братьев.

Она не дала выбрать, не дала шанса побороться за свое счастье, оставив в груди только пепел и ядовитую боль, что с прожитыми годами не забывалась, и мучила кошмарами все так же сильно.

Кадьяки прошли по его жизни красной чертой, снова переворачивая все с ног на голову.

Они убили так много из его рода, и поставили во главу собирать остатки озлобленных берсерков, которым не нужен был ни молодой хмурый король, ни его правила, ни новая жизнь.

Медведи без сильной властной руки – это шайка отпетых негодяев, которые будут упиваться тем, что они сильнее и быстрее людей, а значит в их власти судьбы.

Это чувство опьяняло и ничего хорошо не несло.

Оно разносилось ядом по венам, и застилала глаза пеленой, отчего берсерки утопали в собственной безнаказанности и силе.

- Так ты не ответил на мой вопрос.

Берсерк внимательно посмотрел в глаза своего короля, отмечая, что не смотря на свою молодость, в его взгляде было столько пережитого горя и мудрости, что это пробирало до костей.

- Я поступил бы так же.

Гром кивнул в ответ и тяжело выдохнул.

- Я говорил уже много раз и повторю еще тысячу, если потребуется. Тот, кто не способен слышать мой голос и принимать мои слова - умрет. Даже если мне придется перебить большую часть своего собственного рода - я сделаю это. Но останутся те, кто возродят род Бурых и сделают его достойным наших предков. Они воспитают своих детей в уважении к нашим законам и осознании о том, что мы живем не одни, а потому не имеем права вредить кому-то лишь потому, что мы сильнее.

Берсерк кивнул и склонил голову перед своим королем, которого он услышал и воспринял каждое произнесенное им слово.

Отныне он точно знал, что не позволит никому говорить плохо о Громе, потому что он не заслуживал тех плохих слов и упреков, которые часто летели в его сторону.

- А что на счет женщин? - тихо и с осторожностью добавил берсерк, и замер, потому что заметил, как расширились зрачки Грома.

Он уже видел его реакцию и потому понимал, что это очень опасная тема.

К счастью, его огромный бородатый король не шелохнулся, только чуть прищурил глаза, пристально вглядываясь в берсерка.

- У тебя есть любимая?

- Нет.

- Когда появится - ты поймешь, что любовь и похоть не ходят рядом. В любви ты убьешь каждого, кто просто развернется в сторону твоей девочки, но ни за что не причинишь вреда ей самой. А в похоти ты не сможешь контролировать себя и причинишь девушке много боли. Я не запрещаю вам любить. Но я запрещаю приближаться к человечкам, когда слепая похоть застилает вам глаза и толкает на страшные поступки.

Берсерк кивнул и снова склонил голову:

- Я услышал вас, мой король.

- Хорошо. А теперь иди. И этого отнести, чтобы его похоронили.

Глава 14

- Мог бы и мне дать помахаться! - пробурчал Буран, хотя в душе, конечно же, был очень доволен тем, что все обошлось малыми потерями, и на стороне Грома оказался хоть один, но очень надежный берсерк, который тихо попрощался, и молча потащил тело убитого задиры.

Нормальный мужик. Толковый.

Такой и короля поддержит, не жалея себя, если снова начнется какая-то заварушка.

Не то, чтобы Грому нужна была поддержка в физическом плане – такой всех завалит не глядя. А вот поддержать морально и добрым словом – это зачастую было куда важнее кулаков и помощи силой.

- Тебе лишь бы только махаться!

Буран хохотнул, весело покосившись на друга:

- А сам-то прям голубь мира можно подумать!

- Если меня не трогать, то и я никого трогать не буду.

Мужчины замолчали, каждый думая о своем, пока Буран не сел рядом с Громом, пихнув его локтем в мощный обнаженный бок: