Страница 18 из 22
На пороге стояла Дарья. Бледная, с красными глазами и белыми губами. Она вышла ко мне, тихонько закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
– Пришёл меня арестовывать, инспектор Жрановский? – спросила она глухим голосом.
– Нет. А есть за что?
Оцепенение спало, дышать стало легче. Я не сразу понял что произошло, лишь спустя несколько минут понял, что здание больше не давило. Но при этом я чувствовал, что войти в него не смогу.
– Не знаю. – девушка покачала головой и обхватила себя за плечи.
– Что произошло?
– Не знаю.
Сверкнуло, тут же прокатился гром. Дарья вздрогнула.
– Николя. – девушка поморщилась. – Николай, мой заместитель. Он пришёл на работу. Потом зачем-то пошёл в архив, а оттуда вышел с лицом… – Дарья замолчала.
– Каким лицом?
– Серым. Буквально серым. Как пепел. Он вышел оттуда, спустился, прошёл несколько шагов и упал… Он умер.
– Что он мог делать в архиве?
– Не знаю. – Дарья пожала плечами.
Снова громыхнуло. Волковская прошла по веранде, застыла на секунду перед завесой дождя, и шагнула под потоки воды. Я молча наблюдал за ней. Она махнула рукой, развернулась и снова зашла под навес. За ней подошли трое врачей. Они молча кивнули мне. Дарья открыла перед ними дверь, пропуская. Я попытался войти вслед за медперсоналом, но не смог переступить порог. Волковская посмотрела на меня с интересом, потом поёжилась, обхватила себя руками и вошла внутрь. Я остался снаружи.
Временные промежутки между громом и молнией становились всё длиннее, дождь растерял свой напор. Запахло озоном. Запрет на вход в кафе подкреплён магией, но почему об этом не было сказано в документах, хранящихся в Комитете? Интересно, как Филиппу Миляеву удалось провернуть такой фокус?
Двери открылись, вышли врачи. Двое из них несли на носилках накрытое простыней тело. Я попросил у Волковской подготовить мне список сотрудников, попрощался, хлопнул её по плечу в слабой попытке подбодрить, и пошёл за врачами. Показал удостоверение, узнал, где находится больница, потом сел в свой джип. Машина тронулась, между туч появилось солнце, а бледная Дарья проводила меня глазами.
Здание больницы спряталось в зарослях сирени. Она уже отцвела, но её густая листва скрывала уютный двухэтажный домик от любопытных глаз. За больницей росли берёзы и яблони. Я невольно засмотрелся на них. Должно быть приятно прогуливаться в их тени, во время отдыха между процедурами – подумал я. Сам я в больнице никогда не лежал, а вот Мия туда однажды попала. Я каждый день приходил к ней и маячил в приёмном отделении, пока персонал не сжалился и не разрешил мне заходить в лечебное отделение, в котором лежала сестрёнка. Ох и попало мне тогда от родителей, когда они узнали, что я торчал у Мии вместо школы.
Я остановился, окинул взглядом притихший после грозы город. Мне показалось, что он весь дышал тёплыми чувствами.
В больницу меня пропустили едва я достал удостоверение, проводили до морга, где врач уже осматривал тело. Как только я вошёл, врач опустил руки и уставился на меня, как на дикобраза.
– Добрый день, это Николай из кафе? – спросил я.
– Да. А вы кто?
– Столичный Комитет, инспектор Жрановкий.
Врач, немолодой мужчина с бесцветными глазами, кивнул и продолжил осматривать тело. Лицо Николая действительно было серым. Со стороны могло показаться, что его обрызгали краской из баллончика. Губы склеились между собой, крылья носа сьёжились. Я провёл рукой по его волосам, и они выпали. По кончикам пальцев пробежал энергетический разряд.
Перед внутренним взором картинка прояснилась. Потоки, завязанные в тугой узел, сконцентрировались преимущественно в голове. Две жилы протянулись к сердцу и желудку. Немного странное сочетание сузило круг возможно задействованных заклятий. Узел в голове ещё жил. Я жестом попросил врача отойти. Пальцами, аккуратно разжал графитно-серые губы. Изо рта трупа поднялось облако пепла. Я сплёл две дифференциальные ловушки и заключил в них пепел. Потом внимательно осмотрел глазные яблоки. Зрачки растворились, белок глаз посерел. Узел заклятия в голове выдохся. Теперь труп песрестал быть опасным.
Я повернулся к застывшему в нерешительности врачу и прошептал одними губами заклятие памяти. Проник в его церебрум, нащупал воспоминания о последних нескольких минутах и аккуратно заменил на другие. Теперь врач будет думать, что во время моих манипуляций разглядывал плакат на стене.
Закончив, я похлопал доктора по плечу, вышел из морга и сел на скамейку в коридоре. Из кармана выудил небольшой блокнот с розовым единорогом, открыл его и стал восстанавливать на бумаге трёхмерную проекцию энергетического узла. Природа заклятия прояснилась. Его сплёл некто, хорошо владеющий магией земли, но не обладающий большой силой. Впрочем, отсутствие мощности волшебник умело компенсировал мастерством.
Земля – пыль в лёгких. Сплетение потоков в самозатяжной пожарный узел усиливало эффект и не давало снять заклятие с помощью магии. Его можно было только разрубить. Но для разрубания понадобилась бы большая магическая сила. Очень большая. С такой силой можно было взорвать кафе.
Волосы на затылке шевельнулись. Подумав про мощность необходимую для разрыва подобного заклятия, я вспомнил свои ощущения от нахождения возле здания кафе Волковской. В первые дни оно давило на меня. Даже просто находиться рядом с ним было сложно. Похожие ощущения посещают человека, который находится возле километровой отвесной скалы, на вершине которой покачивается огромный валун.
Во время последнего визита что-то изменилось. Давящее чувство ушло, но пройти в дверь я не смог. Магический барьер, направленный на работников Комитета? Каким образом он работает? Откуда берёт энергию для существования и для препятствия входу? И, самое главное, как этот барьер определяет кто из входящих людей является сотрудником Комитета по делам магии?
Пока я обдумывал варианты ответов на эти вопросы, рука сама собой нарисовала в блокноте нечто, похожее на существо, которое я встретил возле кафе. В его магической природе я не сомневался. Интересно, откуда оно там появилось? Я увидел существо сразу после того, как постучал в дверь. Одновременно с этим моё тело сковало оцепенение. С чем оно было связано – с физическим контактом с дверью кафе или с существом? А спадание оцепенения и пропажа гнетущего ощущения возле кафе связано с выходом Дарьи или с исчезновением существа?
Мимо, в футболке с закатанными рукавами, прошёл доктор, проводивший осмотр тела. Я посмотрел на часы, понял, что просидел здесь почти два часа, но так и не понял какое именно заклятие использовал убийца. А всё потому, что думал о загадочном существе и барьере в кафе Волковской, а не о заклятии – мысленно попенял я себя.
Я встал, сунул блокнот в карман и направился к выходу. Надо поесть, забрать список сотрудников у Дарьи и её дело из Комитета. Заодно сдать в Комитет пыль на анализ. Ловушки с пылью я положил в другой карман. Сначала поесть – решил я.
В ресторанчике на площади свободных мест не оказалось – пришлось ждать. К счастью, недолго. За едой мысли снова вернулись к заклятию. Тот, кто его наложил, имел большой опыт в подобных вещах. Вопрос в том – кто он? Кому мешал Николай? Заместитель генерального директора популярного кафе на отшибе – человек немаленький, но и не большой. Вывод напрашивался сам собой – это могло быть выгодно кому-то из кафе.
Брусчатка на площади высохла, а вот швы между плитками ещё не просохли, от чего вся поверхность площади “Смены” превратилась в геометрическую абстракцию. Ласковое солнце уже начало клониться к крышам, когда я вошёл в пустынное здание Комитета. На этот раз при входе появился охранник – бодрый дедуля с озорными глазами.
– Эк тебя занесло, милок. – сказал он мне, как только я вошёл. – Дуй отсюда, нет здесь никого. Завтра будут.
– Время-то ещё. – я посмотрел на часы. -Ещё двадцать минут до конца рабочего дня.
– Да что тут эти двадцать минут решат. – хохотнул дед. – Завтра приходи.